class="p">- У тебя есть ксанакс?
- В моей сумочке.
Мэл сел рядом с ней на скамейку и порылся в ее сумочке. На бутылочке с лекарством была защитная крышка от детей, и, попытавшись оторвать ее зубами и не преуспев в этом, он просто положил ее на колени, пока Деб не закончила одеваться. Она подошла и взяла его за руку.
- Мне жаль, - сказал он. - Раньше я мог нормально летать. Но теперь...
- Бояться - это нормально.
Он хотел закричать, разбить пузырек с таблетками об пол и растоптать его. Но место этого просто стиснул зубы и прошептал:
- Но я всего боюсь.
- Я знаю.
- В том числе потерять тебя.
- Я знаю. - Деб похлопала его по руке. - И этого не случится.
- Мне жаль, Деб. Ты заслуживаешь лучшего.
- Ты - все, что мне нужно, Мэл.
Она поцеловала его в щеку.
Поцелуй жалости, а не любви.
Мэл почувствовал, что его уши запылали. Он выдержал поцелуй, не дрогнув.
- Прими немного, Мэл. Отдохни в самолете.
Мэл кивнул. Но он не мог. Деб не могла вести арендованную машину, а это означало, что придется ему, а злоупотребление алпразоламом и вождение не сочетаются. Поэтому, когда Деб открыла для него пузырек, Мэл проглотил одну, просто чтобы снять напряжение, а потом они потащились в терминал.
Когда до посадки оставался час, они зашли в бар "Бург Спортс" в здании аэропорта. Деб заказала куриный салат. Мэл выбрал гамбургер. Когда принесли еду, она выглядела вполне прилично, но в желудке у Мэла она не приживалась, и он ковырялся в своей картошке фри, наблюдая, как Деб поглощает свой обед. Она уговорила его поехать на этот дурацкий эксперимент и даже выглядела оптимистично. Деб считала эту поездку сочетанием отпуска и приключения.
Мэл считал иначе. Ему не нравилось сталкиваться со своими страхами на терапии, и он знал, что ему будет совсем хреново, когда его будут пугать специально. Но больше всего его беспокоило то, что ему разрешили взять с собой оружие.
Что это за правительственный эксперимент, в котором участникам разрешено иметь оружие? Какие меры предосторожности были приняты для того, чтобы никто не получил серьезных травм?
Мэл сдал оружие в багаж. И он, и Деб брали уроки стрельбы. Но, испугавшись, Мэл не попал бы и в автобус с расстояния в один метр.
Что, если я выстрелю и раню кого-нибудь? Что, если я застрелю Деб? Что за безумные тесты собирались проводить над ними, для которых требовалось огнестрельное оружие?
- Ты не голоден?
Он покачал головой. Деб восприняла это как приглашение разделить его бургер пополам и начать есть. Мэл уставился на нее, удивляясь ее стойкости. Он хотел сказать ей, как сильно ее любит. Как гордился ею. Она была в двух уровнях от того, чтобы стать обладателем черного пояса в карате. Инвалид без ног, становящийся мастером карате. Кто мог предположить, чего она сможет достичь? Но вместо того, чтобы выразить свое восхищение, он подумал о том, как этот придурок приставал к ней, и как она, похоже, была довольна такому вниманию.
Она поймет, что я трус, и бросит меня.
Мэл не думал, что сможет справиться с этим. Но был уверен, что однажды она все же бросит его.
Кто-то стукнул по спинке стула Мэла, и он повернулся, чтобы увидеть подростка, стоящего рядом со столом. Пухленький, с миндалевидными глазами, высунутым языком. Синдром Дауна.
- Что с твоей рукой? - спросил подросток, указывая на протез Мэла.
- Я ее потерял. Это протез, он сделан из резины.
- Как ты ее потерял?
Сумасшедший привязал меня к столу и отрезал ее скальпелем, пока я умолял его остановиться.
- Несчастный случай, - сказал Мэл. Он посмотрел на Деб, которая смотрела на мальчика широко раскрытыми глазами. Хотя подросток, вероятно, был безобидным, он вызывал старые воспоминания. Плохие воспоминания.
- Где твои родители? - спросил Мэл, оглядываясь по сторонам в поисках опекуна ребенка.
- Ты урод, - сказал мальчик.
Мэл моргнул.
- Что?
- Ты урод, и ты умрешь. - Он посмотрел на Деб. - И ты тоже, леди.
Мэл начал вставать.
- Послушай, парень...
Но подросток отступил назад и указывая на них пальцем, начал кричать:
- УРОДЫ УМРУТ! УРОДЫ УМРУТ!
Мэл повернулся к своей жене. Ее лицо потеряло всякий цвет, и она выглядела так, словно ее сейчас стошнит.
- УРОДЫ УМРУТ!
Мэл снова поискал взглядом отца или мать мальчика, но вместо этого он увидел только уставившихся на него людей. Не только тех, кто был в ресторане, но и прохожих, останавливающихся, чтобы посмотреть, что происходит.
- УРОДЫ УМРУТ!
Наконец пожилая женщина подошла, взяла мальчика за руку и сказала:
- Успокойся, Пити, успокойся. - Она бросила Мэлу и Деб быстрое, бездушное "извините", а затем сумела оттащить сына от их столика, пока он продолжал кричать.
- УРОДЫ УМРУТ!
Женщина потащила ребенка дальше в терминал, пока его голос не слился с остальным шумом аэропорта. В ресторане возобновилось звяканье столового серебра о тарелки, и все вернулись к свои делам.
Мэл, все еще дрожа, повернулся к жене.
- Ты в порядке, детка?
Лицо Деб исказилось, а затем ее вырвало на стол.
Глава 18
Солидарити, Южная Каролина
Форенци
Доктор Эмиль Форенци сидел на матрасе, единственном современном предмете мебели в его спальне, уставленной антиквариатом, и смотрел на мокасины, которые только что надел. На носке было пятно. Он облизал большой палец, и начал стирать красновато-коричневую полоску.
Кровь.
Форенци не мог припомнить, чтобы носил эту обувь в лабораторной зоне, и мучительно пытался вспомнить, где мог бы испачкаться в биологических жидкостях. Его размышления прервал стук в дверь спальни.
- Войдите, - сказал он, снимая и бросая мокасин рядом с кроватью.
Вошел Сайкс, держа в руках пачку бумаг. Он молча протянул их Форенци. Это были отчеты об их гостях.
Том Манковски, полицейский, только что прибыл в аэропорт.
Отлично. Из него получится крепкий подопытный.
Ампутанты, Мэллори и Дебора Дайтер, сели на свой самолет в Питтсбурге. Форенци возлагал на них большие надежды.
Доктор Фрэнк Белджам и Сара Рандхерст должны были прибыть в Дом Батлера с минуты на минуту. Форенци была любопытна полученная информация.
- Они едут в одном такси? - спросил он у Сайкса. - Они знают друг друга?
- Понятия не имею, сэр.
Форенци взглянул на
