— Извини, — прошелестела тетка, — эпилепсия у меня.
— Ой, мамочки! — испугалась Арина.
— Это не заразно, — улыбнулась баба, — но перед припадком у меня всегда истерика начинается. Извини, я не хотела скандалить, само вышло. Вот деньги, принеси мою пиццу. Я гостя жду, Володю мерзкого, он «Четыре сыра» обожает!
— Пицца с базиликом, — напомнила Арина.
— Ничего, я его дома выковыряю, — мирно сказала баба.
Кассирша приволокла коробку и вернулась на рабочее место…
— Однако странно, — запоздало удивлялась она сейчас.
— Что тебя удивило?
Арина откинулась на спинку стула.
— Она парня угостить хотела, а сама мерзким его назвала! Платье у нее было шикарное, шелковое, дорогое, я такое в журнале «Око» видела, а она пришла в «Хитохлеб».
— Ты уверена? — спросила я.
Арина кивнула.
— Я всегда «Око» читаю, сама такие вещи не покупаю, зато настропалилась мигом определять, кто во что одет.
— Да? — с недоверием спросила я.
Арина ткнула пальцем в мою футболку.
— «Марк Джейкобс», последняя коллекция, есть только в фирменном магазине, а джинсы «April 22», они запредельно стоят. Баретки от «Прады», а вот кардиганчик сделала «Мануш», фирма не особо дорогая, на фоне «Марка Джейкобса», конечно. Хотя мне и к «Мануш» не подойти! Скажи, они прикольные вещи делают?
— С твоим талантом надо работать в бутике, — поразилась я.
Кассирша сложила руки на груди.
— Ну, может, и так! Желтое платье, то, что в журнале, итальянской фирмы, и стоит оно дорого!
— Одна женщина, тоже любительница гламурных изданий, но не таких, как «Око», а рангом пониже, сказала мне, будто видела этот наряд вместе с туфлями в простом магазине «Винс», он дорогими вещами не торгует, — возразила я.
— Ошибаешься, — снисходительно ухмыльнулась Арина, — там полно итальянцев. Вернее, ярлыки ихние, а шмотки на коленке сшиты. Выпустит модный Дом новинку, она тут же самостроком тиражируется! В «Винсе» до фига «брендов», да только они паленые. Там сумочки Луи Вюиттон за сто баксов купить можно и часики от «Шанель» недорого. На самом деле китайцы постарались, но я никогда до таких шмоток не опущусь, знаешь, почему?
Я помотала головой, Арина положила ногу на ногу.
— Они некачественные. У нас Нинка туфли хапнула, на лейбл польстилась, а они назавтра развалились, каблук отлетел. И потом… Иногда идет по улице мочалка, вся в ярлыках, но за километр понятно — дешевка, на рынке отоварилась, хочет выглядеть на миллион долларов, а у самой в кошельке и ста рублей нет. Надо на волосы смотреть.
— Куда? — не поняла я.
Арина снисходительно прищурилась.
— На прическу! Если ее в хорошем салоне сделать, где правильно мелируют, тогда один вид, а когда сама из коробочки краску на башку намазюкаешь, другой. Еще ногти! Дуры на них картинки рисуют: цветочки — бабочки — драконы. А те, кто поумней, френч наводят. Да только полоску белую зафигачат в полногтя, для экономии. Но дорогие мастера «живописью» не занимаются и каемочку на френч чуть-чуть дают. Ходят богатые бабы по-другому, разговаривают они… увереннее, что ли. На детальки нужно внимание обращать. Ты ведь не из милиции?
— Нет, — призналась я, — преклоняюсь перед твоей прозорливостью. Леонид поверил «полковнику» безоговорочно.
— Ленька — дурак, — засмеялась Арина. — У меня папа мент, я знаю, сколько они получают! Твои шмотки им не купить. Мужа выслеживаешь? Любовницу его ищешь, да? Эта тетка в желтом тебе дорогу перебежала?
— Ты опять меня поразила, — похвалила я Арину.
— Наплюй и разотри, — посоветовала девушка, — если мужик налево пошел, здесь два варианта: или его вон гнать, или приспосабливаться.
— Полагаешь, клиентка в желтом платье богатая дама? — сместила я разговор в нужном направлении.
— Очки у нее из последней коллекции «Диор», — задумчиво протянула Арина, — платье не копеечное! И еще! Браслет!
— Браслет? — эхом повторила я. — Какой?
— Очень красивый, с лимонными и коньячными бриллиантами, уж я-то настоящие камни от стразов отличаю, — оживилась Арина, — на нем цветочки сделаны. Элегантная вещь! Есть сеть ювелирных магазинов, торгующих смоленскими бриллиантами. Я люблю к ним в салоны заходить, там продавщицы вышколенные, стоят, улыбаются, все померить дадут. Может, конечно, меня за нищету и считают, но вида не показывают. У них точно такой же браслетик есть, а к нему серьги. Но у той бабы в желтом платье только браслет, в ушах ничего не было. Правда, я заметила одну странность.
— Какую? — моментально насторожилась я.
Арина вздохнула.
— Я шмотки люблю, побрякушки еще больше. Понимаю, что у меня их никогда не будет, а непременно в ювелирный салон зайду. Недавно себе книгу купила про алмазы, их огранку. Много интересного почерпнула. Оказывается, в Смоленске есть завод «Кристалл», там почти полвека с камнями работают, придумали «русскую огранку», а эксперты во всем мире называют продукцию этого предприятия «Роллс-Ройс среди бриллиантов». Даже при десятикратном увеличении все грани совершенны! Во как!
— И что за странность ты увидела на браслете у женщины в приметном платье? — я вернула Арину из мира алмазов в пиццерию.
— Симпатичное украшение, вроде ничего особенного, но… в самом центре у него — большой эксклюзивный камень! Восхитительный! Очень красивый! В магазине я таких не видела! Там были браслеты с алмазной россыпью. А тут! Я чуть не задохнулась, когда он засверкал!
— Ты не ошибаешься!
— Я? Разбираюсь в камушках! Камень не простой!
— Ты уверена? — не успокаивалась я.
— Стопудово!
— Платье от дорогого модельера и браслет с раритетными бриллиантами?
— Ага, — кивнула Арина, — вот цирк. Расфуфырилась, а гостю на стол пиццу купила! Хоть есть такие, жадные!
— Спасибо, — поблагодарила я Арину. — Выведи меня отсюда, пожалуйста.
Глава 13
Над Москвой плыла жара, я добежала до «букашки», села на раскаленное сиденье, включила на всю мощь кондиционер и попыталась связаться с Барсуковой. Но Тельма Генриховна опять не спешила взять трубку. Я уже хотела отсоединиться, но тут вдруг услышала:
— Алло.
— Можно Барсукову? — обрадовалась я.
— А кто ее спрашивает?
— Дарья Васильева.
— Васильева? — с удивлением переспросила женщина. — Васильева…
— Мы не знакомы, я должна передать Тельме Генриховне информацию.
— Какую?
— Очень личную, мне желательно поговорить с самой Барсуковой, — решительно сказала я.
— Слушаю.
— Это вы?
— Да. О каких сведениях идет речь?
— Сегодня в больнице скончалась Лукашина, — ляпнула я и рассердилась на себя.
Ну Дашутка! Сейчас ты продемонстрировала крайнюю «деликатность», ну прямо как в известном анекдоте, когда полковник отправляет прапорщика в дом погибшего военнослужащего Иванова и говорит:
— Осторожно сообщи его жене о несчастье, не руби сплеча, подготовь бабу.
Прапорщик едет по указанному адресу, звонит в дверь и на вопрос «кто там?» бойко отвечает:
— Скажите, вдова Иванова здесь проживает?
Вот и я хороша! Барсукова, похоже, лишилась дара речи!
— Извините, — сказала Тельма Генриховна, — я не совсем вас поняла. Вы говорите, скончалась некая Лукашина?
— Да, все правильно.
— И что?
Теперь растерялась я.
— Разве вы не были близкими подругами?
— Нет. Я впервые слышу об этой женщине.
— В кармане Лукашиной нашли записку.
— Очень интересно.
— В случае своей смерти она просила известить вас.
— Это ошибка.
— Вы Тельма Генриховна Барсукова? Проживаете по адресу Морская улица, дом девяносто восемь, корпус шесть, квартира семнадцать?
— Верно.
— Значит, Лукашина упомянула вас.
— Извините, я не могу даже припомнить женщину с такой фамилией, — заявила собеседница.
— Уверены?
— Конечно. Я никогда ничего не слышала о Светлане Лукашиной, — продолжала Барсукова.
— Ясно, — бормотнула я, — извините за беспокойство.
— Пустяки, — вежливо отозвалась Тельма, — время еще не позднее, никакого неудобства я не испытала. До свидания.
Из трубки понеслись короткие гудки. Я аккуратно поставила телефон в держатель и вынула атлас. Где в Москве Морская улица? Сейчас же поеду к Барсуковой и приложу все старания, чтобы выяснить, по какой причине Тельма Генриховна солгала мне.
По дороге я старательно пыталась проанализировать полученные сведения. Увы, пока их было немного. Некий Владимир решил наказать обманувшую его Лизу. Чтобы отомстить прелюбодейке, он похитил девочку Барбару, которую обрек на мучительную смерть. Каким-то образом в этой истории запутана Светлана Лукашина, похоже, она знала Владимира и помогала ему. Но Лукашина неожиданно скончалась, она не может ничего рассказать. Зато существует Тельма Барсукова, вроде бы закадычная подруга Светланы. Вряд ли человек захочет, чтобы его похоронами занималась абсолютно посторонняя личность. И вот теперь к старым вопросам добавился новый: почему Тельма Генриховна отрицает знакомство с Лукашиной?…
