После этого он поднялся и пошел к двери, чтобы проводить меня.
Я была как во сне. Он даже не попытался мне помочь. Для него это был ничего не значащий случай.
Я сказала: «Значит, я ничего не смогу сделать с этим мерзавцем?»
Он раздраженно ответил: «Доктор Машан – уважаемый врач. Я не могу помочь вам привлечь его к ответственности, и не думаю, что кто-то другой захочет это сделать. Всего доброго, мадемуазель».
Поверь, я вовсе не склонна к насилию, я в жизни и мухи не обидела, но в тот момент, будь у меня винтовка, я бы его застрелила, даже рискуя сесть за решетку, а еще я убила бы того негодяя, который погубил мою девочку. Или бы я просто размозжила ему яйца, чтобы он больше никогда не мог заниматься любовью и чтобы долго мучился. Потому что однажды я прочитала интервью мужчины, который пересадил две руки несчастному, у которого не было рук, и сказал, что может пересадить и яйца, но я знаю, что это глупости, он просто хотел похвастаться, как все врачи.
После этого я едва не впала в депрессию, но со мной был Кевин, он поддерживал меня, когда чувствовал, что мне плохо, он подрос, и я, глядя на него, подумала: «Ради него стоит жить». Я нашла работу в хлебопекарне, вставала в шесть утра, Кевин оставался с тетей, и там я познакомилась с Джонатаном, который устроился в хлебопекарню подмастерьем через три дня после того, как меня взяли туда на работу. Он с самого начала знал, что у меня маленький ребенок, и проявлял ко мне интерес, мы болтали во время обеденного перерыва, он приносил сэндвич с собой, а я готовила его на работе. Однажды после обеда мне нужно было отвести Кевина к педиатру, а машины у меня не было, нужно было ехать на автобусе с коляской и всеми вещами, и Джонатан сказал, что поедет с нами и поможет мне. В приемной он начал играть с Кевином, который очень нервничал и которому хотелось бегать, и тогда он взял его за обе ручки, и Кевин ходил везде, где хотел, и смеялся, и Джонатан смеялся, и я тоже, от всей души. Когда врач вызвал меня, они вошли в кабинет вдвоем впереди меня, и когда Джонатан собирался выйти, я удержала его за руку и сказала: «Останься».
Мы и подумать не могли, что я забеременею почти сразу, и я очень боялась его реакции, но, узнав об этом, он улыбнулся и сказал: «Шеф сказал мне, что один из служащих увольняется, чтобы заняться торговлей, и спросил, не хочу ли я его заменить, так что у нас обоих будет работа в одной и той же хлебопекарне, и мы сможем устроиться».
Я боялась снова рожать в акушерской клинике и не хотела ехать в клинику Сент-Анж, в южном районе, потому что там сначала просят предъявить справку о налогах и лишь потом говорят, будут они принимать у тебя роды или нет, – мне не хватит никаких средств, потому что они заставляют платить за все подряд, даже за всякие мелочи. И потом – а… об этом я совсем забыла тебе рассказать, – когда я носила дочку, у меня была гипертония, я была в двух шагах от эклампсии [23] , и акушерки говорили мне, что подобное может повториться и при следующих беременностях, и это тоже меня пугало: кто тогда будет меня лечить? Однажды Джонатан сказал, что все-таки нужно сходить к врачу, так что в день, когда хлебопекарня не работала, мы пошли к врачу вместе, а Кевина оставили с Жаклин, мамой Джонатана. Она его очень любила, и поначалу мне не нравилось оставлять его с ней надолго, не то что со своей тетей, но у Жаклин большой дом, и она вырастила шестерых мальчиков, так что таким малышом ее было не испугать, и когда Кевин оставался у нее, и мы приходили потом за ним, он всегда был доволен. А вот с моей тетей он всегда был раздраженным, а это о чем-нибудь да говорит.
Врача, с которым мы назначили встречу, на месте не оказалось, у него был срочный вызов, и он не мог меня принять, и я очень нервничала, потому что утром у меня началось кровотечение, и я боялась, что с ребенком что-то не так. Тогда секретарь взяла трубку и позвонила в 77-е отделение, а там мадам Анжела, заведующая-консультант, сразу сказала: «Присылайте ее к нам».
Меня принял доктор Карма, и я сразу поняла, что все будет хорошо, потому что он улыбался и разговаривал со мной как со взрослой, а не как с девчонкой, потому что на самом деле так и было, мне не исполнилось и двадцати, и все говорили мне, что рожать детей в таком возрасте неразумно. Поначалу я подробно объясняла, почему это не так, а теперь мне на это наплевать, я просто отвечаю: это мои дела, а вы занимайтесь своими. Только вот такое можно сказать соседке или незнакомым людям, а не врачу, который видит тебя беременной в третий раз, а тебе всего девятнадцать, и смотрит на тебя так, будто ты ограбила банк или избила ремнем грудного младенца. А доктор Карма смотрит на тебя иначе. Со многими другими ты чувствуешь себя никем. Ну, конечно, кем-то ты все равно себя чувствуешь. Когда я сказала ему, что боюсь эклампсии и боюсь снова оказаться там, он заглянул в карту и сказал: «И речи быть не может о том, чтобы снова отдать вас в лапы этого мясника. Когда вы родите, позвоните мне, и вас переведут отдыхать в мое маленькое отделение». Вот так, все прошло хорошо, и моя девочка родилась легко и точно в срок, я здесь ненадолго, двух дней вполне достаточно, и я знаю, что, если меня что-то будет беспокоить, я могу позвонить. Но ты правильно сделала, что ушла из центра матери и ребенка, особенно с таким здоровяком, как твой мальчуган. Он такой подвижный, что я с ужасом вспоминаю, каким в его возрасте был Кевин. Я знаю, это очень утомляет, но ты увидишь, все самое сложное уже позади, да. Посмотри на меня, мне с Кевином было безумно тяжело, особенно если учесть все, что нам с ним пришлось пережить, но через два часа они с Джонатаном приедут сюда навестить нас, малышку и меня. Ему уже два с половиной года, и я знаю, что он будет безумно любить свою сестренку. Когда я была беременной и сильно уставала, он подходил ко мне, целовал мой живот и говорил: «Баю-бай, малыш. Мама устала. Баю-бай, малыш». И пел ей песенку. Когда он подрастет, твой мальчишка, поверь мне, всю любовь, которую ты ему отдала, он обязательно вернет.
ДИСПАНСЕР
Целитель – тот,
кого пациент берет за руку.
Выйдя из палаты, в которой Карма добрых пять минут играл с младенцем-колоссом, после чего беседовал с двумя матерями (они смотрели на него влюбленным взглядом, который снова вывел меня из себя), я направилась к третьей палате в глубине отделения. В эту минуту Аиша вышла из кабинета, в который прежде вошла, и заперла дверь на ключ. На ключ?
– В третьей палате никого нет, – сказал Карма. – Это ненадолго, но сегодня утром там спокойно.
Я указала на комнату, из которой только что вышла Аиша:
– А эта?
Карма пальцем откинул очки на лоб:
– Это палата мадам X. Частной пациентки.
– Что вы хотите этим сказать?
– Туда могу входить только медсестры и я.
– Она не хочет, чтобы ее обследовал другой врач?
Он вздохнул:
– Это не совсем то. Будет лучше , если никакой другой врач ее обследовать не будет.
– Почему?
– Потому что я единственный, кого она точно не убьет.
Прежде чем я успела попросить у него объяснений, он взглянул на часы.
– Пора идти… Я зайду к ней позже, – сказал он, положив руку на локоть Аиши.
Он пошел по коридору в направлении отделения ДПБ.
– Первая дама готова, – сказала санитарка, протягивая ему медицинскую карту.
– Тогда за работу.
Он вошел в палату, где на кроватях лежали две женщины в ночных сорочках:
– Мадам В.?
Женщина поднялась, она выглядела бледной и немного пьяной. Она сделала два шага, пошатнулась, и Карма тотчас же оказался рядом и поддержал ее:
– Здравствуйте, я доктор Карма, операцию буду делать я. Я провожу вас до отделения.
– Голова кружится…
– Да, когда вы сюда приехали, вам дали успокоительное.
Он вручил мне карту и прошел мимо меня, ведя женщину под руку.
Прежде всего, меня раздражало, что он считал меня своим мальчиком на побегушках. Я последовала за ними в коридор, опустила глаза на карту, открыла ее и на ходу прочитала:
...
Возраст – 43 года (родилась в 1968 г.)
Предположительная дата зачатия: 12 января (8 неделя)
Количество детей – 5 (четверо живы)
Количество выкидышей – 3
Предыдущие ДПБ: 2 (1985; 1999)
Предыдущие средства контрацепции: таблетки в перерывах между беременностями; медное ВКС с 2001 года.
Ну вот! Пользоваться спиралью на протяжении десяти лет – это слишком долго, это же безумие какое-то! Ничего удивительного, что она залетела. О чем только они думают?
Мы вошли в отделение ДПБ.
Это было помещение в подвале, оснащенное гинекологическим креслом с электрическим управлением, с мягкими подставками для ног. В конце стола поставили большой металлический таз, обернутый черным пластиковым пакетом. Справа, в углу палаты, стояли небольшой письменный стол и два стула. Стоявшая слева медсестра протянула руку пациентке и помогла ей взобраться на приставную лесенку и лечь на бумажную простыню.
