ее монастыре.
Молли сидела, в упор уставившись на Сару, но ничего не отвечала, и тогда Сара добавила:
— Им очень не хватает сестер милосердия — слишком много раненых, которым нужен уход, вот я и подумала — если я поеду, вы, может быть, тоже захотите поехать со мной.
Вид у Молли был встревоженный.
— Но я же ничегошеньки не понимаю в уходе за больными, мисс Сара. Я же не сдавала экзамены, как вы.
— Думаю, вам не стоит об этом слишком беспокоиться, Молли, — успокоила ее Сара. — Я и сама-то вряд ли буду настоящей сестрой милосердия, но им нужны рабочие руки, чтобы было кому мыть и убирать. Вы же знаете, в больнице все должно содержаться в безупречной чистоте, чтобы не случилось заражения.
Молли молча кивнула, и Сара рассмеялась.
— Давайте смотреть правде в глаза, Молли, — сказала она, — вы справитесь с такой работой гораздо лучше меня. Вас ведь этому учили.
— Ну не знаю, мисс Сара, — с сомнением ответила Молли, качая головой. — Не знаю.
— Вас беспокоит, что скажут на это ваши родители? — спросила Сара. — Думаете, они вас не отпустят?
Губы у Молли слегка сжались, и она сказала:
— Это не их забота.
— Как сказать. Вам ведь еще не исполнилось двадцати одного года? Сколько вам лет?
— Двадцать, но мой отец ничего не скажет, если сквайр разрешит мне ехать. Если он разрешит, отец спорить не станет.
— Только подумайте, Молли, какое это было бы приключение! Мы бы переправились через пролив на корабле, а потом моя тетя устроила бы нас жить в монастыре и работать в госпитале.
— В монастыре, мисс? С монашками? — Молли была явно шокирована. — Вот уж не знаю.
— Монахинь нечего бояться, Молли, — мягко сказала Сара. — Это просто женщины, которые решили служить Богу, а для этих монахинь уход за ранеными и есть служение.
Но Молли не оставляли мрачные подозрения. Ей вообще были не по душе католики, а уж монашки… Она ничего не ответила и, видимо, смутилась, вспомнив вдруг, что мисс Сара тоже католичка.
— Я не знаю, мисс Сара, — пробормотала она, уронив взгляд на собственные руки, нервно подрагивающие на коленях.
Сара смотрела на нее и обдумывала, что сказать дальше. Ей непременно нужно было, чтобы Молли согласилась ехать — тогда будет хоть какой-то шанс, что отец ее отпустит. Если с ней будет Молли, то не придется тащиться через всю Францию в одиночку. Путешествие в сопровождении горничной — это выглядит вполне респектабельно.
Она наклонилась к Молли и взяла ее подрагивающую от волнения руку в свою. Молли удивленно подняла глаза и увидела прямо перед собой, совсем близко, Сарино лицо.
— Молли, мне нужно, чтобы вы поехали со мной. Одну меня отец ни за что не отпустит, а я знаю, что должна ехать. Вы поедете со мной? Как подруга, как спутница? Молли, мы же знаем друг друга всю жизнь, и вы уже шесть лет живете в нашем доме. Так давайте вместе отправимся навстречу этому большому приключению? Если бы мы были не женщинами, а мужчинами, мы бы уже давно были там, правда? Мы внесем свою лепту в общее дело, наравне с другими. Подумайте об этом, Молли. Подумайте и дайте мне ответ позже. Но он нужен мне сегодня вечером, до ужина, перед тем как я еще раз поговорю с отцом. Хорошо?
Молли молча кивнула и, вскочив со стула, тут же стрелой метнулась из комнаты.
«Ох, — подумала Сара со вздохом, глядя ей вслед. — Не очень-то ловко вышло». Она встала из-за стола и, свистнув собакам, отправилась на прогулку — проветрить голову и решить, как действовать дальше.
День она провела в больнице, в тихой палате, исполняя негромкие распоряжения сестры. Все это время она пыталась представить, каково будет делать то же самое в тыловом госпитале, где обстановка далеко не такая тихая и мирная, а раненые и умирающие, должно быть, лежат вповалку на полу.
Когда она вернулась домой, Молли уже поджидала ее. Не успела Сара снять шляпку, как девушка застенчиво тронула ее за руку и сказала:
— Я хочу ехать с вами во Францию, мисс Сара, если только сквайр нам разрешит.
Лицо Сары расплылось в сияющей улыбке:
— Молли, вы чудо! Вы уверены?
Молли кивнула и ответила со спокойной решимостью:
— Да, мисс Сара, уверена.
— Вы никому не рассказывали об этом плане? — с тревогой спросила Сара.
— Нет, не рассказывала.
— И не надо, во всяком случае, пока. Сегодня вечером я буду снова говорить с отцом. Если он пошлет за вами, что вы скажете?
— Скажу, что хочу ехать с вами во Францию, выхаживать раненых томми, — ответила Молли.
— Он может быть немного резким, — предупредила ее Сара. — Вы же не позволите ему себя запугать, верно?
Молли покачала головой:
— Нет, мисс Сара. Самое худшее, что он может — это уволить меня, а тогда я все равно поеду с вами, правда же?
Сара никогда не видела Молли такой решительной, такой уверенной, совсем не похожей на ту робкую девчушку, с которой она разговаривала сегодня утром, и не могла представить, что же могло вызвать такую перемену. Однако сейчас это было неважно, а отношение Молли к перспективе лишиться места, хоть и весьма неожиданное, как нельзя лучше согласовывалось с собственными планами Сары на тот случай, если отец все же не отпустит ее.
— Я хочу переодеться к ужину, — сказала Сара. — Не тревожьтесь ни о чем. Я его уговорю — может быть, не сразу, но уговорю.
Сегодня Сара одевалась к ужину с особой тщательностью. Она знала, что отцу нравится, когда она выглядит нарядно, и хотя гостей в этот вечер не ждали, он должен был оценить ее старания, а ей хотелось, чтобы он был в хорошем расположении духа.
Она решила ничего не говорить, пока не доели фазанов, которых она велела миссис Нортон потушить с молодой морковью и луком с их огорода. Это было одно из любимых блюд сэра Джорджа.
— Отец, — начала она. — Па, дорогой…
Услышав, что дочь назвала его «па», как в детстве, сэр Джордж поднял глаза и холодно сказал:
— Нет, Сара, я и думать об этом не хочу!
Сара засмеялась, и отец тоже.
— Знаю я эти твои старые уловки, — добавил он, — и мой ответ остается прежним: нет.
— Что ж, — кивнула Сара, — я уже слышала его сегодня утром, но мы не успели поговорить подробно — обсудить все как следует.
Сэр Джордж отложил нож и вилку, отодвинул пустую тарелку и взглянул на дочь через стол. Свечи в канделябре ярко горели в центре
