Несколько малышей лет по пять и ребята постарше. Все разные, но одно было в них общим: взгляд. Разный цвет глаз, разные оттенки настороженности, но одинаковая взрослость в детских глазах.
– У нас сегодня гости! – громко оповестила директриса. – Это Кирилл. Он фигурист. Олимпийский чемпион.
Никто из ребят не проронил ни звука. Только две самые маленькие девочки подались вперёд.
Директриса жестом показала, чтобы Кир взял игрушки.
– Он приехал к вам не просто так.
– А зачем он к нам приехал? – с сарказмом, грубовато, спросил самый старший из мальчиков. Голос его ломался, на лоб падала тёмная чёлка.
– Павел… – с упрёком начала было женщина, но Кир остановил её.
Ничего не говоря, вытащил из пакета скалящегося дракона и кинул парню.
– На тебя похож, – усмехнулся он. – Прости, уверен, ты бы предпочёл боксёрскую грушу, но с этим у меня туго. Если захочется выплеснуть эмоции, можешь попинать его. Только учти, он не виноват в том, что есть. Мы, собственно, тоже.
– А кто виноват? – резонно спросил мальчишка.
– Тот, кто нагадил в твоей жизни. А это тебе лучше знать. Но вот что я тебе скажу: что бы там ни было, оно уже прошло. Так что не давай этому тянуть тебя назад. Кто бы ни был виноват в твоём прошлом, за настоящее отвечаешь ты сам.
Парень сжал дракона в руках. Высокий, пока он был совершенно неказистым, как и положено подростку. И озлобленным на весь свет. Я бы не удивилась, если бы он демонстративно свернул дракону голову. Вызов всему миру, протест – вот что было в его взгляде. Кирилл вытащил из мешка ещё несколько игрушек и пошёл раздавать детям. Поколебавшись, я достала двух зайчиков и, получив одобрение от директрисы, подошла к маленьким девочкам. Улыбнулась, присев перед ними.
– Это вам от дяди Кирилла, – вручила каждой.
Обе взяли несмело. А я вдруг поняла, что это сёстры. Что одна, что другая смотрели на меня и молчали.
– Они не говорят после того, как… – директриса осеклась.
– Ничего страшного, – ответила я, не глядя на неё, и повторила уже девочкам: – Ничего страшного, да? Не обязательно ведь говорить, если не хочется. Иногда можно и помолчать. А потом… Потом обязательно найдутся слова, которые захочется сказать. Вот тогда…
Я не договорила. Поняла, что ещё слово, и не смогу удержать слёзы.
Кирилл в дальнем конце комнаты разговаривал с мальчиком лет семи. Тот, наоборот, отвечал бойко, с удовольствием.
Одна из девочек робко улыбнулась и потянулась ко мне. Я не сразу поняла, чего она хочет, а поняв, обняла её. И крепко зажмурилась, чтобы не заплакать. Мысленно поклялась, что мой ребёнок никогда не окажется в таком месте. Всё что угодно сделаю, но подобного не допущу.
Кирилл повернулся, посмотрел на меня. Я на него, потом на девочек.
– Вы же сестрёнки?
Та, что постарше, утвердительно кивнула. Я улыбнулась в ответ.
– Берегите друг друга. Вам так повезло… Я вот всегда мечтала, чтобы у меня была сестрёнка.
Младшая девочка теребила плюшевое ухо, старшая смотрела на меня волчонком. Подошедший Кирилл коснулся моего плеча. Я ожидала, что он присядет рядом, но нет. Ещё раз мягко улыбнувшись, я поднялась.
– Не находишь, что они похожи на вишенки? – обратился он ко мне, а не к детям.
– На вишенки?
– Да. Такие… Две вишенки. Одна побольше, другая поменьше. Ты посмотри на них повнимательнее. Вишенки, самые настоящие.
– А правда похожи. – Я склонила голову. – Да, правда.
– А я тебе говорю.
Неожиданно младшая заулыбалась, и… я вдруг услышала тихий детский смешок.
Директриса стояла чуть поодаль и ничего не говорила. Только смотрела на детей. Вторая девочка подошла к нам и подняла голову.
– Ты – большая вишенка, она, – показал на младшую, – поменьше. А раз говорить, как вас зовут, вы не хотите, так и буду звать вас вишенками.
– Вишенки, – вдруг повторила младшая тихо и, услышав собственный голос, испуганно замолчала.
А Кир сделал вид, что ничего не случилось. Вообще ничего.
– У нас там вишенок нет случайно? – спросил у друга.
Тот сделал вид, что роется в пакете.
– Нет, – разочарованно мотнул головой. – Только вот… – Он вытащил подушку в виде половинки яблока.
Кирилл взял.
– Как думаете, сойдёт за вишенку?
Младшая девочка замотала головой.
– Самая настоящая вишенка, – проигнорировав её, сказал Кирилл, глядя на меня. – Смотри, Кари. Вишенка есть вишенка.
– Да вроде…
– Это яблоко! – громко заявила девочка, поняв, что её не замечают. – Яблоко!
– Что? – Кир округлил глаза. – Яблоко? А разве не вишенка?
– Нет, яблоко! – Девочка улыбнулась. – Это яблоко!
Кирилл сел прямо на пол рядом. Положил подушку и похлопал по ней, приглашая младшую вишенку присесть. Та устроилась на одном краю, и он показал на противоположную сторону второй девочке.
Я улыбнулась им ещё раз. До безумия хотелось уйти, но как сделать это, чтобы не задеть, не знала. До крови кусала изнутри губу, чтобы хоть как-то отрезвить себя болью.
– Я у вас украду тётю, – спасла меня директриса.
Она говорила что-то ещё, но я не разбирала. Только оказавшись за дверью зала, облегчённо, со слезами выдохнула и, всё-таки не выдержав, шмыгнула носом. А потом всхлипнула.
– Простите… – шепнула. – Они… Он…
– Мы с ними уже несколько месяцев работаем. – Поражённая женщина сама, казалось, была готова расплакаться. Куда-то делся налёт казённой чопорности, а серый костюм перестал быть таким уж безупречно серым. – Ни слова… Ни слова, понимаете? А он…
Я сжала руки в кулаки. А он…
* * *
Из центра мы вышли спустя полчаса. В сопровождении всё той же директрисы дошли до машины. Тепло попрощавшись, она попросила приехать ещё как-нибудь, просто так, без подарков.
Я села на заднее сиденье. Под бедром оказалось что-то мягкое. Кошка…
– Мы забыли… – неловко показала Киру, когда тот тоже оказался в машине.
– Не забыли. – Он посмотрел через зеркало. – Это мой подарок.
– Мне?
– Не тебе, – сказал и отвёл взгляд. – Не только тебе.
– А кому ещё?
Он снова посмотрел в зеркало. Промолчал. Но слова были лишние.
Я не ответила. Только вцепилась в игрушку, сама не понимая, почему снова готова разреветься. Не только мне. Мне и… моей вишенке. Именно это я прочитала в темноте его зрачков.
Мне и моей маленькой вишенке.
Глава 9
Карина
Пока Кирилл снимал пальто, я стояла у двери гостиничного номера и наблюдала за ним с чувством неясного опустошения.
– Ты специально? – наконец спросила тихо.
Он обернулся, посмотрел с вопросом.
– Что специально?
– Эта гостиница… Та самая гостиница, Сафронов. В которой тогда мы с Дашкой…
Чем
