чём сейчас дело? – спросила с сарказмом, не особо-то рассчитывая на ответ.
Но Кирилл повернулся. Мне вдруг стало совестно: по его взгляду, по тревоге в глазах было понятно, что он любит пса и переживает.
– Наш ветеринар в отъезде. Проклятье…
– А другого нет?
Кир промолчал. На лбу появилась складка, брови сдвинулись.
– Если хочешь, я позвоню своему, – дотронулась до его руки.
– Ты? У тебя-то откуда ветеринар?
Взгляд был настолько презрительным и гнетущим, что я разозлилась сильнее.
– Только попробуй что-нибудь сказать, – предупредила я.
– И что же я тебе должен был сказать? – Он разве что губы не скривил.
– Ничего, – фыркнула в ответ. Помолчала несколько секунд и сказала спокойнее: – Я помочь хочу. И не тебе, а твоей собаке. Если ты ещё помнишь, я работала в зоомагазине. Так что у меня есть знакомый ветеринар. Хороший ветеринар, Кир.
– Ты-то откуда знаешь, что хороший?
– У моей подруги собака. Один раз она подобрала на улице какую-то дрянь и… Кирилл, я не буду оправдываться за то, что предлагаю помощь. Не хочешь – не надо.
Его ноздри раздулись. Скулы стали резче, как и взгляд.
– Давай номер, – выговорил сухо. – И… извини. Степан не просто пёс. Он – мой друг. Хороший, верный друг, Кари. Среди людей такого хрен найдёшь.
– Я понимаю, – ответила тихо, быстро пролистывая список контактов. Нашла нужный и отправила Кириллу. Он прочитал сообщение, посмотрел на меня, прямо мне в глаза, и коротко кивнул. Сразу же набрал номер.
А я скрестила пальцы. Только бы всё получилось. Только бы с его другом было всё в порядке. Только бы я смогла хоть чем-то помочь.
Карина
Пока Татьяна Петровна осматривала Стёпу, я стояла, боясь сделать лишний вдох. Пёс не сопротивлялся и агрессии не проявлял. Казалось, ему вообще безразлично, что с ним делают.
– Ага, так вот оно что, дружок, – наконец сказала Татьяна, сосредоточенно разглядывая заднюю лапу пса.
– Что с ним? – Кирилл, всё это время не сходивший с места, сразу же подался вперёд.
С момента, как он договорился с Татьяной, прошло чуть больше часа. Я старалась лишний раз не заговаривать с ним и тем более ни о чём не спрашивать. Домработницу он отпустил практически сразу. Внятного по поводу пса та всё равно сказать ничего не могла. До сегодняшнего утра всё было как обычно.
Татьяна Петровна жестом подозвала Кирилла. Сенбернар заскулил, лизнул его руку, как только он дотронулся до него.
– Видите шишку? Похоже, ваш Степан не очень удачно шарил в кустах.
– И что теперь? – Кирилл не расслаблялся ни на мгновение. – Это заноза или что?
Из дальнейшего разговора стало ясно, что пёс уколол лапу. Место укола воспалилось, ранка стала нарывать.
Пока ветеринар прочищала её, Кирилл не отходил от них. Я же испытала облегчение. Ранка – это не смертельная заразная болезнь и не отравление. Тем более если вовремя обработать её. До сих пор помнила, как рыдала Дашка, когда её малявка лежала под капельницей без гарантий на положительный исход. Если бы не Татьяна Петровна, ещё не ясно, чем бы всё кончилось.
* * *
Закрыв за ветеринаром дверь, Кирилл повернулся ко мне. Молча. Я тоже ничего не говорила. Всё ещё вялый, Степан вышел в коридор и ткнулся в ногу хозяина. Тот почесал его за ухом, но смотрел при этом на меня.
Я решилась нарушить молчание.
– Видишь, ничего страшного. Просто небольшой нарыв.
– Спасибо, – ответил Кир.
Мне почему-то стало неловко. Кирилл подошёл. Всё такой же серьёзный, мрачный, как до приезда Татьяны.
Я вдруг растерялась. Только и могла, что смотреть на него.
– Спасибо, Кари, – повторил он тихо.
Я кивнула. Сенбернар звучно зевнул, вильнул хвостом. На губах Кира появилась улыбка, пространства вокруг стало словно бы больше. Я тоже улыбнулась.
– Иди сюда, – позвала собаку. – Ну иди. Напугал всех…
Присела, потрепала его по голове, по шее. Пальцы тонули в густой мягкой шерсти. Хорошо, наверное, иметь такого друга. От него точно не получишь удар ножом в спину. Лучше бы я собаку завела, чем замуж вышла…
На плечо мне опустилась ладонь. Я подняла голову, с вопросом посмотрела на Кира. В уголках его губ всё ещё была улыбка.
– Может, теперь ты покушаешь? – спросила у пса. В ответ тот опять зевнул. – Пойдём. – Я поднялась и позвала его за собой.
Но Стёпа предпочёл остаться с хозяином. С минуту я прождала в кухне, но без толку. Нашла обоих в гостиной. Стёпа как раз устраивался на полу возле окна, Кирилл наблюдал за ним.
– А мне не предложишь?
– Что я должна тебе предложить?
Улыбка в уголках губ превратилась в едва уловимую усмешку.
– Предлагай всё, что можешь. А я выберу.
Я посмотрела выразительно. Усмешка Кира стала заметнее.
– Могу чай предложить.
– Предложи.
– Предлагаю.
– Я согласен.
Фыркнув, я пошла ставить чайник.
Настроение Кира стало заметно лучше, и моё тоже. Я дотронулась до живота и посмотрела на нашедшую место на подоконнике плюшевую кошку. Первый подарок Кира нашей Вишенке. Может, не последний? Не может же быть так, чтобы он изменился полностью? Чтобы от того Кирилла, каким он был, не осталось ничего? А тот Кирилл никогда бы не вычеркнул из жизни своего ребёнка. Я уверена в этом.
Наедине мы пробыли недолго. Не прошло и пяти минут, как Стёпка присоединился к нам. Улёгся под столом, между нами, оставив на виду только голову. Я перехватила взгляд Кирилла.
– Почему именно сенбернар?
– Сам не знаю, – ответил Сафронов и посмотрел на меня. – Я взял его, когда ему было восемь месяцев. Приехал в питомник за другой собакой, а там он. Один в вольере…
Словно почувствовав, что говорят о нём, Степан посмотрел на Кира. Тот наклонился, погладил его.
– И ты решил его забрать?
– Да. И ни разу не пожалел об этом.
– А как же тренировки, разъезды? Когда те же соревнования?
– По возможности беру его с собой. Если еду поездом, это вообще не проблема. А так отвожу к другу за город. У него большой участок, Стёпке там хорошо.
Наверное, первый раз мы сидели и просто говорили. Не за последнее время, а вообще первый раз. Без язвительности и сарказма, без намёков и повисающих в воздухе слов.
Стёпа облизнулся и закрыл глаза. На морде отразилось умиротворение. Я обхватила ладонями чашку с чаем, ещё сильнее уверяясь, что Кир не способен оставить своего ребёнка. Мужчина, забравший пса потому, что другим он по какой-то причине не приглянулся, не способен бросить свою дочь. И сына не способен.
Хотела спросить, кого бы он хотел больше, но
