Камера не отличалась избытком мебели. Кроме двух досок, заменяющих кровати, здесь обнаружилась только невысокая перегородка, за которой скрывался сортир. Никаких экранов, кроме маленького дверного не наблюдалось, и было понятно, что с развлечениями здесь не густо. Широкая натура Гогена требовала общения, но Эразмус спал, а с дежурным монахом «за жизнь» не поговоришь.
Небольшой шлюз на двери мелодично звякнул, открываясь, и Гоген начал переносить еду к себе на «кровать». Энергетик, как водится, оказался разбавленным, но вполне съедобным. Древний сыто отвалился на доске и начал размышлять над своим, представлявшимся ему далеко не радужным, будущим.
Очень удивляло то обстоятельство, что его не убили во время безумной атаки на второй взвод, ломающий двери в Центр Управления. Это стоило обороняющимся нескольких жизней, но на поражение они не стреляли. Опять таки, наличие плазменного парализатора не входило в штатное вооружение пехоты на планете человеческой расы. Создавалось впечатление, что ждали именно его, поскольку из энергоидов на планете был только Гоген. То, что взвод специально готовили для этой операции, было ясно, как белый день. Но цель подобного самоубийственного захвата планеты в центре крупной империи для Гогена не казалась очевидной. Через несколько циклов прилетит пара крейсеров из столицы и боевые роботы с пехотой зачистят город до блеска. Напрашивалась только мысль с планетой подскока для камикадзе с целью уничтожить одного из наместников. Но ведь любому идиоту должно быть известно, что никто в здравом уме не держит дорогущего Наместника в столице. Он должен сидеть в промышленном центре и регулировать экономическое положение в своем секторе, сажая по тюрьмам олигархов и в поте лица отдуваясь от журналистов на пресс-конференциях.
Концы с концами не сходились. Инквизиторы не выглядели наивными, а наносить первый удар на планету, где однозначно нет Наместника, выглядело по-дилетантски. То ли сытный энергетик, то ли безрезультатные размышления, а может, все вместе, в итоге сморили Гогена, и он не заметил, как крепко уснул. Снились ему инквизиторы, скачущие с голыми девицами по Млечному пути.
Из всего взвода в живых осталось шесть человек. Боезапас практически исчерпан, не более одного магазина на каждого и две последние плазменные гранаты. Висела неприятная тонкая тишина, изредка прерываемая шипением прогревающихся двигателей курьера. Из ящиков с запчастями соорудили хлипкую стену, которая вряд ли сможет долго выдерживать импульсы лазера. Но это лучше, чем ничего.
Было до боли обидно умирать, не доведя дело до конца. Сержант угрюмо смотрел на запертые ворота внешнего шлюза. Оставалось последнее средство.
– Всем выйти из ангара!
Рядовые немедленно выполнили приказ. Сержант встал между курьером и воротами, рассчитывая точку для стрельбы.
– После того, как я взорву ворота, – голос в шлемофонах пехотинцев звучал немного сдавленно, – необходимо запустить автопилот и вывести курьер из ангара на взлетку. Задача ясна?
– Господин сержант!
– Отставить! Повторяю, задача ясна?
– Так точно! – отозвался старший из рядовых.
«Теперь, главное не промахнуться, – сержант медленно поднял гранатомет. Целью было выбрано одно из трех ребер жесткости. – Возможно, у меня получится».
Взрыв двух гранат скомкал ворота, как фольгу, выбросив наружу вихрь синего пламени. Легкая лазерная защита курьера спасла корабль от разрушения, но оказалась безнадежно повреждена. Тело сержанта распылило на атомы, а стены ангара покрывали потеки расплавленного металла.
Последний приказ сержанта был выполнен неукоснительно. Только обезумевший новобранец, сбросив шлем, начал вопить, что нужно выбросить инициатора и улететь, что у него больная мама и еще что-то неразборчивое. Его успокоили ударом приклада.
Курьер проводил последние тесты перед прыжком в гиперпространство, когда по центральному экрану пробежала рябь и координаты точки прибытия изменились. Кто-то менял маршрут. Через несколько секунд Курьер прыгнул.
Глухая стрельба за дверьми главного входа умолкла, но ломать двери вновь не начинали. Либо там всех перебили, либо мятежникам стало известно, что инициатора здесь уже нет. В любом случае Сарт понимал, что находиться в Центре Управления очень опасно. Бросив последний взгляд на красную точку подлетающего флота, Сарт ушел в паутину коридоров, ориентируясь по карте коммуникатора.
План действий складывался на лету. Пунктом первым стояла задача найти труп пехотинца, обязательно из второго взвода. Минут десять он кружил по коридорам, приближаясь к главному входу в Центр Управления. Он слышал, что стрельба шла из пехотных лазеров, и что гранаты не применяли. Значит, бронекостюмы и оборудование погибших должны находиться в относительной целости.
Сарт в нерешительности стоял в одном повороте от цели. Было очень тихо и это немного нервировало. Наконец, он решился и быстро выглянул. На полу лежало несколько тел. К сожалению, большинство из них Сарту не подходило.
Бронежилеты оказались покрыты глубокими разрезами с оплавленными краями. Один из трупов был разрезан практически пополам.
Сарт хмыкнул, легко узнавался «почерк» Гогена. Интересно, где он сам? На вызовы в коммуникаторе Древний не отзывался.
Несколько минут у Сарта ушло на то, чтобы по частям собрать себе бронекостюм. Самой большой проблемой оказалось найти работающую аппаратуру связи. Плазменные разряды когтей Гогена вводили в кому любую электронику. Уже надев бронежилет, Сарт пытался реанимировать коммуникатор рядового. Ему кровь из носу требовались координаты взвода. Если мятежников будут эвакуировать, то нужно успеть к ним присоединиться. Прилетающий флот имел слишком большую массу для торгового или патрульного флота Федерации. Значит, летит подкрепление мятежникам. Планету пытались очень грамотно использовать для скрытного подскока, но операция, похоже, сорвалась. Если бы мятежники смогли захватить инициатора, то можно было бы спокойно открыть планету для дозаправки и за один цикл зачистить после отлета. При этом никто об этом не знал. Хотя и сейчас ничего не знают, но есть одна тонкость: флот не может прыгнуть с планеты с незаконченной инициацией. Сарта мало волновала судьба планеты, сейчас он находился в одной лодке с мятежниками и ему очень хотелось смотаться отсюда, пока цунами не пройдется по улицам родного города. Но так далеко загадывать не имело смысла. Сейчас нужно найти второй взвод и раствориться в нем.
После шаманских танцев с бубном коммуникатор пехотинца подал признаки жизни. Сарт получил маяк от командира ввода и быстрым шагом двинулся в сторону космопорта. Маяк давал координаты десятого шлюза, с которого должен был улететь Нимруд. Максимальное затемнение бронестекла шлема скрывало лицо, но надолго этой маскировки не хватит. Сарт сделал все, что мог, для незаметного внедрения во взвод. Три минуты ушло на взлом командирского коммуникатора, что обеспечило доступ к личным делам рядовых. Для «воскрешения» был выбран прикомандированный боец, прибывший во взвод буквально перед отлетом. Оставалось надеяться, что покойный не был слишком общительным человеком. Посмотрев на фото, Сарт решил, что это – вряд ли. Узкое лицо аскета со странными пустыми глазами.
«Прости, дорогой, но личико придется подправить. И будем надеяться, что твоя семья не скоро получит пенсию героя, – пробормотал Сарт, замещая трехмерное изображение своим. – По-моему, так гораздо лучше… Рядовой Лука умер, да здравствует рядовой Лука!»
Эразмуса разбудил громкий смех и витиеватая нецензурная брань. Ошарашенный, он поднял голову и решил, что сон продолжается.
На доске, заменяющей Гогену кровать, сидел Древний с тремя монахами из охраны и откровенно веселился. Двое монахов отсвечивали бледными голыми телесами, из одежды на них остались только импровизированные набедренные повязки. Третий еще был одет в сутану, но по его растерянному выражению лица было видно, что скоро он с ней расстанется. Судя по переполненной пепельнице, компания дулась в покер уже давно. Рядом с Гогеном образовалась внушительная гора кредитов, ценных вещей и предметов первой необходимости, включая видавшую виды электрическую зубную щетку.
Эразмус отказывался верить происходящему.
– Две пары! – визгливо сказал самый одетый из монахов, бросая карты на доску.
Гоген изобразил комический ужас, в свою очередь, бросая карты.
– Каре! Милейший, позвольте вашу верхнюю одежду.
Монахи выглядели подавленными.
– Ну что ж, коллеги. Продолжим? – спросил Гоген.
– Играем в долг!
– Мои упитанные друзья, я бы рад вам помочь, но мама запрещает. Она говорила мне: «жизнь скоротечна, никогда не играй в долг, сынок». Очень нерационально предстать перед Всевышним, когда тебе должны деньги. На что я буду играть с ним свою последнюю партию? Кстати, вы, как лица приближенные к святой троице, не проконсультируете, во что Всевышний предпочитает играть? В покер, в преферанс, в дурака… Гм… Нет, пожалуй, в дурака он уже наигрался, создавая наш несовершенный мир.
