На новой работе мужчины активно оказывали ей знаки внимания. Некоторые были ей симпатичны, но ничего подобного, описанному в книгах о любви, Софья не испытывала. И… решилась ответить на ухаживания того, кто оказался симпатичен больше остальных.
Может и нет этих вспышек страсти и взрывов эмоций, о которых пишут? А годы идут, так можно и жизнь посвятить ожиданию… того, которого, возможно, и нет.
Она остановила свой выбор на Алексее.
Возможно потому, что он был внимательнее прочих. Заходил чаще, улыбался нежнее, интересовался её делами, шутил.
И когда пригласил на выставку в Пушкинский музей, Софья не стала отказываться.
Он долго ухаживал, особенно по нынешним меркам. И культурная программа их очень Софье нравилась. Она и не ожидала такого — те из симпатизирующих, кто предлагал ей свидания, приглашали в какой-нибудь клуб. Алексей же за всё время даже в кино не предложил сходить. Всё было на высшем уровне.
В марте бабушка пригласила их на премьеру своего спектакля. В марте же Алексей перешёл к поцелуям — период знакомства и дружеских отношений закончился.
Но только вот сердце Софьи продолжало биться ровно. Она чувствовала нежность к Алексею, его поцелуи были ей приятны. И только.
Когда он дал понять, что хочет близости, Софья не была против. И тут-то и начались проблемы.
— Я разбужу тебя, — шептал Алексей, когда они стали близки во второй раз. — Так бывает, просто нужно время.
Бывает. И время, влечение и желание позволяют достигнуть… И постепенно Софья начала чувствовать — осторожно, слегка, понемногу, иногда…
Иногда, потому что Алексея охватывала безудержная страсть, а Софья за ним пока не успевала. И тогда она просто была с ним.
Ничего, нужно время.
— Софья, ты меня с ума сводишь, — он был неудержим. — И совсем скоро мы сойдём с ума вместе.
Наверное, просто её нужно до конца расшевелить. Наверное. Если бы Софья случайно не услышала, что для Алексея она — персонаж. Персонаж. Всего лишь. Персонаж, об отношениях с которым он в деталях рассказывал генеральному. Игра у них такая была.
Тогда, в Москве, после того, как схлынули болезненные слёзы и реальность постепенно стала обретать чёткость, Софья решила для себя, что всё это — наказание. Нельзя было просто попробовать, всего лишь испытывая симпатию.
Или это была ошибка — не того кавалера себе выбрала.
— Ошибка была в том, что я решила выбирать, что не стала слушать своё сердце. Сердце молчало… Значит, нет пока его… моего… Любимого?
Ведь ничего с Алексеем не получалось именно потому, что у них были отношения. Отношения — это не настоящее… И именно поэтому из неё будто выбило всё произошедшее, когда…
…всё же случилась та самая вспышка, о которой так много написано. Вспыхнула, ослепила, а когда волшебное мерцание закончилось, перед ней стоял Марк. Стоял в проходе второго вагона «Сапсана» и протягивал ей свою визитку.
И теперь, стоя у окна и глядя на набережную канала Грибоедова, Софья отчётливо вспомнила свои ощущения и поняла — это он… Просто такой непростой и болезненный путь ей пришлось пройти к своей любви. Чтобы точно знать.
— Марк…
Софья бросила осторожный взгляд на телефоны — и домашний, и мобильный она положила на диван. Марк обещал позвонить вечером. И она ждала… Просто изнывала от ожидания.
* * *
— Алло.
— Софья, привет…
— Привет…
— Боялся, что ты уснула. Знаешь, работаю и посматриваю в окно. Светло. Работаю дальше. И вдруг — хлоп! Здесь же долго светло!
— Удачно поработал?
— Да. Очень неплохо всё складывается.
— Устал?
— Устал ждать, когда стемнеет. Очень хотел тебя услышать.
— Я ждала, когда ты позвонишь.
— Здо́рово… Софьюшка… Ты точно спать не хочешь?
— Нет, Марк. Совсем не хочу.
— Софья… На завтра у тебя какие планы?
— Мы с тётей Ниной ничего конкретного не обговаривали. Единственное — со мной хочет познакомиться Владимир Артемьевич. Надо с его визитом определиться. Знаешь, я точно и не поняла, кто он. Видимо, тёти Нинин родственник.
— В смысле?
— Моя мать и тётя Нина — единоутробные сёстры. Поэтому о родственниках тёти Нины я толком ничего не знаю. Очень сложная ситуация.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Понятно. Софья, так что насчёт завтра? Как думаешь, сможешь?
— Смогу.
— Только вот… это будет вечером. У меня на завтра помимо основного посещения клиента ещё и сопутствующее образовалось. Поэтому… Может, это поздно для тебя будет?
— Я днём посплю.
— В десять. Тем более здесь ещё светло.
— Хорошо.
— Отлично! Я… очень рад! Софья…
— Мы за день как раз с тётей Ниной определимся. А вечером… Я буду ждать вечера.
— Я скучаю.
— Я тоже.
— Софья… Я так рад, что мы недалеко друг от друга. Смотрим на одну воду.
— Марк, да… Думала о тебе и смотрела.
— А давай завтра встретимся на набережной, пойдём навстречу! По чётной стороне, хорошо?
— Ты позвони, когда выходить и… увидимся!
— Увидимся!
Глава 12
Увидимся!
— Марк Анатольевич, я не прощаюсь!
Валерий вцепился в руку Марка. А уж смотрел на него так, будто ничто во Вселенной не могло быть могущественнее адвоката Кушманцева.
Валерий был потрясён — Марк Анатольевич проговорил с ним ответы на все вопросы, которые ему должны задать… И задали именно эти вопросы, а Валерий ответил именно так, как сказал адвокат. Вот это!.. Профессионал! А тот, кто беседовал, прямо на глазах менялся.
Они уже подошли к машине, в которой ждал Андрей.
— Марк Анатольевич, вы меня по деньгам сориентируйте. А то…
— Вот только ни в какие кредиты не ввязывайся!
— А?
— Ну если ты родным не хочешь говорить, что в историю влип, где ещё денег раздобудешь?
— Но…
— Валерий, сейчас твоя задача — осторожно и внимательно слушать то, что говорят соседи. И ждать, когда появится твой самогонщик.
— Я понял.
— Вот и отлично. Увидимся!
— Марк открыл дверцу, устроился на сиденье и жестом попрощался с Валерием.
— Андрей, — Марк захлопнул дверцу. — У нас с тобой больше двух часов есть, давай поедим. Думаю, что в СИЗО мы долго пробудем. А я своей бабушке обещал, что питаться буду регулярно и нормально.
Андрей не сдержал улыбки:
— Где именно желаете нормально отобедать, шеф?
Теперь Марк улыбнулся:
— Есть отличная столовка на проспекте Бакунина.
— Столовка?
— Столовка.
И они поехали.
Столик, за которым сидели с Софьей, был занят. Но нашлось не менее уютное местечко, где они и устроились.
— Марк Анатольевич, я так понял, уголовного преследования Валерий избежал?
— Там и не за что к уголовной привлекать было. Они его просто запугали. И если бы Валерий не ответил правильно на вопросы, продолжили бы.
Но ведь он не был пойман на продаже.
— В этом и дело. Но ведь когда-то Валерий продавал самогон для своего соседа, значит, рыльце в пушку. Его запросто бы уболтали. Рассказали бы, что самогон отправлен на криминалистическое исследование. Что по получении результата о содержании спирта, самогон отправится на судебно-медицинскую экспертизу, которая даст заключение об опасности или неопасности для жизни и здоровья. И он тут же бы сказанул, что сам пьёт и — ничего, безопаснее, чем из магазина.
— Ну да! На производство спиртного у тебя лицензия? Раз утверждаешь подобное?
— Конечно. Значит, реализация спиртосодержащей жидкости, не отвечающей требованиям безопасности.
— Одними этими грамотными формулировками в угол загнать можно.
— Так и делается. Хотя сегодня мы начали с того, что Валерий осознаёт степень подобных правонарушений и осуждает подобную деятельность. И сожалеет, что оказался невольно втянут в это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А так бы?
— А так — изготовление напитка, не соответствующего ГОСТу. И вообще, ему повезло, что он был пьян. А то — реализует, а сам не пьёт.