Ох, простите, хотела сказать – ваши боевые колдуны?
– Не оскорбляя других, жить ты не можешь, да? – пробормотал Дэмьен.
Он поднялся, разминая ноги, словно сидеть без движения несколько минут для него – суровая пытка. Стоял теперь, облокотившись на спинку стула, на котором сидела Клио с голубкой на плече.
– Где именно в моих словах ты нашел оскорбление? Я лишь называю вещи своими именами. Этот путь боевые колдуны избрали сами.
– Этот путь ничем не хуже любого другого. Например, пути ведьмы, которая не может определиться, рассветная она или полуночная.
Сказал беззлобно, с фирменной полуусмешкой, но… все равно задел. Однако Морриган не была бы собой, если бы показала ему это. Она чуть приподняла подбородок, с достоинством глядя на Дэмьена снизу вверх. Вкрадчиво сказала:
– Я всегда снимаю самые сливки.
Бадб одобрительно рассмеялась. Берсерк скривился так, будто съел лимон.
Морриган не собиралась открывать перед ним душу. Делиться тем, что ее тревожило. Что она, в четырнадцать лет сбежав от полуночной магии, раз за разом возвращалась к ней.
А ушла потому, что не хотела становиться похожей на мать. Идти по головам, упиваясь бурлящей в венах темной силой. Желать призвать ее снова и снова.
Быть рассветной ведьмой в Пропасти, где тебя всюду окружают сильные враги, и без того непросто. Особенно, если ты потомственная полуночница. Умелая, в конце концов, полуночница.
– Нет, я хочу, чтобы вы оба… – палец Доминика попеременно указал на Морриган и Дэмьена, – сосредоточились на добыче голосов.
Морриган хмыкнула. Он и правда сказал «добыча»?
– Меня одного вполне достаточно, – самодовольства в голосе берсерка не чувствовалось, но говорил он вполне серьезно.
– Как и меня, – небрежно обронила она.
Дэмьен уставился на нее так, будто пытался понять, не ослышался ли.
– Ты в Пропасти без году неделя.
– И уже поняла, что к чему. Не вини себя, что тебе потребовалось больше времени.
Клио хихикнула в тарелку. Морриган, набираясь уверенности с каждой секундой, откинулась назад.
– Я уже начала заключать первые союзы, – союз, по правде говоря, был всего один, но об этом Дэмьену знать необязательно. – Смотри, как бы тебя не подвинули на посту устранителя проблем.
Опираясь на спинку стула обеими руками, Дэмьен со странным блеском в глазах подался к ней.
– Предлагаю пари. Кто заработает для Доминика больше голосов – тот и победил.
Морриган охотно приняла вызов. Осознавая, что все внимание берсерка сейчас приковано к ней, поднялась с идеально прямой спиной, протанцевала к нему походкой от бедра и протянула руку. Дэмьен сжал ее.
Следуя правилам, размыкать руки они не спешили. И снова долгий и проникновенный взгляд, глаза в глаза, – отражение того, что в прошлом предшествовал их поцелую.
– Разбить? – живо поинтересовалась Клио.
Морриган мысленно вздохнула.
– На что пари?
Она облизнулась, как кошка.
– На желание.
То, что хорошо ей знакомо.
– Хорошо, – медленно произнес Дэмьен.
Морриган догадывалась, что последует, и не ошиблась. Нахмурившись, берсерк тряхнул головой, словно пытаясь сбросить наваждение.
Хрипло сказал Клио:
– Разбивай.
Радуясь, что вовлечена во что-то интересное, сестра рубанула узкой ладонью сцепленные руки.
– Вот так вы относитесь к своим обязанностям? – царственным тоном осведомилась Бадб. – Как к какой-то игре?
– Очень странно слышать подобный упрек от тебя, мама. В детстве я думала, что фразу «Вся наша жизнь – игра» придумала ты.
– Не стоит их сдерживать, – вкрадчиво сказал Доминик. – Азарт лишь подхлестнет обоих.
Морриган на мгновение даже стало не по себе при виде остекленевшего лица Леди Ворон.
– Лордов не убивать, на людях эксперименты не ставить, а теперь еще позволить им устраивать ребяческие соревнования? Что дальше?
Доминик с полуулыбкой коснулся ее плеча.
– В остальном – все, что пожелаешь.
Бадб, надув губки, отвернулась. Похоже, одной сладкой лестью, нашептанной в украшенные черненым серебром и черными сапфирами уши, лорд не обойдется. Неудивительно, если Леди Ворон спустится к ужину с дорогим ожерельем на тонкой лебединой шее.
Завтрак заканчивался, все понемногу расходились. Шагнув к сестре, Морриган мягко придержала ее за локоть.
– Будь осторожна, ладно? Гляди в оба. И не оставайся надолго в одиночестве. И в Пропасть лучше вообще пока не выходи.
– Морри, перестань, – рассмеялась Клио. – Я могу за себя постоять.
– Правда? И как? Нашлешь на врагов кошмары?
– Ты же знаешь, я не могу менять чужие сны.
– Жаль, – искренне посетовала Морриган, провожая взглядом Дэмьена, который направлялся к двери. – А то я бы заказала тебе добавить перчинки в жизнь одного твердолобого, самовлюбленного, заносчивого упрямца. Подумаешь, проснулся бы пару раз в холодном поту. Ему бы только пошло на пользу.
Мордашка Клио расстроено вытянулась.
– Вы что, поссорились?
– Кто? – получилось не слишком естественно.
– Вы с Дэмьеном.
– Нет никаких «мы», – отрезала Морриган. Буркнула себе под нос – больше для себя, чем для Клио: – Подумаешь, один поцелуй.
Забыть о котором почему-то не удавалось.
– Один что? – ахнула сестренка.
– Ты не знаешь? – подозрительно спросила Морриган.
Не так давно Клио говорила, что в сновидениях, в которые по неопытности вторгается случайно или которые являются ей сами, она может отличить воспоминания от обычных причуд подсознания. Те, что основаны на прошлом человека, – реалистичнее, логичнее, детальнее, нежели сны, порожденные чистейшим воображением. Раз так, их поцелуй с Дэмьеном не должен был стать для нее новостью.
– Я учусь не подпускать к себе чужие сны.
Морриган прищурилась, уловив в голосе младшей сестры странные нотки.
– Я так понимаю, для этого была веская причина?
Клио неестественно громко хохотнула. Притихнув, смущенно потерла нос.
– Я увидела твой сон с участием Дэмьена… и поняла, что надо немедленно выстраивать границы.
– Ой, да не переживай, – небрежно махнула рукой Морриган, мгновенно поняв, о каком сне шла речь. – Мне все равно.
– А мне нет, – громким шепотом ответила Клио. – Границы нужны, в первую очередь, мне.
Рассмеявшись, Морриган оставила сестру наедине с воспоминаниями.
Развороченный фамильный склеп канувшего в Лету Высокого Дома О’Райли тонул в гуще тэны – она едва ли что-то видела в зеркалах. Но пыталась. Там, где запах полыни был ощутимее всего, забивая горечью легкие, Морриган зажигала свечу, чтобы отыскать в зеркалах сокрытое. Пришло оно в уже знакомом обличье.
Бледные, изможденные люди, лежащие штабелями. Что-то странное, полупрозрачное опутывало их руки. Они связаны и похищены? Мертвы? Их пытают?
Морриган раздраженно выдохнула – никак не могла разобрать. Попыталась извлечь из рассеянной вокруг энергии полуночную нить, однако потерпела поражение. Улыбнись ей удача, нить привела бы ее к душе, что являла эти видения. В том, что это душа, Морриган не сомневалась. Обычно ответы мира теней в зеркалах отражались лишь смутными образами, туманными знаками, но вот уже второй ответ подряд…