сиянием невероятной синевы и изумрудной зелени:
– Доча…
– Мы не нарочно…
– Мы больше не будем…
Стэн не выдержал – расхохотался:
– Будут, Мэль! Не верь! Ещё как будут!
Король Саора обиженно взглянул на него:
– Сын Аржэна, у тебя полчаса на завтрак. После чего я…
– Джэд, – тихонько прервал его Дэрэк, – ты обещал…
Синеглазый вновь повернулся к нему – и они будто забыли обо всём. Руки принца скользнули вниз, сомкнулись на талии короля и повлекли к себе…
– Бежим! – шепнул жене Стэн.
– Я, наверно, у Эли позавтракаю, – поддержал его Дани, наблюдая, как нежность стремительно перерастает в страсть.
Мэль осталась верна себе. Шагнув к этой увлечённой друг другом паре, она демонстративно громко и внятно повторила фразу, переданную ей Дани.
Джэд с Дэрэком переглянулись, оба покраснели, и король запинаясь произнёс:
– Доча, ты одно слово перепутала.
Принц пригнулся к уху девушки и сказал неслышно для остальных:
– Это не в смысле «бить», скорее, замена слову «обладать»…
Мэриэль с минуту соображала, затем вся вспыхнула:
– Ну, знаете! Придурки озабоченные! Я испереживалась вся, а вы… вы… На родном языке в следующий раз ругайтесь!
Стэн с Дани с трудом давили смех.
– Примечательно, что вариант не ругаться вообще не рассматривается! – наследный принц Соледжа оттащил Мэль за руку. – Вы завтракать шли! А я – к невесте! Нечего на них пялиться, уматывайте в Лакшэз!
Молодые люди исчезли.
– На чём мы остановились? – спросил Джэд.
– Я просил прощения, – ответил Дэрэк, – за испорченное утро.
– Обычное утро, – Синеглазый удовлетворённо ткнулся ему в висок. – Дурные девицы, твои истерики, моя несдержанность, наши замечательные дети… И Эльги запретила нам заниматься «этим» в коридоре.
– Тебя это хоть раз остановило?
– Кто бы говорил!
– Тогда я жду – воплощения твоего обещания на языке Земли!
– Это была угроза.
– Я испугался.
– Я тоже…
Дети
Я вздрагиваю и просыпаюсь от прикосновения его ледяных рук. Словно ко мне приложили сосульку!
– Где ты так замёрз?!
– В Винире снежная буря.
Привычным жестом притягиваю к себе это худющее совершенство, укладываю рядом. Кожа и кости, не мудрено, что так продрог. Ноги не теплее… А задница! Кто придумал, что только у женщин она самая холодная часть тела!
– Прижмись скорее, согрею. Хочешь второе одеяло?
– Не-е… Устал, спать хочу. И соскучился ужасно.
Мягкий шёлк волос обволакивает грудь.
– Спи, Джэд.
Тонкие пальцы забираются мне в подмышки, я обнимаю его сильнее. Он дома, со мной, и как я этому рад!..
Утро выдёргивает меня из сна бьющим по глазам ярким солнечным лучом. Я опять не задёрнул занавески – сидел вечером на подоконнике, тосковал, ждал.
– С добрым утром, Дэрэк!
От звука родного голоса внутри становится светлее, чем от Сэрбэл. Оборачиваюсь, встречая синий взгляд. Но до чего же Джэд худой! Смотреть больно!
– Добрым оно станет, когда на твоих костях мясо нарастёт, – ворчу я, поглаживая его ввалившийся живот. – Когда ты станешь питаться нормально?!
– Прямо сейчас и начну, – меня нахально лижут в щёку, прежде чем поцеловать. – Вот поваляемся немного и пойдём Арвэ радовать.
– Она обещала твою любимую маримэ к возвращению приготовить, – уже смягчившимся тоном сообщаю я. – Джэд… Джэд! Меня с едой не путай. Одевайся. По пути расскажешь, как там сын Пэша.
– Великолепно. Жить будет… с двумя жёнами! Согласно обычаям Винира.
– Что, Алгия смирилась?
– Вери её убедила, – Синеглазый давится смехом. – Не зря я сестрёнку вчера вызвал. Кстати, тебе от неё привет. Она, в отличие от меня, у Нолга ночевать осталась, поболтать с подругой. А я к тебе торопился.
Я поворачиваюсь к нему и натыкаюсь на взгляд. Ласкающий, призывный. И вставать он не торопится, и одеяло куда-то уползло…
– Моя сообразительная сестричка доверительно поведала подруге детства о преимуществе нескольких супругов. Что пока один ублажает, второй отдыхает! Дочь Лейра прониклась, особенно после тех историй о нашей семейке, над которыми всё королевство потешается.
– Это каких же?!
Джэд поднимается с постели, нарочито медленно и провокационно потягивается:
– Сам знаешь… от чего нам вечно краснеть приходится.
Смущаться я, в отличие от мужа, давно перестал. Но, видя его, красующегося в полный рост, весьма недвусмысленно демонстрирующего мне свои достоинства, очень хочется цапнуть его за самую выпирающую часть и показательно отшлёпать по противоположной.
– Дэрэк, если ты сейчас не прекратишь мной так любоваться, прочувствуешь все последствия.
Я швыряю в него штанами:
– Тогда оденься, бессовестный! Или пижаму себе заведи!
Синеглазый изящно поводит плечом. Бросает на меня выразительный взгляд. И… нагибается за штанами!
Обнажённый. Прекрасный до умопомрачения.
Искуситель! Я его три дня не видел… во мне всё напряжено до предела и давно просит разрядки. Как тут устоять…
После мы лежим на полу. Вернее, там лежу я, а на мне это кошмарное и самое соблазнительное существо в Саоре… во всех мирах. Бронзовая грудь вздымается часто-часто, на щеках румянец.
– Джэд… Может, всё-таки ковёр в спальне постелем?
Тихий сладкий вздох – такой, что к сердцу подступает волна нежности:
– Дэрэк, ещё раз – и хоть весь Орж коврами застели…
– Давай позавтракаем? Ты же на ногах еле держишься.
– Пойдём на кровать. Там ноги отдыхают.
– Завтрак.
– Дэ-эрэк…
– Если соглашаешься – до Совета твой. Полностью.
Я всегда забываю, какой он сильный. Пусть это магия. Сила, неожиданная в таком хрупком теле, – то, что сбивает с толку всех видящих его первый раз.
Меня подхватывают одной рукой:
– Сам предложил. Потом не ныть.
Вот нечего упрекать! Давно не ною!
– Тебе напомнить, кто прошлый раз просил пощады? Стонал, что больше не выдержит, и требовал передышки? – возмущаюсь я.
Невероятно синие глаза сияют озорством и лукавством:
– Это было четыре дня назад! – пауза и тихий шёпот продолжения, заставляющего моё сердце дрогнуть: – И согревало меня всё время в снегах Винира.
В столовой, естественно, Стэн. Орж можно разнести на кусочки, но сын Аржэна невозмутимо явится на развалины, требуя пищи.
– Привет! – улыбается он нам с мужем. – Джэд, я обещал наябедничать. Этот принц, – указательный палец упирается мне в живот, – без тебя никому покоя не даёт. В следующий раз забирай его с собой!
Синеглазый грозно хмурится:
– Что мой муж успел натворить?
Только он не торопится отпускать меня, наоборот, прижимает к себе и незаметно от Стэна поглаживает свободной рукой моё тело под рубашкой столь нежно, что перепутать его ласку с наказанием совершенно невозможно.
– На собственного сына кричал так, что в Лэнтри, верно, слышно было!
«Да, наорал! И за дело. Нечего всякой ерундой заниматься. Вовсе не с Эли, и не тем, о чём ты подумал! Мэль по глупости начала демонстрировать при нашем сыночке особенности запретной магии крови, а тот вцепился как клещ, хотел повторить».
«Доча сдурела?! Даньку к магии крови и близко подпускать нельзя! Не его уровень, в лучшем случае покалечится, а в худшем… Здравствуй, Грань!»
Знаю. Потому и отругал. Наш смекалистый сыночек предпочтительнее мне обиженный, нежели мёртвый. И нечего расслабляться в моём присутствии! Я бездарный, но не безмозглый. Магию творить не умею, но чувствую прекрасно. И рядом с сильнейшим магом Саора столько лет не просто ушами хлопал! В чём отличие заклятий Восстановления от заклинаний Возвращения, выяснил ещё о-очень давно… Не хватало мне Дани с того света вытаскивать!
– Папа! – медноволосый ураган врывается в столовую, чуть не сбивая нас с ног. – Ты когда пришёл? Надо поговорить!
– Надо, – не спорит Джэд, – после Совета.
Мэриэль косится на меня, замечает отцовскую руку, уползшую уже под мои штаны – и расплывается в улыбке:
– Поня-ятно! Но чтобы потом был в моём распоряжении!
Стэн пихает нам тарелки и оттаскивает жену.
– Мне, что ли, прогуляться на пару деньков, чтобы ты соскучилась? – словно невзначай бросает он, усаживая нашу неугомонную доченьку.
Та успевает шёпотом спросить у меня:
– Знает?
– Твой муженёк первым делом доложил, – вздыхаю я.
– Выручай! – Мэль умоляюще складывает руки.
Вообще-то они оба с Данькой хороши. Дани повёл себя как ребёнок, стащивший лакомство, пока родители отлучились. А то, что конфетка с ядом, – так взрослым прятать надо тщательнее!
– Доча, – Синеглазый к огромному моему сожалению прерывает ласки, ссаживает меня и пристраивается рядом, – ты не можешь всё время закрываться Дэрэком как Барьером. И за свои ошибки отвечать надо самостоятельно.
«Ел бы ты, счастье моё, – не выдерживаю я, – там серьёзный разговор. Не пяти минут».
Выразительный взгляд – и он послушно утыкается в тарелку. Три дня вдалеке от меня. Подозреваю, что он не тратил время на такие мелочи, как еда и сон. Он не чувствует голода и усталости. Исключительная выносливость и сила. Но при этом мой Синеглазый – человек! В это так трудно поверить, особенно видя его магию. Никто и не верит. Великий король, которому никто не смеет напоминать, что хотя бы раз в сутки надо кушать и отдыхать!
Я начинаю закипать. Почему никто, кроме меня, не замечает, как он уязвим – даже
