женщине, скрылся в нем.
– Дерек?! – воскликнула Хельга, рухнув на постель. На лице ее застыло выражение глубокой задумчивости.
Минуты две или три она так и лежала со взглядом, ушедшим куда-то глубоко в себя. Потом, спохватившись, вскочила и подбежала к окну. Высунулась из него и долго осматривала улицу. Там никого не было, если не считать кота, который белоснежным пятном лежал на асфальте.
– Urmutter! (Праматерь!) – вздохнула жена Шнейдера, так до конца и не осознав, что же такое только что с ней произошло. Закрыла на замок окно, плотно сдвинула шторы и вышла из спальни.
Как правило, Хельга, боясь отеков под глазами, после десяти вечера никогда не пила жидкости. Но эта ночь была особенной. Она вошла в гостиную и, удобно устроившись возле столика с напитками, налила себе хорошую порцию чистого виски. Лицо ее по-прежнему было задумчивым. Не заметив, как опустошила стакан, она налила себе следующий.
Лунный свет сначала осторожно, а потом все настойчивее и настойчивее проникал сквозь сверкающие чистотой стекла широкого незашторенного окна в кабинет Отто Шнейдера И вот наконец полностью «затопил» его золотым потоком, освещая высокий уровень достатка и вкусовые пристрастия его хозяина.
Возле окна стоял двухтумбовый ореховый стол с кожаной столешницей в стеганном особым способом кресле из такой же кожи. В левой тумбе стола находился сейф с ценными бумагами. Три выдвижных ящика правой тумбы были заполнены предметами, которые можно встретить в кабинете только очень респектабельного человека. Слева от стола, в углу, стоял ореховый двустворчатый шкаф для одежды. Рядом с ним – диван, как и кресло, в классическом «честерском» стиле. С другой стороны стола, в углу, стояла раздвижная стеклянная витрина с коллекционными охотничьими ружьями. Рядом с витриной – тяжелая кушетка из дуба, обитая темной замшей. На совершенно чистом, пустом письменном столе вместо традиционного компьютера стояли хьюмидор и огромная настольная лампа, оформленные в стиле «ретро».
Ни книг, ни техники в кабинете не было. Определенно, это помещение, стены которого были обшиты панелями из натурального дерева, а потолок – штофом, являлось местом уединения и размышлений в горизонтальном положении.
Шнейдер появился в кабинете в половине пятого. Он уже принял ванну и был в домашнем замшевом халате, с сигарой во рту, которую едва не выронил, увидев Суворина. Тот стоял посреди комнаты, держа одной рукой направленный на хозяина кабинета пистолет и прижимая указательный палец другой руки к губам.
– Кто вы? – спросил Шнейдер сухо, на русском, с легким, едва уловимым акцентом. – И как проникли в мой кабинет?
Пытаясь сохранить самообладание, Шнейдер подошел к столу неуверенными шагами. Затем, тяжело вздохнув и избегая взгляда Суворина, уперся о столешницу руками.
– Я – маг восьмого уровня с невидимостью, – ответил Панкрат, усмехнувшись. – Прилетел проведать вас в вашем логове. Думаю, вам удобнее будет разместиться на диване, – не отводя от него пистолета, деловым тоном заметил он.
Стол он проверил. Под столешницей находилась кнопка сигнализации, похожая на банковскую.
– Я долго наблюдал за вами в России, – нахмурился Суворин, наблюдая за Отто, который не спешил выполнить его просьбу, мысленно ища какой-нибудь выход из ситуации. – И я хочу, чтобы вы поняли, что сейчас нельзя вести себя как обычно.
– Как «как обычно»? – переспросил Шнейдер, скорее чувствуя, чем понимая, что ни крикнуть, ни дотянуться до кнопки, ни выскочить вон он не успеет.
– Как идиот, – сухо ответил на его вопрос Панкрат.
– На диван?! – переспросил Шнейдер, и сигара вторично едва не выпала из его рта.
– Подозреваешь, что я приперся в «Веймарскую республику», чтобы надавать тебе шлепков? – резко перешел Суворин на «ты». – У меня что, бритая грудь и я одет в тесную маечку?
– Нет! Нет! – замахал руками Шнейдер, пытаясь оттянуть время.
Глаза его были широко раскрыты от напряжения, и он почти не моргал. На высоком лбу выступили прозрачные капли пота. Но возражать Отто не решился и, потушив сигару, неуверенными шагами подошел к дивану. Затем сел, а вернее, рухнул на него и сказал таким тихим голосом, что его почти не было слышно:
– Я не убивал этих ребят.
– А кто?
– Идея принадлежала Жану Рувье. А застрелил их ваш соотечественник. Он, кстати, родом из тех самых земель.
– Да-да, я в курсе, – утвердительно кивнул Панкрат. – Последний раз я его там и видел, буквально в тех самых землях. Похоже, что он организовал там абитуарий.
– Что? – переспросил Шнейдер.
– Собственное похоронное бюро.
– А-а, – протянул Шнейдер с пониманием и даже слегка улыбнулся, откинувшись на спинку дивана.
– Не двигаться! – приказал Суворин.
Лицо немца побелело. Он отвел взгляд от Суворина. Затем со страхом снова взглянул на него. И на секунду их взгляды встретились.
– Ты ведь неглупый парень, – начал, перейдя на «ты», Шнейдер неуверенным тоном, но крепнущим с каждым очередным словом. – И прекрасно понимаешь, что в любой ситуации можно договориться.
– Пошел на хер! – рявкнул Панкрат и спросил уже спокойнее: – Слышал в России такую «поговорку»?
– Да, неоднократно, – с готовностью сообщил Шнейдер.
Он почувствовал, что подошел к опасной черте.
– Панкрат, – сказал он сдавленным голосом, – мне кажется, что нам не стоит…
– Так ты, сука, имя мое знаешь? – изумился Суворин тому, до какой степени был глуп и самоуверен.
– Да, – вздохнул немец.
– Откуда?
– Это было несложно.
– Из следственного?
– Да.
– Кто?!
– Отоев Игорь Валерьянович.
– Капитан из следственного?!
– Я не помню его звания, – Шнейдер перевел взгляд на пистолет и опустил глаза. – Клянусь! Всем этим занимался Рувье.
У него было лицо человека, который понимал, что события зашли настолько далеко, что изменить что-либо может только случай.
– А я не тот человек, что вы думаете, – забормотал он, снова перейдя на «вы». – Я обычный жулик, наживающийся на сделках с антиквариатом. И в этом деле с моей стороны не было никакого участия. Меня просто втянули, пообещав продать этот ценный медальон.
Он на секунду бросил осторожный взгляд на внимательно слушающего Суворина. Панкрат оставался бесстрастным, а ствол пистолета смотрел прямо в лицо Шнейдера.
– Я – жертва обстоятельств. С
