Правая рука «корейца» со сбитыми костяшками пальцев просвистела в опасной близости от виска полковника. И он тут же попытался достать Гурова еще и ногой. Гуров уклонился. На ногах у «корейца» были невысокие сапожки с остро отточенными шпорами. Гуров отдавал себе отчет в том, что один хороший удар таким сапогом запросто может вспороть ему брюхо или какую-нибудь жизненно важную артерию. Но пока «кореец» смог достать его шпорами только по касательной. Кожа полковника была расцарапана в двух местах. На левой стороне груди и чуть ниже колена. Потеря крови была минимальной и не могла причинить Гурову существенного дискомфорта. Публика вяло аплодировала, и гул на зрительских трибунах стоял не такой уж и оглушительный. Гуров, или Азазелло, как его здесь называли, еще не успел завоевать безграничных симпатий толпы. К нему только присматривались. Любовь столичной элиты, как бы парадоксально это ни звучало, бойцу нужно было завоевывать собственными могучими кулаками.
«Кореец» устремился вперед для новой атаки. Гуров ушел вниз и, поймав удобный момент, ударил противника кулаком в солнечное сплетение. У «корейца» сбилось дыхание, но отступить он не успел. Распрямляясь, Гуров поддел его апперкотом снизу. Ноги низкорослого противника оторвались от ринга, он подлетел вверх, а затем брякнулся на спину и замер. Из уголка рта показалась тонкая тягучая струйка крови. Гуров не испытывал никакой агрессии по отношению к этому человеку, и он успокаивал свою совесть мыслью о том, что, поменяйся «кореец» с ним местами, о пощаде не шло бы и речи. Таковы негласные правила этой суровой игры. Никаких правил.
– Прикончи его! – выкрикнул кто-то из зала.
Гуров повернул голову. Рыжеволосый детина в первом ряду поднялся и откровенно показывал полковнику два направленных вниз больших пальца на руках.
– Давай, Азазелло! Хорош с ним цацкаться! – верещал он.
Рефери уже склонился над лежащим без движения «корейцем», и в этот момент Гуров заметил в проходе, ведущем к раздевалкам бойцов, закутанную в шелковый халат фигуру Демьянова. На голове у него был низко опущенный капюшон, но Гуров почему-то был уверен, что Евгений смотрит именно на него. Оценивает, что ли? Полковник расправил плечи, шагнул вперед и ногой оттолкнул стоящего на одном колене рефери. Тот завалился на бок и испуганно уставился на Гурова. Одной рукой Гуров ухватил «корейца» за шею, другую погрузил ему в пах. Противник очнулся и, корчась от боли, вяло попытался освободиться от захвата. Гуров поднял его над головой, зарычал и, словно ядро, метнул «корейца» в зал через заградительные канаты. Тот прямехонько упал к ногам рыжеволосого. Кровожадный представитель публики принялся пинать распластанного бойца ногами. К нему моментально присоединилось еще несколько человек. Гуров победно вскинул вверх руку. На сегодня достаточно зрелищности.
Рефери объявил победителя, и полковник, ужом скользнув под канатами, размашисто зашагал в раздевалку. Демьянов стоял на его пути, и Гуров открыто улыбнулся ему.
– Слышь, Азазелло, – Евгений придержал Гурова за локоть. – Надо поговорить.
Его глаз по-прежнему не было видно под капюшоном. Толпа за спиной полковника рукоплескала, а рефери уже объявлял о начале нового поединка. На ринг поднялся Бомба и запрыгал, как орангутанг, приводя публику в состояние буйного веселья.
– Хорошо, – ответил Гуров. – Пошли поговорим.
Не оглядываясь, он двинулся по коридору. Демьянов бесшумно ступал следом. Так тандемом они и дошли до раздевалки, выделенной Гурову руководством комплекса. Полковник открыл дверь, отошел в сторону и пропустил Евгения вперед.
Демьянов скинул капюшон и разместился на стуле рядом с дверью, оседлав его верхом. Гуров, как ни в чем не бывало, будто он находился в раздевалке один, прошел к шкафу и облачился в халат. Вытер лицо полотенцем. Больше всего на свете он мечтал оказаться сейчас в душе и смыть с себя не только пот, но и ощущение грязи, в которой он извалялся за последние двое суток.
– Валерий Александрович поручил мне переговорить с тобой об одном деле, – начал Демьянов. По нерешительным ноткам в его голосе Гуров понял, что вот теперь наконец речь пойдет о чем-то серьезном.
– Я что-то делаю не так? – Полковник обернулся к собеседнику. Волосы у него на голове стояли дыбом. – Я выиграл четыре боя. Конечно, я еще не научился всем тем штучкам, которые проделываешь на ринге ты, у нас в Воронеже это было не принято… Отсутствие практики сказывается. Валерий Александрович говорил мне об этом вчера. Я постарался сегодня принять к сведению все его советы. Видал, как швырнул этого узкоглазого через канаты? Если он и не окочурится, то с недельку точно проваляется на больничной койке… И публика меня почти признала…
– Заткнись! – грубо оборвал поток его словоизлияний Демьянов. – На твое поведение на ринге мне начхать. И на твои интимные отношения с публикой тоже. Дело совсем в другом, так что заткнись и послушай меня.
Гуров взял стул, передвинул его в центр комнаты и сел точно так же, как и Демьянов. Глаза мужчин встретились, и если у Евгения в них был элемент недоверия, то взгляд Гурова являл собой саму открытость и добродушие.
– Да?
Демьянов поскреб пальцами подбородок, помолчал, словно взвешивая еще раз все то, что собирался сказать Гурову, и негромко начал-таки излагать суть дела:
– Скажу честно, я не очень-то доверяю тебе, но Валерий Александрович увидел в тебе что-то и… Короче, предстоит одна работенка. Выполнишь на «отлично», можешь рассчитывать на приличные комиссионные. Помимо боев без правил, наша организация занимается кое-чем еще. Один толковый прибыльный бизнес. В подробности вдаваться не буду, но скажу только, что у твоего друга Скорпиона была в этом деле своя роль. Он ездил к одним людям, отвозил им деньги, а взамен забирал товар. Все остальные рабочие и организационные моменты с этими людьми он тоже решал самостоятельно. Теперь после его гибели система стала давать сбой. У нас возникли проблемы, и у придурка, который поехал к этим скотам, – Демьянов презрительно сморщился, – деньги забрали, а вот товар хрен отдали. Хотят еще денег. Врубаешься?
– Более или менее.
– Фролов хочет, чтобы теперь к ним поехал ты. Возьмешь уродов за грудки и потребуешь то, что принадлежит нам по праву. Что касается оставшейся суммы, то мы ее, конечно, заплатим, но мы не лохи какие-нибудь, чтобы вот так по-свински поступать с нами. Короче, надо показать им, ху из ху. Чтоб неповадно было впредь права качать. Врубился? Нет?
– А чего тут врубаться? – Гуров расплылся в улыбке. – Дело-то ясное как день. Пришел, увидел, победил. Так?
– Так. А ты, оказывается, Цезарь у нас.
– Есть немного, – полковник сделал вид, что он крайне польщен этим нехитрым комплиментом. – Только я не понял, почему ты сам не можешь к ним съездить.
Брови Демьянова сошлись у переносицы. Он тяжело засопел, а мощные разбитые пальцы машинально сложились в кулаки.
– У каждого свои функции, – зло произнес он. – Котлеты отдельно, мухи отдельно. Слышал такую поговорку?
Гуров кивнул.
– Поэтому делай, что тебе говорят, и не суй нос не в свое дело.
– Ладно-ладно, – Гуров миролюбиво вскинул вверх обе руки, демонстрируя полную капитуляцию. – Чего ты так завелся, братан? И спросить нельзя, что ли? Мы же свои люди. Из одного теста вылеплены. Куда ехать-то надо? Когда и к кому?
Еще с минуту Демьянов мрачно смотрел на собеседника, а затем бесцеремонно сплюнул на пол, едва не угодив Гурову на полу халата. Достав из кармана сложенный вчетверо тетрадный лист бумаги, он небрежно бросил его полковнику. Тот поймал листок на лету.
– Адрес, – коротко пояснил Демьянов. – Там все подробно описано, и если ты не законченный кретин, то сумеешь разобраться. Нужного нам человека зовут Прилуцкий. Анатолий Сергеевич Прилуцкий. Ты должен быть у него в офисе завтра в половине одиннадцатого. Так что сегодня лучше не бухай.
– Я вообще не пью.
– Молодец. Так справишься?
– А сколько мне заплатят? – Глаза Гурова наигранно блеснули.
– А ты нахал! – Демьянов шумно сдвинул стул и поднялся на ноги. – Ты еще ничего не сделал, чтобы вести речь об оплате. Посмотрим, каков будет результат.
Гурову показалось, что в голосе Евгения звучала неприкрытая ирония. С чего бы это? Его проверяют или лично Демьянов уверен в том, что у новичка ничего не выйдет?
– Договорились, – полковник тоже встал и убрал листок бумаги в карман халата.
– Тогда удачи тебе, Азазелло.
Демьянов ушел. Гуров набросил полотенце на шею и пошел в душ. Ну что ж, это уже кое-что. Еще одна сторона жизни ныне покойного Игоря Свешникова. А следовательно, и еще один мотив для его убийства. По всему выходило, что Игорь знал слишком много и являлся одной из ключевых фигур в темном бизнесе Фролова. Гуров был уверен на девяносто девять процентов, что, когда Демьянов говорил о товаре, он имел в виду наркотики. А что же еще? Значит, Игорь был замешан и в торговле наркотиками…
