почему Арден на меня сердится? – спросила в упор. – Из-за задержки? Так он сам виноват! Не надо было бросать меня там одну!
– Он не на тебя сердится, – Олаф с несчастным видом постарался оторвать от себя мои пальцы.
Но я только сильнее их сжала.
– А на кого? На вас, что ли?
– Нет, на себя.
От такого заявления мой рот округлился.
– Ого… а почему? Давай, выкладывай. Если не хочешь, чтобы я пошла и сама у него спросила.
– Инна, понимаешь, – встрял Ландр, явно беспокоясь за брата, – мы ведь чуть не потеряли тебя. А Арден, как старший, считает себя ответственным за все, что с тобой происходит.
– А, ну да, – я с напускной важностью покачала головой. – Мы в ответе за тех, кого приручили. То есть похитили из родного мира.
– Не совсем, – Олаф снова попытался отодвинуться от меня. – Мы же должны получить за тебя награду. А если потеряем, то не получим.
– То есть, если до Академии не довезете?
Рыжики кивнули, виновато глядя на меня. Впрочем, о чем-то подобном я и сама уже догадалась. Не просто так они это делают. Не из любви к бедным обездоленным магам.
Но одно все равно оставалось непонятным.
– Если все дело в деньгах, так этот маркиз обещал заплатить, – вспомнила я. – И, кажется, предлагал немалые деньги. Почему Арден не согласился? Неужели в Академии ему больше заплатят?
Стоило упомянуть о маркизе, как в памяти тут же всплыла и следующая за его предложением кровавая сцена.
Я передернула плечами. Этот кошмар еще долго будет мне сниться.
– Ну, больше-то вряд ли, – протянул Ландр, почесывая затылок.
– Дело не в деньгах, – страдальчески вздохнул Олаф. Он на время смирился, что не сможет отодрать меня от себя. – Точнее, не только в них.
– А в чем? Выкладывайте уже!
– В репутации. Арден – один из лучших охотников с королевской лицензией. Неподкупный и честный. Он всегда доводит дело до конца, то есть лейву до Академии.
– Вот оно что…
Я наконец-то разжала руки и отпустила воротник Олафа. Даже поправила слегка помятую ткань. Затем невесело хмыкнула:
– Значит, честь дороже денег…
***
Из-за моего состояния мы задержались больше, чем Арден рассчитывал. И это его очень злило. А когда Арден злой, находиться рядом с ним очень сложно. Даже Олаф и Ландр старались убраться подальше, чтобы не попадаться оборотню под тяжелую руку. А я вообще не желала с ним разговаривать.
Впрочем, он тоже не проявлял ко мне никакого интереса. Разве что раздраженно дергал плечом, когда я проходила мимо.
На утро следующего дня мы все-таки собрались в путь. Но тут выяснилось, что я не могу долго держаться в седле. А все из-за проклятого ритуала! Как пояснили рыжики, если бы контур замкнулся, то вместе с маркизом умерла бы и я.
– Вот козел! – процедила я, не сдержавшись, когда парни предложили сесть в седло к одному из них.
Арден угрюмо покосился в мою сторону, на что я тут же ответила кровожадной ухмылкой:
– Это я не тебе, красавчик. Значит, если моего будущего муженька прирежут по-тихому, то я вместе с ним откину копыта?
– Ну-у-у… – рыжики переглянулись. – В общем-то, да, но ты не переживай. Муж будет беречь тебя пуще собственной жизни.
– А это ему зачем? – я засомневалась в их честности.
– А затем, что если лейву убить, то привязанный маг тоже умрет. Поэтому у мага может быть только одна лейва.
– Хм…
Я призадумалась. Это что же получается, общая аура оказалась палкой о двух концах?
– Садись впереди, – сказал Ландр, подставляя ладони. – А то вдруг еще свалишься.
– Какой заботливый! – деланно восхитилась я.
Но от предложения отказываться не стала. Руки до сих пор подрагивали. Так мы и выехали с полянки, на которой Арден тщательно уничтожил следы нашего присутствия.
Всю дорогу до следующей остановки я задавала вопросы и размышляла над ответами.
Получалось, что мое первое впечатление о богах-затейниках было не таким уж и ложным.
Их здесь всего трое: Пресветлый бог Жизни, Темнейший бог Смерти и их Мать – Сторукая богиня Равновесия.
Первый имел вид человека с солнцем вместо головы. Он покровительствовал всем искусствам и врачеванию, а на его алтаре младенцам давали имена. Что-то вроде обряда крещения.
Второго изображали в виде паука с человеческой головой. Отвратительное создание! Ему поклонялись воины и охотники, а еще именно он отвечал за души усопших.
Ну а их мамаша выглядела как кобра с раздутым капюшоном и вставшая на сложенный кольцами хвост. А из-под капюшона с каждой стороны у нее торчало по пятьдесят рук, прямо как у индийской богини Кали. Только у той, если память не врет, было всего четыре руки.
И вот эти три уродца устроили тут балаган с лейвами и магами. То есть, сначала-то все довольно прилично было. Маги женились на магичках, у них рождались одаренные дети, и все были счастливы. А потом что-то случилось. То ли местный коронавирус всех покосил, то ли какая бактерия, но девочки в семьях магов стали рождаться без дара. А у мальчиков хоть и был дар, но из поколения в поколение он слабел.
И тогда выяснилось, что можно воровать одаренных девушек из других миров. Маги сразу обрадовались. Стали тащить их пачками и осушать одну за другой. Но богам это, видимо, пришлось не по нраву, и они ввели новое правило.
Чтобы получить силу от лейвы, надо пройти с ней брачный ритуал и объединить ауры. А общая аура это уже больше, чем случайная ночь любви! Это зависимость супругов друг от друга. Умрет один – умрет и второй!
Так что у магов теперь нет разводов, а жен своих они берегут как зеницу ока и пылинки сдувают!
Хотя тоже не сразу научились. Парни мне рассказали, что были случаи, когда некоторые “особо одаренные” пытались своих лейв запереть в башнях. Те отомстили, покончив с собой. Разумеется, их мужья тоже не выжили. А было время, когда маги устраняли конкурентов, убивая их жен. Но с тех пор каждой лейве при зачислении в Академию выдают магического надзирателя. Он следит за ней и защищает при малейшей угрозе жизни.
– Прямо-таки при малейшей? – засомневалась я.
– Да. Он ведь всегда рядом с ней.
– Так, погоди, а если она выпила яд? Как он ее защитит?
– Поместит в стазис до прихода целителя. В стазисе человек не дышит, его сердце не бьется, а значит, кровь не разносит яд, – послушно пояснили парни.
– Значит, отравиться не получится… Шучу! – поспешно добавила, увидев их перекошенные лица. – А вы что
