Леон кивнул удовлетворительно.
— Пещера эта довольно глубокая. Вход туда проделан через дверь спальни. Похоже на сказку, не так ли? Это очевидно, одна из тех пещер, в которых, по преданию, некогда скрывался Карл II. О существовании этих пещер известно уже сотни лет. Корнелий придумал идеальный сейф, ничего не скажешь.
— Но отчего вы не произведёте обыск?
Инспектор покачал головой.
— Нет для нас ничего сложнее получения ордера на обыск. По крайней мере, наше ведомство никогда ещё не пыталось заручиться такими полномочиями. Вот если бы налицо было явное преступление…
Леон широко улыбнулся.
— Об этом, видимо, придётся позаботиться мистеру Дрейку, — заметил он.
— Я не совсем понимаю вас.
— Скоро поймёте, — загадочно произнёс Гонзалес.
Подойдя к ферме, Леон услышал два голоса: густой бас и хриплый дискант. Слов он пока разобрать не мог.
Обойдя кустарник, он увидел перед собой двух мужчин: огромного Корнелия и крысоподобного мистера Джонса.
— Проклятый голландский вор, — кричал Джонс пронзительно. — Так обокрасть сироту! Ты ещё вспомнишь обо мне!
Ответ Корнелия понять было мудрено, так как в гневе он перешёл на голландский язык. Увидев Леона, он решительно двинулся ему навстречу.
— Вы — сыщик. Так займитесь этим типом. Это — вор, каторжник. Мой брат принял его на службу только потому, что он нигде не мог пристроиться.
Тонкие губы мистера Джонса скривились в ехидную улыбку.
— Хороша служба, нечего сказать! Не комната, а хлев, а еда такая, что и свинья не стала бы её жрать. Всё, что он говорит — враньё! Сам он вор! Это он украл деньги из сейфа старика Руза…
— Ну-ка повтори, что ты недавно сказал! Ты сказал: «Дайте мне десять тысяч, и я уговорю Леонору не вспоминать об остальных». Не так, что ли? — злобно прошипел Корнелий.
Леон понял, что сейчас не время говорить о мистере Дрейке. С этим надо было подождать. Извинившись за вторжение, он в сопровождении Джонса направился к дороге.
Тот говорил быстро и сбивчиво, едва поспевая за Леоном:
— Пожалуйста, не придавайте значения тому, что говорил этот вор. Я вовсе не собирался шантажировать Леонору. Она — добрая девушка. Я хочу ей помочь, поверьте мне. Старик Руз обращался с ней, как с собакой…
Леон подумал о том, какую жизнь готовит Леоноре этот бывший каторжник, и твёрдо решил избавить девушку от его общества любой ценой.
— А что касается его утверждения, будто я сидел в тюрьме… — начал было Джонс…
— Не трудитесь излагать мне эту историю, — сказал Леон. — Я сам видел вас на скамье подсудимых.
Он попал, что называется, не в бровь, а в глаз. Лицо Джонса перекосилось в отвратительной гримасе.
— И последнее, что я вам скажу: упаси вас Бог приближаться к Леоноре. Вы, верно, догадываетесь, что со мной шутки плохи.
Оставив оторопелого Джонса, Леон пошёл к своему автомобилю.
Уже смеркалось, когда Леон вновь поехал по Оксфордской дороге. Он достиг фермы Корнелия Малана около десяти часов вечера. Было совсем темно. Шёл дождь и мокрый снег. Дом не был освещён. Леон долго стучал, но ответа не последовало. Вдруг он услышал за дверью чьё-то тяжёлое дыхание.
— Мистер Малан? — спросил он.
— Кто там?
— Старый приятель.
Дверь отворилась.
— Что вам нужно? — спросил Корнелий.
— Нам необходимо поговорить. Важное дело, — сказал Леон многозначительно.
Корнелий молча повернулся и скрылся в темноте сеней. Леон подождал, пока он зажигал керосиновую лампу, и только после этого вошёл в комнату.
Комната была большой и просторной. В печи догорали дрова. В углу стояла простая кровать. В центре стоял голый тёсаный стол. Не дожидаясь приглашения хозяина, Леон присел на единственный стул. Корнелий стоял у противоположного края стола. Лицо его было бледно и угрюмо.
— Что вам нужно? — повторил он свой вопрос.
— Речь идёт о Дрейке, — сказал Леон. — Это мой старинный враг. Мы гонялись друг за другом по трём материкам, и, наконец, сегодня, впервые за десять лет, мы встретились.
— При чём здесь я?
— При том, что эта встреча произошла здесь, возле вашей фермы.
— Ну и что?
— Я убил его.
— Убили? — спросил Корнелий отрешённо.
Леон кивнул утвердительно.
— Ножом… Тело я спрятал здесь, на ферме. Я понимаю, что поступил нехорошо по отношению к вам, но, согласитесь, у меня не было другого выхода… Да и это было не так страшно, если бы не полиция…
— А что полиция?
— Они едут сюда.
— Где вы спрятали тело?
На лице Леона не дрогнул ни один мускул.
— Я сбросил его в колодец.
— Ложь! — заорал Корнелий! — Этого не может быть! Вы не могли открыть дверь колодца!
Леон пожал плечами.
— Можете мне не верить, ваше дело. Я открыл дверь отмычкой и бросил туда труп. Сейчас полиция будет здесь, и…
Корнелий, не дослушав, выбежал из комнаты.
Послышался выстрел. Выйдя из дома в ночной мрак, Леон наткнулся на труп Корнелия Малана.
Позднее, когда полицейские взломали крышку колодца, они нашли на его дне ещё один труп.
— Очевидно, Корнелий застал Джонса за взломом колодца, убил его и сбросил на дно, — сказал Леон. Всё это похоже на сказку, не правда ли? Особенно мой рассказ об убийстве Дрейка… Я так и думал, что Корнелий скорее расстанется с жизнью, чем позволит обыскать колодец…
— Всё это очень странно, — заметил Манфред. — Но самое странное — это подлинное имя Джонса.
— Какое же?
— Дрейк, — произнёс Манфред. — Полиция сообщила нам об этом по телефону за полчаса до твоего возвращения.
Глава 13.
Англичанин Коннор
Трое Справедливых засиделись в этот день за обеденным столом дольше обыкновенного. Молчаливый Пойккерт в тот раз был довольно словоохотлив.
— Дело в том, мой дорогой Джордж, — обратился он к Манфреду, — что мы зачастую действуем несуразно и бестолково. Ведь и сейчас совершаются преступления, ускользающие от правосудия. Да, мы приносим определённую пользу. Всё это так. Но разве всякое другое сыскное агентство не делает того же?
— М-да… Пойккерт и закон — понятия мало сопоставимые, — пробормотал Леон Гонзалес. — По-видимому, его снова потянуло на авантюры. Обрати внимание, Джордж, на эти горящие глаза…
Пойккерт добродушно улыбнулся.
— Да, это так. Я хочу сказать следующее: есть ещё на свете несколько человек, которых давно следовало бы отправить на тот свет. Столько жизней они загубили, а между тем, их охраняет закон. Поэтому моё мнение…
Он долго говорил на эту тему. Его не прерывали.
Перед мысленным взором Манфреда вставал образ Мерреля, четвёртого Справедливого, убитого в Бордо…
— Мы — почтенные, уважаемые граждане, — сказал Леон, вставая, — а вы, друг мой, пытаетесь сбить нас с пути истинного. Я протестую!
Пойккерт взглянул на него исподлобья.
— Посмотрим, кто раньше захочет вернуться к прежнему образу жизни.
Леон ничего не ответил.
Это происходило за месяц до появления знаменательного жетона. Он достался Справедливым довольно курьёзным образом.
Пойккерт находился в Германии по делам агентства. Однажды днём, бродя по Шарлоттенбургу, он зашёл в антикварный магазин купить что-нибудь из выставленной в окне старинной турецкой посуды. Он купил две большие синие турецкие вазы, велел запаковать их и отправить в Лондон, на Керзон-стрит.
Честь нахождения золотого жетона выпала на долю Манфреда. На него иногда находила охота хозяйничать. На дне присланных из Германии ваз было полно всякой всячины. Одна из них была до половины набита турецкими газетами. Их извлечение заняло порядочно времени.
Когда эта операция подходила к концу, Манфред услышал лёгкий металлический звук. Опрокинув вазу, он обнаружил тоненькую цепочку-браслет. К концу её был прикреплен золотой жетон, исписанный мелкими арабскими буквами.
Совершенно случайно в это время на Керзон-стрит оказался в гостях корреспондент «Вечернего вестника» мистер Дорлан. Он часто захаживал к друзьям поговорить о былых временах.
— Пойккерт отнесётся к находке равнодушно, но зато Леон будет в восторге, — сказал Манфред, осматривая цепочку. — Леон любит всё таинственное. Эта штука, несомненно, войдёт в его коллекцию.
Маленькая коллекция Леона была одной из его больших слабостей. К сейфам и несгораемым комнатам он относился почти с презрением, но под его кроватью хранилась небольшая стальная шкатулка для документов. Внутри она не содержала ничего особенного: пачка бумаг, письма, корешок от квитанционной книжки и кусок верёвки, на которой некогда должен был висеть Манфред. Каждая вещь содержала в себе целую историю.
Воображение журналиста разгорелось. Он взял в руки браслет и стал его разглядывать.
— Что это значит? — спросил он с любопытством.
Манфред стал пристально всматриваться в надпись.
