Я улыбаюсь этому живому трупу самой широкой улыбкой, на которую способен:
— Я не уйду. Никогда. Я пожизненный диктатор.
В зале слышны смешки.
— Ходят слухи об уголовном обвинении.
— Это неправда.
— А окружной прокурор?
— Я об этом ничего не слышал.
— Почему некоторые высшие руководители компании нанимают себе адвокатов?
— Об этом лучше спросить у них, — говорю я и сразу же понимаю, что это никудышный ответ. Росс прищуривается, и я уже готов взять свои слова обратно, но поздно.
— Правда ли, что вы уволили Майка Динсмора?
Господи, опять Динсмор. Я понимаю, конечно, что это не человек, а легенда, но до сих пор не знал, что у него есть свой фан-клуб.
— Майк ушел сам, — говорю я, — и мне не хотелось бы обсуждать здесь вопросы личного характера.
У меня возникает ощущение, что ситуация начинает выходить из-под контроля, но в этот момент Джаред, который пробрался в аудиторию, нарядившись, как и большинство присутствующих, в линялую майку и широченные шорты, поднимает руку и задает вопрос:
— Правда ли, что в понедельник вы собираетесь презентовать широкоэкранный iPod с жестким диском на 100 гигабайт?
— Без комментариев, — говорю я, и эти придурки моментально верят, что это правда, хотя, конечно, это не так.
В зале вспыхивает бешеная непрекращающаяся овация. Потом все встают и начинают выкрикивать здравницы в мою честь. Я страшно люблю разработчиков «Apple». Я говорю это совершенно искренне.
26
В субботу вечером ситуация еще больше усугубляется. Мне домой звонит Боб Айгер и сообщает, что в компании «Disney» тоже обнаружены проблемы с неправильно датированными опционами. Все они возникли в кинокомпании «Pixar» как раз до того, как они купили ее у меня.
— Мы только что выпустили пресс-релиз. Завтра он будет опубликован в газетах, — сообщает он.
И, естественно, начиная с воскресного утра, эта новость не сходит со страниц всех газет и журналов и экранов телевизора. Журналюги с трудом сдерживают свое ликование. С плохо скрываемым злорадством они разглагольствуют о том, что Стив Джобс сядет в тюрьму и советуют мне обратиться за помощью к Марте Стюарт,[14] чтобы она научила меня делать нож из зубной щетки (очень смешно). Я щелкаю каналами: на CNN и CNBC все только и твердят о нас. Переключаюсь на ESPN в надежде, что хоть в спортивных новостях не будут поднимать эту тему. Но и там идет репортаж о том, что какие-то баскетболисты арестованы за хранение наркотиков, и репортер говорит: «Возможно, им придется сидеть в одной камере со Стивом Джобсом из „Apple Computer“. Вы уже слышали об этом? Дело, похоже, принимает серьезный оборот. Надо повнимательнее присматриваться к этим компьютерным умникам. Им подделать бухгалтерские учеты — раз плюнугь».
В воскресенье снова звонит Айгер и говорит, что совет директоров «Disney» на следующей неделе собирается на заседание. Этот Айгер мне, скажем так, никогда не нравился. Свою карьеру он начинал диктором на телевидении, объявлявшим сводки погоды, и это сразу заметно. Иначе как без бумажки говорить не может. Стоит только завести с ним разговор, и сразу выясняется, что за душой у него ничего нет. Неплохой в целом парень, но нет в нем ни страсти, ни воображения. И все же нам пришлось стать партнерами по бизнесу, потому что он в припадке умопомрачения предложил за мою компанию семь с половиной миллиардов долларов. Я знал, что работать с ним — все равно что голой задницей на гвоздях сидеть, но от таких предложений не отказываются. Цена была слишком высока. Эта сделка вывела меня в число самых крупных акционеров «Disney» и обеспечила место в совете ее директоров. И вот теперь придется тащиться в Лос-Анджелес, который я ненавижу, и слушать бесконечную трепотню этих киношников.
— Туго будет? — спрашиваю я его.
— Если у вас есть бронежилет, — говорит он, — то я бы вам посоветовал захватить его с собой.
Остаток воскресного дня я провожу, отвечая на звонки людей, которые меня ненавидят. Им это, похоже, доставляет удовольствие. Билл Гейтс говорит, что пришлет мне книгу о том, как выживать в тюрьме, Майкл Айснер, который все еще не может мне простить, что я выпер его из компании «Disney» делает вид, что ему ничего не известно, и звонит якобы просто так, чтобы поздороваться. «Я тут отдыхаю в Хэмптоне, — говорит он, — и решаю кроссворд, так вот решил обратиться к вам за помощью. Буддийское понятие из пяти букв, начинается на „к“. Корма? Курма? Нет, это какое-то индийское кушанье. А, вспомнил: карма. Правильно? Это такая штука, что если вы плохо обошлись с кем-то, то она воздаст вам по заслугам. Я не ошибаюсь? Спасибо. Искренне рад вашим успехам».
Но хуже всего то, что звонит Эл Гор и заявляет, что хотел бы выйти из состава совета директоров «Apple».
— Дело не в том, что я боюсь за свою репутацию, — говорит он. — Я искренне считаю «Apple» потрясающей компанией. Но вы же знаете, у меня столько дел в последнее время. Тут и глобальное потепление, и все остальное, а я еще подумываю о том, чтобы принять участие в выборах 2008 года. Это тоже потребует немало времени. Я просто слишком занят. Действительно занят. Будем считать, что договорились?
Я звоню на мобильник Тому Боудитчу. Оказывается, он сейчас у нас в городе и остановился в «Гарден Корте». Он приезжает ко мне домой и мы звоним Элу Гору. Том говорит Элу, что тот не имеет права уходить и если он еще хоть раз заикнется об этом, то Том похитит и кастрирует его.
— Мы все в одной лодке, — говорит Том. — Вы не имеете права убегать и бросать нас, как вы бросили Клинтона, когда тот попал в беду.
— Я не бросал Клинтона, — возражает Эл.
— Не надо нам сказок рассказывать. Открестились от него, как от чумного.
Том с самого начала был против включения Гора в совет директоров. Он утверждал, что Эл, во-первых, идиот, а во-вторых, повсюду сеет раскол и разногласия. Но я полагал, что иметь бывшего вице-президента в правлении — это очень круто. Кроме того, он возглавил крестовый поход против глобального потепления климата, и это придаст нашей компании более прогрессивный имидж.
— Билл Клинтон обманул американский народ, — оправдывается Гор. — Он всех нас разочаровал.
— Парень всего лишь дал кому-то в рот, только-то и делов. А вы с воплями побежали прятаться, как нецелованная девица.
— Этот его поступок стоил мне проигранных выборов. Он разрушил мою карьеру.
— Это ваши проблемы, — говорит Том, — но вы должны знать, что просто так спрыгнуть с корабля мы вам не дадим. Вы останетесь и будете выполнять свои обязанности. Вы должны защищать компанию. Господи, да ведь именно из-за вас мы оказались в такой передряге.
— Простите?
— Вы что, не знаете, откуда у этой истории ноги растут? Дело вовсе не в засранце прокуроре из Сан-Франциско. Я тут поговорил с людьми. Все нити тянутся из Вашингтона. Команда Буша вас ненавидит. Они считают, что могут запятнать вас этим скандалом и похоронить ваши планы насчет выборов 2008 года. А мы просто заодно с вами попали под перекрестный огонь.
— Это самая странная версия из всех, какие мне только приходилось слышать.
— Странно то, что вы втянули нас в это дерьмо, а теперь пытаетесь удрать, когда брызги полетели. Вы входите в состав совета директоров этой компании и никуда не уйдете. Поняли?
Эл недовольным тоном лепечет что-то бессвязное и заявляет, что так с ним в жизни никто не разговаривал, даже Хиллари.
— Вы остаетесь в правлении, — говорит Том.
— Ну, ладно.
— Я хочу услышать это от вас. Скажите это вслух.
Эл глубоко вздыхает и говорит:
— Я остаюсь в совете директоров.
— Хорошо. И не вздумайте надуть нас.
Том вешает трубку. Весь остаток дня он проводит у меня дома, брызгая на меня слюной и изводя упреками, что я оказался таким глупцом.
27
После всего этого в понедельник утром я выхожу к публике со своей главной речью. Я стою на сцене в торговом центре Сан-Франциско, и обстановка воссоздает в памяти фильм Лени Рифеншталь «Триумф воли».[15] За моей спиной на стене гигантская буква «X», на двадцатиметровых экранах сменяются изображения, а пять тысяч людей с остекленевшими глазами ловят каждое мое слово и готовы по моему приказу выйти на улицу, чтобы убивать. Обычно в такие минуты я чувствую себя царем мира, но сегодня все просто валится из рук.
Отчасти это объясняется тем, что репетиции были проведены некачественно. Прежде всего, возникли проблемы с моей бородой. Моя стилистка Аннализа решила попробовать новую краску, но седины в ней оказалось на три процента больше, чем нужно, и вид у меня стал слишком серым. Вторая проблема возникла с водолазкой. Фабрику нашего постоянного поставщика смыло цунами. Мой консультант по одежде Катарина занялась поисками замены, но никак не могла найти материал подходящего качества. Я перепробовал кучу самых разных водолазок, но так и нашел нужного фасона и расцветки. Пусть даже никто в аудитории и не заметил бы разницы, но я то сам знаю, и это выбивает меня из седла.
