«Фирма по продаже недвижимости «Боггс энд Боггс» извещает о предполагаемой продаже старого особняка, расположенного напротив здания суда. Этот особняк принадлежал сестрам Марте и Луизе Холсей, дочерям покойного судьи Гирэма А. Холсея. О продаже особняка распорядилась племянница сестер миссис Эллен Холсей Голдвин».
На этот раз сидевшая в инвалидном кресле Луиза ничего не сказала. Лишь с выступившими голубыми венами ее руки нервно теребили края пледа, согревавшего колени. Единственным собеседником Марты, казалось, был северный ветер, хлеставший по стеклам окна ветками стонущих под его порывами деревьев.
Еще рано утром, до завтрака, когда Марта вытащила газету из почтового ящика, сестры внимательно изучили и обсудили содержание заметки. Вначале Луиза настаивала, что это какая-то ошибка. Но Марта презрительно отвергла такую возможность. Затем Луиза предложила позвать Эллен, чтобы та все им объяснила. Однако какое-то глубокое внутреннее чувство осторожности побудило Марту отвергнуть и эту идею.
Теперь после долгих размышлений про себя и вслух, когда Марта утомилась и утомила сестру различными предположениями, ответ на мучавшие вопросы пришел к ней внезапно. Единственно возможный ответ. Все стало на свои места. Мгновенно нашлось убедительное объяснение странным событиям, которые происходили в последнее время, включая и смерть кошки Куинни на прошлой неделе.
У Марты от озарения перехватило дыхание. Обретя голос, она тихо и спокойно сказала правду Луизе:
— Я убеждена, что Роджер и Эллен хотят нашей смерти.
— Нашей смерти? — Луиза посмотрела на сестру недоуменно. — О, нет, нет, Марта!
— Другого объяснения нет, — категорично заметила Марта.
Ее черты лица, серого и изрезанного морщинами, были высечены словно из гранита. Несмотря на свои восемьдесят лет, она не утратила сообразительности, и ее голубые глаза сверкали убежденностью.
— Теперь я понимаю, почему Роджер и Эллен так настаивали, чтобы мы переселились из особняка к ним, — продолжала рассуждать Марта. — Ясно также, почему они уговорили нас подписать распоряжение о передаче права на владение особняка Эллен. Под предлогом освобождения нас от утомительных и обременительных обязанностей, как выразился Роджер. Правда всегда проста, если взглянуть фактам в лицо, — говорила Марта. — Сначала Роджер и Эллен изолировали нас от всех наших друзей и соседей. Теперь они осмелели настолько, что объявили о продаже нашего дома. Скоро, очень скоро они рассчитывают стать владельцами наших акций и ценных бумаг.
— Но они не могут получить их, пока мы живы! — воскликнула Луиза.
— Вот именно об этом я тебе И толкую.
Марта встала и проковыляла к окну комнаты с двумя кроватями, где они обитали. Вывих правого бедра мешал ей нормально двигаться. Старая женщина приоткрыла окно и подставила лицо холодному осеннему ветру.
— Тобби, Тобби! — позвала она кота. — Тобби, иди сюда!
Она не услышала привычного ответного «мяу». Ласковое существо, покрытое густой шерстью, не прыгнуло на подоконник. Марта задвинула наглухо раму и похромала обратно к столу с ярким желтым кругом посередине от света небольшой электрической лампы.
— Сначала Куинни, теперь Тобби, — сказала она, обращаясь к сидевшей неподвижно в инвалидном кресле сестре. — Вот что я тебе скажу, Луиза. Завтра или на следующий день Роджер принесет сюда мертвого Тобби и будет разыгрывать крайнее огорчение, как он это делал на прошлой неделе, когда принес Куинни. Отравленную, конечно.
Марта пристально посмотрела на сестру. У той слезы навернулись на глазах.
— Бедная Куинни, — прошептала Луиза. — Роджер сказал, что кошка, возможно, съела отраву, которую разбрасывают фермеры для лисиц на огородах. Фермеры часто так поступают.
— Разве могла Куинни съесть что-нибудь подобное, после того как ты кормила ее восемь лет из собственных рук? — спросила Марта. — Куинни была очень разборчива в еде. Я скажу тебе, кто отравил Куинни. Это сделал Роджер и только он!
Луиза уставилась на сестру. Снаружи ветер еще сильнее затряс деревья.
— Но почему он так поступил?
— Подумай сама немного. Вспомни, как ты себя чувствовала весь прошлый месяц. Приступ слабости, недомогания в один день, и вроде бы нормальное состояние на следующий. И так — целый месяц! Как ты объясняешь такие странные перепады?
— Ну, если тебе уже семьдесят пять…
— Чепуха. У тебя никогда не было таких перепадов самочувствия, когда мы жили в нашем доме.
— Да. Со мной такого там не было.
— То-то! Я уверена в виновности Роджера. Не забывай, что он фармацевт и имеет свободный доступ ко всяким снадобьям, в том числе и ядам.
— О, Марта! Этого не может быть!
— Роджер — очень умен. Он пользуется ядом малыми дозами с тем, чтобы мы постепенно чувствовали себя хуже и хуже, пока в один прекрасный день, прекрасный, разумеется, для него, мы не умрем… умрем якобы от обычных болезней. — Марта почти прошептала последние слова. — У тебя наблюдаются, Луиза, все признаки постепенного отравления. Мышьяком, по всей вероятности. Куинни ела из твоей тарелки. Будучи очень маленькой, она умерла, а твое состояние ухудшилось. Роджер выдумал всю эту историю относительно разбросанной фермерами отравы.
Марта глубоко задышала. И презрительно продолжила:
— Затем Роджер понял, что то же самое может произойти и с Тобби. Но кот мог умереть на глазах у нас, и мы бы заподозрили неладное. Поэтому он решил избавиться от Тобби навсегда. И бедный, бедный Тобби исчез.
— О, как это ужасно! — поежилась Луиза. — Однако на чем ты делаешь свои выводы?
— На основе веских доказательств. И одно из них — покупка Роджером вчера новой машины.
— Но это вовсе не новая машина, — возразила Луиза. — Он купил подержанный автомобиль, который необходим Роджеру, чтобы ездить по округе зимой.
— В том-то все и дело. Необходим! Роджеру и Эллен очень нужны деньги. Ты же знаешь, как мало зарабатывает Роджер в аптеке мистера Джебвея. Ты должна принять во внимание все факты. Два года назад Роджер появился здесь. Словно с неба упал. Его никто не знал. Он встречает Эллен и тут же женится на ней!
Но почему? Эллен — далеко не красавица. Что привлекло в ней Роджера? Я тогда еще не могла этого понять. Теперь я знаю. Он женился на нашей племяннице только потому, что она наша единственная наследница. У нас — особняк, отец оставил нам акции, ценные бумаги. И Роджер решил воспользоваться случаем. Он задумал прибрать к рукам все наше состояние, отравив нас.
— Возможно, он женился на Эллен не по любви, — заметила Луиза, но тень сомнения легла на ее маленькое морщинистое лицо. — У Эллен действительно весьма заурядная внешность. Но у нее добрый характер, а мужчина не всегда выбирает себе жену по тому, как она выглядит.
Марта прицелилась своим указательным пальцем в сестру.
— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Эллен изменилась. Ты определенно заметила, какой скрытной она стала. Ведь она ничего нам не сказала, что хочет продать особняк. Ты заметила, как она и Роджер тайно переглядываются, когда думают, что мы не наблюдаем за ними? И всегда, стоит нам заговорить о деньгах, они тут же меняют тему разговора.
Марта наклонилась вперед и понизила голос:
— Я совсем забыла. Они могут подслушивать, стоя за дверью. Еще раз тебе повторяю: посмотри на факты. Мы были счастливы в нашем особняке. Прошлым летом Роджер и Эллен пытались убедить нас, что они обеспокоены нашим положением. Обеспокоены тем, что у меня постоянный вывих бедра, и тем, что ты не можешь самостоятельно передвигаться из-за твоего артрита. Они утверждали, что мы уже не в состоянии сами за собой должным образом ухаживать. Какая чепуха! Ведь мы могли бы продать акции и ценные бумаги и нанять служанку и повара.
Но нет. Как старые глупые создания мы позволили себя уговорить. Мы выдали Эллен доверенность и переехали к ним. И теперь мы совершенно одни. Нас никто не посещает. И мы вряд ли сможем когда-нибудь покинуть этот дом. Мы даже не получаем никакой почты. Даже судья Бекк не проведал нас. Три дня назад я написала ему письмо, прося — нет, умоляя — его зайти к нам. Написала, что мы хотим обсудить с ним нечто очень важное.
— Ты написала судье Бекку письмо? — воскликнула Луиза. — И ничего не сказала мне об этом?
— Я поступила так потому, что не хотела тебя волновать своими подозрениями. Но теперь уверена, что нас замыслили отравить. И я намерена поставить судью в известность обо всем. Если, конечно, мы когда-нибудь увидим его. Думаю, Роджер не передал мое письмо по назначению.
Марта плотно сжала губы. И после некоторого молчания процедила сквозь вставные зубы:
— Ничего не поделаешь. Роджер торопится. Ясно, что он замышляет разделаться в первую очередь с тобой. Затем покончить со мной. И никто ничего не заподозрит!
