поэтому он, Мармон, успеет погибнуть и оголить границу с Францией прежде, чем ему окажут помощь. В заключение маршал поручил передать, что если ему не дадут верховное командование Северной и Португальской армиями, он не сможет взять на себя трудную миссию противостояния англичанам и просит отозвать его из Испании, чтобы служить на глазах у императора в Русской кампании.
Наполеон выслушал полковника Жарде, казался пораженным его рассказом, обещал ему всё исправить, посмеявшись, впрочем, над притязанием Мармона на верховное командование, столь превосходящее его способности. Но поскольку пришлось бы принимать серьезные решения, менять расстановку сил, возможно, оставлять значительные территории ради концентрации войск, Наполеон ограничился общим распоряжением о передаче верховного командования Жозефу, льстя себя надеждой, что сам покончит со всеми проблемами в России, и отбыл из Парижа.
Несмотря на свои справедливые опасения, Мармон остался командующим Португальской армии. Он заботился о нуждах солдат, старался привести Саламанку в состояние обороны, превратив несколько ее крупных монастырей в цитадели, пополнял кавалерию, ремонтировал орудия, признал власть Жозефа и посылал ему отчеты и донесения о состоянии войск даже чаще, чем Жозеф того желал, ибо каждое такое донесение завершалось просьбой о помощи.
Жозеф, командующий армией Центра, располагал примерно 14 тысячами здоровых людей, среди которых числились остатки разных корпусов, как часто случается в штаб-квартире, и еще 2 тысячами солдат Сульта, который не переставал требовать их возвращения. С этими силами, не считая 2 тысяч испанцев, которым Жозеф платил собственными деньгами и которые были верны, пока им платили, Жозеф должен был охранять Мадрид и Толедо справа, Гвадалахару слева, поддерживать сзади коммуникации с Северной армией и спереди через Ла-Манчу – с Андалусской. Ему нужно было даже дотягиваться до Куэнки, дабы не терять сообщения с Арагонской армией, располагавшейся в Валенсии. Если охрана одного из этих пунктов прекращалась, Жозеф сразу оказывался отрезанным от одной из частей королевства и терял те небольшие ресурсы, которыми жил, – зерно и фураж в пору жатвы и городскую пошлину Мадрида.
Андалусия, захваченная столь преждевременно, находилась в руках Сульта, под командованием которого состояла наилучшая часть французской армии. Он располагал 58 тысячами боеготовых солдат, которые размещались следующим образом. Перед Кадисом оставались 12 тысяч человек, продолжая видимость осады; 10 тысяч защищали Гренаду; 5 тысяч человек патрулировали из Аркоса Севилью, Кадис и Тарифу; 15 тысяч в Эстремадуре под началом д’Эрлона наблюдали за генералом Хиллом, расположившимся в Бадахосе; 2–3 тысячи кавалеристов у Баэсы объезжали ущелья Сьерра-Морена. Оставшиеся 13–14 тысяч человек оккупировали Севилью и воевали с Баллестеросом, который высаживался то справа в графстве Ньебла, то слева в Тарифе, пользуясь услугами английского флота.
Сульт оккупировал богатый край и располагал всем необходимым для содержания войск. Тем не менее, несмотря на предписание Наполеона всем генералам посылать королю часть доходов от военных контрибуций, Сульт ничего не посылал Жозефу, заявляя, что едва справляется с нуждами армии и расходами на осаду Кадиса, которая в самом деле требовала создания многочисленного снаряжения, к сожалению, до сих пор совершенно бесполезного. Коммуникаций у Сульта с Главным штабом не было. Он снял все посты, позволявшие ему сообщаться с Мадридом через Ла-Манчу, заявив, что Ла-Манчу надлежит охранять армии Центра, и ничуть не беспокоясь о депешах, которые могли содержать только надоедливые требования денег и помощи. Хотя Жозеф стал главнокомандующим, маршал мог заявлять, что ничего об этом не знает, ибо никаких депеш из Парижа и Мадрида не получил.
Наконец, оставалось королевство Валенсия с обширными расположениями Сюше. После взятия Валенсии крупное соединение сил, о котором распоряжался Наполеон, распалось, и войска вернулись в свои провинции. Генерал Рейль вернулся в Арагон с 14 тысячами человек, чтобы охранять Сарагосу, Лериду и Тортосу, помогать армии Севера бороться с Миной, армии Центра – с неутомимым Вильякампой, Дюраном и Эмпесинадо и при необходимости оказывать помощь Каталонской армии. Генерал Декан, вернувшийся после потери Иль-де-Франса в Европу с незапятнанной репутацией, командовал каталонскими войсками под верховным командованием Сюше. У него было 27 тысяч человек для охраны Фигераса, Остальрика и Барселоны и для того, чтобы показываться время от времени под Таррагоной, важнейшим завоеванием, ибо она мешала англичанам высадиться на северо-востоке Испании. Англичане, зная, как трудно снабжать продовольствием крепости, старались пресечь сообщение по морю, в то время как испанский генерал Ласи старался прервать коммуникации французов на суше: так они надеялись отбить у нас Таррагону, уморив голодом. Сюше располагал в Каталонии, Арагоне и Валенсии 58 тысячами боеготовых солдат. За вычетом 14 тысяч генерала Рейля и 27 тысяч генерала Декана, у него оставалось 16–17 тысяч человек для наблюдения за длинной дорогой вдоль побережья Средиземного моря от Тортосы до Валенсии, содержания войскового корпуса перед Аликанте и поддержания связи с войсками Жозефа через Куэнку. И не более 7–8 тысяч человек он мог быстро передвинуть в угрожаемые пункты.
К числу опасностей, которых следовало опасаться Арагонской армии (этим общим названием мы обозначаем три армии Арагона, Каталонии и Валенсии), относилось и появление англо-сицилийской армии, сформированной лордом Уильямом Бентинком на Сицилии. Не боясь более нападений Мюрата, после того как тот отправился в Россию, лорд Бентинк мог располагать отличной английской дивизией и вдобавок дивизией сицилийской. Этот корпус в 12 тысяч человек могли перебросить, благодаря английскому флоту, куда угодно, и добиться в нужном месте численного превосходства. Это было еще не всё. Англичане задумали нанять некоторое количество испанцев и придать им английских офицеров. Для формирования этого войска они использовали Балеарские острова (которыми владели) и побережье Мурсии (принадлежавшее им почти в такой же мере). Генерал Уиттингэм на Балеарах и генерал Роуч в королевстве Мурсия организовали два испанских легиона, которые должны были вскоре доставить им еще 12 тысяч отличных солдат. Эти войска и назывались Англо-сицилийской армией, которая могла быть переброшена либо в Каталонию к генералу Ласи, либо в Мурсию к генералу О’Доннеллу, и была уже не воображаемой, а совершенно реальной силой.
После взятия Валенсии Сюше постарался успокоить ее жителей и призвал их, как и в Сарагосе, к участию в управлении краем. Уже внушив доверие своим поведением в Арагоне, он постепенно добился возвращения архиепископа и бывших муниципальных властей провинции, сформировал хунту, договорился с ней о распределении доходов с налогов, осуществил полезные реформы и, не душа страну поборами, получил возможность пользоваться всеми богатствами королевства Валенсия. Наполеон хотел, чтобы Валенсия деньгами заплатила за французскую кровь, пролившуюся под ее стенами в 1808 году, и потребовал выкупа в пятьдесят миллионов. Такая контрибуция, наложенная среди беспорядков войны на богатую, но небольшую провинцию, казалась чрезмерной. Тем не менее, благодаря системе управления Сюше, можно было надеяться получить
