об американском акте от 2 марта 1811 года, восстановившем торговые отношения с Францией и оставившем их приостановленными с Англией, Наполеон ответил на него актом от 28 апреля 1811 года, отзывавшим Берлинский и Миланский декреты в отношении Америки. Этот официальный документ вызвал горячую радость в Америке и лишил силы главный довод англичан, утверждавших, что у американцев нет доказательств отзыва этих декретов. К сожалению, чтобы привлечь во Францию американцев, но не пропустить ни английских судов, ни английских товаров, Наполеон ввел серьезные ограничительные меры для американской торговли. Прежде всего, он разрешил Америке только два порта отправки – Нью-Йорк и Новый Орлеан – и три порта прибытия – Бордо, Нант и Гавр. Кроме того, он указал, какие продукты можно ввозить во Францию, исключив сахар и кофе, всегда имевшие подозрительное происхождение, и обязал американцев взамен вывозить на треть их стоимости вино и на две трети – шелк.
Когда американцы, получив право входа в порты Франции, обнаружили ограничения в отношении портов отбытия и прибытия, а также разрешенных к ввозу и обязательных к вывозу товаров, они горячо возмутились, и их жалобы вызвали самый досадный отклик в Соединенных Штатах. Так, ради ничтожно малой выгоды Наполеон лишил себя важного политического результата – объявления Америкой войны Англии. Ведь объявление войны было ему настолько выгодно, что перевешивало все выгоды континентальной блокады. Даже если бы в результате сохранилась контрабанда, войны нужно было добиваться любой ценой: если бы англичане лишились торговли с Америкой, еще приносившей им двести миллионов, уже ничто не смогло бы возместить подобную потерю. Кроме того, потеря американского флага в качестве посредника нанесла бы им ущерб другого рода, стоивший всех временных жертв, на которые пришлось бы пойти ради Америки.
Ради достижения таких результатов стоило постараться удовлетворить обоснованные претензии американцев, дабы их раздражение обернулось исключительно против Англии, а затем внушить им надежду на обширную торговлю с Францией взамен на прекращение торговли с Англией. К несчастью, Наполеон из недоверия, гордости и упрямства противился уступкам, которых у него требовали, предоставляя их чрезвычайно медленно и нередко даже уничтожая их результат неуместными строгостями.
Состояние умов в Соединенных Штатах и партийные разделения в этой свободной стране еще более усложняли положение. Тогда – как прежде, так и впоследствии – Северная Америка делилась на федералистов и демократов.
Первые, хоть и желавшие прежде войны за независимость, добившись освобождения, вернулись к своего рода предпочтению исторической родины и желали и торговать с ней, и следовать ее политике, не стыдясь неблагодарности по отношению к Франции и ничуть о ней не печалясь. В основе таких расположений лежали их интересы и воззрения. Большинство федералистов осели на северо-восточном побережье Америки – в Филадельфии, Нью-Йорке и Бостоне, происходили из семей бывших английских коммерсантов, были естественными торговыми посредниками с Англией и хотели, чтобы Америка потребляла в основном британские товары, которые они импортировали и перевозили. Не производя ни хлопка, ни сахара, ни табака, ни зерна, ни леса, в отличие от колонистов в глубине страны, они ничуть не заботились о путях сбыта этих продуктов и беспокоились только об английской коммерции, агентами которой и являлись.
Таковы были их интересы; их воззрения объяснялись столь же просто. Богатые негоцианты, обладавшие нравами, вкусами и идеями английского торгового сословия, они придерживались умеренных, суровых воззрений торговой аристократии, любили благоразумную, умеренную, консервативную политику Вашингтона, одобряли политику Питта и чрезвычайно походили на представителей могущественного лондонского Сити, всегда доставлявшего основных сторонников знаменитому английскому премьер-министру. Что касается собственно Америки, они желали правильного порядка вещей, охотно поддерживали федеральное правительство и желали сохранять мир со всеми державами. Франция Людовика XVI их мало устраивала, Франция Конвента не устраивала совсем, а Франция Наполеона не устраивала категорически. Они сожалели о строгостях Англии в отношении своей коммерции, но предпочитали скорее терпеть их, нежели вступать с Англией в войну, и главное, не питали ни малейшего доверия к правлению Наполеона, которое находили революционным, деспотичным, амбициозным и в высочайшей степени возмутительным.
Демократы, или республиканцы, как их называли в то время, еще близкое к провозглашению республики, представляли своими интересами и воззрениями полную противоположность федералистам. Будучи в большинстве своем колонистами из Виргинии, Каролины, Огайо и Кентукки, краев, богатых хлопком, табаком, сахаром, зерном и деревом самых разных пород, они были заинтересованы в торговле с Францией, весьма нуждавшейся в продуктах их сельского хозяйства. Обладая вкусами скорее наших колонистов с Антильских островов, нежели английских негоциантов, они предпочитали французские товары английским, придерживались, наряду с нравами плантаторов, и их воззрений, а также неумеренно либеральных идей. Если прежде они стремились вызвать мятеж против Англии и добиться независимости Америки, то теперь, в отличие от федералистов, даже восторжествовав над Англией, продолжали ее ненавидеть и хотели утвердиться в своей независимости, освободившись и от ее обычаев, и от торговли, и от альянса с бывшей метрополией. Естественно, они испытывали расположение к Франции и питали к ней горячую признательность за оказанные им услуги. Они с легкостью прощали ей революционные перегибы, возмущавшие их куда меньше, чем федералистов; и хотя Франция впала во временную деспотию, продолжали считать ее энергичной, предприимчивой страной, призванной во все времена ускорять движение прогресса. В высшей степени раздраженные оскорблениями, наносимыми их флагу на море, республиканцы горели нетерпением за них отомстить; они желали завоевать Канаду, по этой причине стремились к войне с Англией и от души желали, чтобы Франция, распахнув двери торговле с ними, приняла их сельскохозяйственные продукты с юга и запада и тем самым предоставила им аргументы в их яростной и страстной полемике.
Исполнительную власть возглавлял в то время Мэдисон, друг и ученик Джефферсона, умеренный, просвещенный и проницательный демократ, сведущий в делах и умевший смягчать непримиримые воззрения товарищей по партии. Он был убежден в том, что Америке более выгоден союз с Францией, чем союз с Англией, и потому считал войну с Англией неизбежной, но хотел, чтобы его принудило к ней общественное мнение, и ждал от Франции содействия в деле защиты морского права и платы за смелость в виде преимуществ в торговле.
Хватило бы и одной депеши из Парижа с полным и бесповоротным признанием прав нейтральных стран и предоставлением значительных торговых преимуществ, чтобы прекратить борьбу политических партий, разделявшую Америку. К несчастью, 1811 год заканчивался, и Наполеона уже поглощали планы войны с Россией. В 1810 году, когда его занимала континентальная блокада, он мог бы увидеть в войне Америки с Англией тысячу благоприятных возможностей для своих планов и не преминул бы ее добиться. Но в конце 1811-го, уже задумав покончить на севере Европы
