И чем больше времени проходит, тем страшнее страх неудачи.
Страшнее отвечать за это всё перед Юнидатусом Таротом – за чужой проект, за чужую, если что, промашку.
«И кто их просил выступать с такими инициативами?» – Гатанас почти задыхается от беспокойства.
Поднявшись, нервно проходит из угла в угол. Белый цвет кабинета неожиданно его раздражает. Просторный размер вдруг кажется тесным.
Гатанас задыхается здесь взаперти, без возможности лично следить, как что идёт.
Ему страшно.
Там, в другом мире, сейчас убивают либо его агентов, либо правителей Эёрана, каждого из которых он по отчётам знает чуть не с пелёнок.
Там сейчас уничтожают весь цвет драконов правящих родов, архивампиров, эльфов, сильнейших магов.
И выкаченная из них магия… Большую её часть придётся рассеять в других мирах бессмысленно и бесполезно только потому, что в живых носителях её долго не сохранить, а давать столько корма Безымянному ужасу может быть опасно.
Мысленно Гатанас в который раз перебирает в голове план: и нападение, и распределение добычи, и варианты действия при отклонении от плана…
Пронзительный писк вырывается из динамиков, и Гатанас вздрагивает. Мертвенно бледный, разворачивается к рабочему столу. Почти не дыша, подходит и садится в кресло.
Смотрит на один монитор, на второй.
Камеры кружащих над загоном квадрокоптеров показывают воронку формирующегося перехода между мирами.
Графики и индикаторы, выведенные на ноутбук, фиксируют повышение плотности магического фона в загоне.
Закусив костяшки пальцев, Гатанас не дыша следит, как раскрывается прекрасная и ужасная воронка перехода, и из неё вываливаются уродливые чёрные твари с раздутыми брюхами.
Живые, прожорливые накопители магии.
Никогда он не видел столько сразу.
Они вываливаются и вываливаются на сухую землю загона, выползают, как из бездонной бочки. Мерзкими слизнями расползаются в разные стороны.
Они ползут и ползут, и датчики отщёлкивают всё большее и большее повышение магического поля.
Переполненные магией существа, следуя вложенному в них инстинкту, возвращаются в Нарак.
И они не кончаются…
Их больше, чем должно пройти в Нарак по плану.
У Гатанаса широко распахиваются глаза. Он дрожащей рукой включает связь с дежурящими возле загона сотрудниками Возмездия.
– Перекрыть межмировой переход! – кричит он в микрофон ноутбука. – Немедленно! Их слишком много! Немедленно сбить межмировой переход! Запечатать!
Он кричит это, но на экране видит, как живые накопители магии всё прибывают, насыщая Нарак густой и сытной живой магией Эёрана. Прибывают, приманивая к себе необъятную тушу Безымянного ужаса.
Много лет живёт Гатанас Аведдин в Нараке, он привык к соседству Безымянного, привык к его аморфному облику, напоминающему грозовое облако, по неведомому капризу лёгшее на землю. И кормление живыми накопителями Гатанас Аведдин наблюдал не раз, но впервые у него такое дурное предчувствие от того, что эта необъятная тварь ползёт к доставленной ей еде.
– Мы не можем перекрыть! – панически надрываются динамики. – Концентрация магии слишком велика, переход не закрыть, эти твари лезут в него…
И хотя всё это происходит в загоне, защитные системы кольцевого города вдруг взвывают сигналами тревоги.
Глава 34
Наблюдать онлайн за свиданием котика и Манакризы при свечах почти умилительно: Шаакаран настороженно‑серьёзный, похоже, сильно нервничает и – о чудо! – не знает, что сказать и не расхваливает себя на разный манер.
– Наполнить твой бокал? – почти робко спрашивает он.
Манакриза не похожа на себя – так её преобразили визажисты. Из тёмных волос сплели корону с вкраплениями страз, и платье сменили, затянув её в корсаж с пуш‑апом. Так что вставленный между двумя выпуклостями кристалл‑индикатор магии выглядит почти вызывающе. Его Манакриза надела перед уходом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Они тут без меня хорошо развернулись в плане безопасности: Мад помог с глушителями и обманными записями звуков, так что кристаллы и новые броши Юнидатуса Тарота они надевают только на выход.
Ещё у них смартфон котика с доступом к его счетам и контактам.
И дерзкий план бежать из Нарака. У всех, кроме Катари – она хочет остаться здесь и как минимум добиться успеха в партии «Равные возможности», а как максимум – заполучить Илантиха.
Причём план побега, спасибо Маду, кажется рабочим: под видом демонов из доставки выйти в загон для получения межмирового груза и нырнуть в открывшуюся воронку перехода.
Мне тоже предлагают бежать. Мад знает, как раздобыть координаты наших миров, так что, если обчистить котика, можно отправиться прямо домой.
Или в другой мир…
Мад тоже подумывает рвануть в другой мир, если Саламандру не найдёт. К Лиссе, например, там учёных ценят.
У Манакризы дома осталось таинственное незаконченное дело, но потом она хочет отправиться жить в какое‑нибудь другое место.
А я… у меня голова так зудит, что думать мешает! Или я не хочу об этом всём задумываться, хотя разумнее всего именно сбежать.
И вместо того, чтобы обдумывать этот вариант, сижу в роскошной гостиной и смотрю с Лиссой и Катари и ещё парой благородных демонов шоу «Найди себе пару». С попкорном. В полумраке на уютном диване – обстановка почти расслабляет. Ещё бы Лео рядышком сидел и свидание как‑то пободрее шло…
Похоже, телевизионщики надеялись на креативность котика, а он сам не свой. Сначала ещё пытался шутить, но под взглядом Манакризы посерьёзнел и превратился в этакого чопорного джентльмена с безупречными манерами.
Остальные участницы сидят по комнатам. Не ладится у наших команд общение после фееричного испытания. И пусть мне хочется верить, что те просто остывают, ситуацию переосмысливают, не могу избавиться от ощущения, что затевается какая‑то гадость.
И будущее свидание Принцессы и Лео не радует – от слова совсем.
– Похоже, он и правда её боится, – признаёт принёсший попкорн Иншасди, а его приятель протягивает свой смартфон:
– А я же говорил!
– Демонокота, хоть и полукровку, запугать – что это за девушка должна быть?
– Можешь сам проверить, если рискнёшь, но проиграл – деньги на экран.
– А. – Иншасди вытаскивает смартфон, нажимает пару кнопок и касается экраном экрана.
Тонкий писк сообщает о переводе денег.
У меня же острее чувство, что я пропустила много чего интересного. Конечно, я знала, что котик Манакризу побаивается, но сейчас его поведение совсем‑совсем странное. Он же на неё как кролик на удава смотрит! Уже хочется попросить её помягче с ним, пока он совсем не завял.
– Желаете салата? – интересуется котик, подвигая Манакризе салатницу.
Нет, у меня прямо огромное недоумение:
– Что она с ним сделала?
– Нет, спасибо, – отвечает Манакриза, и смутившийся Шаакаран прижимает салатницу к своей груди.
– Не оценила, – Лисса берёт из ведра горсть попкорна. – Объездила, но не оценила.
Я поворачиваюсь к ней:
– Кажется, мне не всё рассказали.
– А нам расскажете? – чуть не в один голос спрашивают демоны и смеются.
Иншасди добавляет:
– Ваша подруга такого демонокота колоритного испортила.
– Да, теперь я понимаю, почему иномирянок держат в изоляции, – чуть не рыдает от смеха его друг. – Боятся! Если уж лорда Шаакарана так приструнили…
Демоны резко меняются в лице, их глаза вспыхивают, по рогам пробегают искры. В следующий миг срабатывает тревога.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И первая мысль: как там Лео?
А потом меня будто накрывает сногсшибательной волной, я слышу чей‑то отдалённый хриплый крик‑стон. Зажимаю уши – такой он страшный. От его тоски и жажды из глаз брызжут слёзы. Самой хочется кричать!
По рогам демонов снова пробегают искры, и вещание телеканала вдруг прерывается.
