коммунизма в утопию. На этом положении стали спекулировать «антипотреблядцы», которым потребовался «новый человек». «Старый человек» для коммунизма не подходит, потому что, сука он такая, займет с утра пораньше очередь у дверей склада и сожрет всё, что будет в пунктах бесплатной раздачи жратвы, унесет к себе домой из пункта раздачи одежды все шмотки, а другим ни фига не останется. Такая жадная падла для коммунизма не подходит, пусть он сначала перевоспитается в сурового аскета, потом уже его можно вести за ухо в светлое будущее, иначе ресурсов на всех не хватит.
Все это было бы смешно, если бы не было на самом деле в умах подавляющего большинства людей. Естественно, один Кургинян не успел бы за время своей политической деятельности так загадить мозги стольким людям. Кургинян всего лишь образцовый член КПСС образца после 1953 года. Он всего лишь продолжает дело этой троцкистской партии. Главным в идеологии КПСС и было превращение коммунизма в утопию. И можно с уверенностью определить дату, когда это началось. В 1951 году. Еще до переименования ВКП(б) в КПСС.
В 1951 году Сталин и его команда решили перейти к следующему этапу развития СССР — к строительству коммунистического общества. Ничего фантастического в таком решении не было, собственность в стране была только социалистическая, темпы экономического развития позволяли решать эту задачу. Самой главной проблемой было — объяснить народу путь и сущность решения этой задачи. Сталину нужно было понимание общества в вопросе, какие преобразования для этого необходимы и что каждый должен для этого делать.
Определились, что начать нужно с единого учебника политэкономии. Создать такой учебник, который мог дать целостное представление о политической экономии, как о науке, чтобы советскому народу был понятен путь преобразования общества. Этим учебником начали заниматься еще до войны, но дело почему-то замерло.
Учебник должен был быть простым, доступным для понимания большинству граждан.
В ноябре 1951 года проект учебника был готов. Но Сталина он не устраивал по многим аспектам. Главным, пожалуй, недостатком проекта было то, что там каждый ученый хотел «блеснуть умом», получилась плохо читаемая заумь. Сталин требовал максимально простого и доступного для понимания людей учебника, но академики просто выражаться за время своей научной деятельности отвыкли. Причем, это качество не только советских ученых. Какой ты ученый, если выражаешься так, что тебя любой тракторист понять может? Это не по-научному. Нужно больше специальной терминологии, желательно, в идеале, чтобы между терминами одни местоимения были. И если академик пишет книжку, тем более учебник, то он рефлекторно ее забацает в 6-ти томах с тремя томами пояснений. Чтобы всем было видно — не зря он зарплату академика получает.
Я утрирую, естественно, но примерно такой учебник они написали. Но это еще было не всё. Выяснилось, что наши ученые в области общественных наук оборзели и охренели до такой степени, что у них заплыли жиром мозги, они настолько обленились, настолько деградировали… Короче, Маркс — гений, он всё открыл, поэтому, чего там мудрить, главное — цитировать к месту и ко времени. Можно еще из Ленина добавлять кое-что. Удобно и комфортно. Не надо напрягаться изучать общество, в котором ты живешь — это лишний рак мозга.
Но, в итоге, Сталин так и не добился от академиков нужного ему учебника, поэтому и написал свою последнюю теоретическую работу. Но это потом было.
А в ноябре 1951 года он еще надеялся на ученых-политэкономов. Чтобы подстегнуть научную мысль, была организована дискуссия по учебнику политэкономии.
В этой дискуссии нарисовалось конкретное чудо, которое звали Лука Ярошенко. Самое чудесное в этом чуде, кстати, то, что его идеи, как вирусы, живут в головах большинства наших леваков и мраксистов. Как только ты с ними начинаешь о коммунизме говорить, так эти вирусы у них оживают.
Лука Ярошенко стал даже героем публикаций в СМИ после Перестройки, как жертва Сталина. И о нем писали, как о видном ученом, который осмелился тирану бросить вызов.
На самом деле, Лука был хером с бугра, заместителем начальника одного из отделов Госплана. Клерк не очень высокого ранга.
Это чудо написало свои соображения по учебнику политэкономии, сначала показало их академику Варге, тот посмотрел эти тезисы, посоветовал их спрятать подальше и не высовываться с такой дурью.
Лука не послушался. Вышел к трибуне во время дискуссии и запулил свои идеи о политэкономии. И еще предложил проект учебника выкинуть в мусорное ведро, дать ему, Луке, двух помощников, и он, Лука, за год, максимум за полтора, напишет сам учебник.
Дальше всё происходило так, что было похоже, будто Сталин плюнул на дискуссию ввиду ее бессмысленности. Я думаю, он в самом деле убедился в бессмысленности дальнейших дебатов. Ни его, ни Молотова, который тоже участвовал в этом действии, никто не понимал.
Иосиф Виссарионович занялся «Основными проблемами социализма в СССР». И в этой работе уделил большое внимание замечаниям Луки Ярошенко.
Я уверен, что четверть объема «Основных экономических проблем социализма в СССР» была посвящена критике взглядов этого Луки Мудищева от политэкономии не потому, что Сталин очень серьезно воспринял самого Ярошенко, а потому, что за Ярошенко стояла очень значительная сила.
Кто-то же его, зам. начальника отдела Госплана, сподвиг на этот «научный подвиг»?…
В институтах СССР, независимо от их профиля, политэкономия была предметом обязательным. Она еще входила составной частью в гос. экзамен по научному коммунизму, который тоже во всех ВУЗах сдавали.
Политэкономию изучали целых два семестра. Один семестр — «политэкономия капитализма», второй — «политэкономия социализма». Потом итоговый экзамен. И было даже два отдельных учебника. Один по капитализму, другой — по социализму.
Первый семестр по политэкономии, по капитализму, проходил нормально. Без проблем эта наука даже нами, студентами-медиками, воспринималась. Даже формулы Маркса нормально проходили.
Начиналась политэкономия социализма и начинались проблемы. Мы ее ни фига не понимали. Это была не наука, а какая-то муть. Студенты СССР после изучения этой мути начинали осознавать, что они живут в экспериментальном обществе, в котором вместо экономических законов…
Только когда я прочел критику Иосифа Виссарионовича взглядов Ярошенко, я понял, в чем проблема брежневской «политэкономии социализма»…
* * *
Когда мы, студенты советских ВУЗов, изучали политэкономию капитализма и политэкономию социализма отдельными курсами, да еще и по отдельным учебникам, мы еще не знали, что эту глупость, делящую политэкономию, как науку, на две части, критиковал Сталин в споре с Лукой Ярошенко.
Эту глупость Сталин и называл главной ошибкой Ярошенко. По мысли Луки, если в социалистической экономике нет антагонистических противоречий, то все экономические законы и категории
