а затем померк и замерцал, как переливаются в темноте угольки жаровни. Теперь к белому свету прибавился еще и холодный, таинственный оттенок звезд, которые тоже внезапно стали светить намного ярче, чем когда-либо прежде. Они будто бы водили хоровод вокруг горы, выстраиваясь в новые созвездия, и чертя в небе сложные узоры.
Феликс, затаив дыхание, глядел как в ночной выси появляются звездные врата, из которых, словно легкий шелковый дым, струился свет, падая на гору. И тут произошло еще более удивительная вещь. Белый свет месяца стал приобретать очертания, и вскоре из скалы стала появляться первая смотровая башня, словно невидимая кисть художника вырисовывала ее с помощью света. Когда-то величественный Ферас возрождался в полуночном свете, такой же призрачный, как и воспоминания о жителях Каирнала, которые все еще бродят по Забытому королевству. Только в отличии от Каирнала, тут возрождались не люди, а сам город. Голубой свет звезд очерчивал сложные контуры зданий, а уже из этих светящихся рисунков выплывали башни и статуи, появлялись мосты и водопады, в небо взмывали стаи журавлей, и над городом восходила золотая радуга. Прозрачные стены Фераса окутывал небесный ореол, от которого расступалась даже тьма ночи, и в тот момент даже черная звезда ужалась под напором этого святого сияния.
Феликс так и стоял, разинув рот, а затем подскочил и упал, когда над горой неожиданно разнесся громогласный вой труб, настолько сильный, что его вполне могли бы услышать в любой точке этой необъятной пустыни. Теперь стало видно, что помимо города, из света родились и сами его жители, которые теперь стояли у стен, будто хозяева, встречающие у дома дорогих гостей. Когда же Феликс отошел от этого потрясения, Эн уже вовсю шагал к городским воротам, которые теперь были распахнуты, и в них можно было разглядеть все еще занесенный песком проход. Другие, звездные ворота, продолжали переливаться и подрагивать над городом, как флаг на ветру, или северное сияние. Поднявшись, маленький никс побежал, не глядя под ноги, за своим немногословным спутником. Он то и дело спотыкался, но не мог отвести взгляда от этого невероятного чуда. Когда же он догнал быстро идущего Эна, и открыл было рот, то смог издать лишь какие-то несвязные речи, в которых переплелись десятки вопросов, вертящихся у него в голове. Эн же все продолжал молча идти к городу.
Было ли это отблеском света, но одежда молодого ювелира тоже преобразилась. Золотые узоры и канитель на его плаще сияли солнечным светом, словно проходящим сквозь чистый янтарь, а в его темных волосах сверкала алмазная пыль, какую обычно можно было увидеть на чистом утреннем снегу. Феликс было подумал, что и его волосы блестят не хуже, но проверить это не смог. Так они дошли до самых ворот, и взгляды всех жителей сопровождали их. Но Феликс не боялся, так как все они выражали дружелюбие и доброту. Еще раз кинув взгляд на Эна, он увидел, что теперь вместе с ними шагает еще один полупрозрачный человек, который присоединился к ним из строя этих гордых призрачных великанов, такой же бестелесный и золотистый. То был высокий мужчина в расцвете своих лет, с бородой до подбородка, заплетенной блестящими лентами в упругую косу. Его длинные волосы спадали до плеч, и так же, как и борода, местами были заплетены в небольшие красивые косы. На плечах же у него были царственные одежды, доходившие до самых его ног. Он шел, слегка улыбаясь, то и дело украдкой поглядывая на Эна, который в свою очередь будто бы и не замечал нового спутника.
Так, втроем, они дошли до самых ворот и остановились у заваленного прохода. Феликс все вертел головой, глядя то на толпы полупрозрачных горожан, то поднимая взгляд на исполинские статуи, поддерживающие на своих плечах светящиеся стены города. Феликс смотрел на сотканных из света людей, и до него не сразу дошло, что все они отличаются от каирнальских привидений. В Забытом королевстве он видел лишь воспоминания, тогда как сейчас перед ним стояли настоящие призраки!
Пока он потрясенный новыми мыслями осматривал улыбающихся ему великанов, Эн подошел к скале, и звездный свет очертил на грубой каменной породе новую полосу, на этот раз витиеватую, похожую на молнию. Грянул гром и сверкнула молния, после чего скала разошлась, открыв темный проход, достаточный, чтобы в него мог протиснуться обычный человек. Феликс молча проследовал за Эном в образовавшуюся расщелину, а за ним прошел и бесплодный великан. Ламп у них не было, но они были и не нужны — звездный свет проникал сюда из большой трещины в потолке, а также источался от призрачной фигуры ферасийца, шагающего с ними рядом.
Они оказались в большом зале с высокими колоннами и разноцветными стенами. Всего его разглядеть Феликсу так и не удалось, так как свет хоть и проникал сюда, но его было недостаточно, чтобы осветить все стены. Казалось, что помещение было не меньше самой горы, в недрах которых они сейчас и находились. Феликс шел по все еще целой драгоценной плитке, и ему то и дело попадались давно истлевшие тела защитников этого места, облаченные в золотые доспехи. Порой ему встречались и черные панцири ашурийцев, разрубленные пополам могучими ударами топоров.
Когда же они прошли еще немного вперед, Феликс увидел высокий белый трон, к которому шла мраморная лестница. Место правителя выглядело молчаливым и покинутым, будто на него и не садились вовсе с самого его основания. Рядом же валялось сломанное кресло, уже не такое гордое и высокое, как место короля, но уже более пользованное. Видимо, это был тронный зал, а золотые воины — дворцовая стража, защищающая покои своего повелителя. Все они погибли, выполняя священный долг до последнего вздоха. Поднявшись по ступеням к высокому трону, Феликс увидел, что в некоторых местах белый камень был расколот. Наверное, когда ашурийцы мародерствовали в этих залах, то решили унести и сам трон, но не смогли сдвинуть его с места, а поэтому оставили как есть.
Приблизившись к месту правителя, Эн аккуратно пристроил меч рукояткой к изголовью, а затем, спустившись вниз, стал собирать сломанные мечи и шлемы ашурийцев. Феликс тоже стал помогать ему подбирать испорченное оружие врага, понимая, что именно хочет сделать Эн. Набрав целую кучу искореженных мечей и доспехов, они разложили их у подножия трона. Призрак Изаркиля — а то, что это был именно покойный друг Эна, Феликс догадался почти сразу же, как только тот появился рядом с ними — все это время молча наблюдал за их работой,
