ударило врага по латному шлему. Это был Милу, который схватил узловатый посох Дэя и со всей силы обрушил его на голову противника. Удар вышел настолько сильным, что всадник осел, а затем и вовсе повалился с седла, потеряв сознание. Но на его место тут же пристроились еще двое преследователей, на этот раз с блестящими, смазанными какой-то черной смолой копьями.
Не имеющий почти никаких навыков верхового боя, Феликс смог увернуться от первого копья, но вот второй наконечник с жгучей болью ужалил его в плечо чуть выше сердца. Боль была дикая, но лишь первое мгновение. Леденящий страх приглушил все остальные чувства, и Феликс, перехватив тяжелый меч правой рукой, тут же ударил им в ответ. Странно, но меч с легкостью пробил кольчугу, словно сырую бумагу, и врезался в бок противника, который, словно настоящий безумец, схватился за лезвие рукой, не давая Феликсу вытянуть меч обратно. Точнее, он так полагал, но оружие с легкостью выскользнуло обратно, лишив всадника еще и нескольких пальцев.
Феликс был будто бы не в своем теле, не чувствуя ничего, кроме бьющего в лицо влажного ветра и приятной тяжести меча в руках. Боль и страх смешались в его голове, и полностью завладели его сознанием. Он раз за разом отражал все новые выпады, а рядом с ним то и дело выскакивал Милу, стукая очередного всадника пастушьим посохом. Над их головами свистели стрелы и гремел гром, совсем рядом сверкали смертоносные молнии, и улетали дугами в туманную дымку, а противники все прибывали. На место одного приходили двое, и было совершенно непонятно, сколько их еще. Вот и снова трое подоспели откуда-то сзади, заняв место раненого товарища. Феликс снова поднял меч, намереваясь нанести очередной удар, как откуда ни возьмись появилась черная, как ночь, карета. Сердце маленького никса ушло в пятки, когда он увидел взмыленных коней с выпученными глазами, обливающихся белой пеной. В его памяти возникла каменная повозка, похожая на ладью, в которой сидели мертвые короли. Но быстро опомнившись, он заметил, что эта карета все же отличается от той, и выглядит на первый взгляд вполне обычной. Казалось, что на осознание этого ушли часы, но прошло всего пара мгновений. Всадники с алыми плащами, которые мрачным закатным шлейфом развивались за их спинами, преследовали маленький отряд, и не было им конца. А тут еще и подкрепление им подоспело! И что же ждать от этого железного фургона?
Феликс быстро уловил маленькую фигурку, сидевшую на месте кучера. Бросив вожжи, она в мгновение ока прыгнула вперед, и, словно цирковой акробат, стала перебираться по спинам лошадей, грациозно, будто настоящая кошка. Феликс и глазом не успел моргнуть, как она перепрыгнула на лошадь одного из нападавших воинов. Теперь Феликс смог увидеть, что на лице у нее была расписная деревянная маска, и понять, кто именно скрывался под ней, было невозможно. А тем временем незнакомец вытащил из-за пояса тонкий меч, похожий на длинную иглу, и сразу же вонзил его в шею одному из всадников, между сочленениями латного воротника. Спихнув зазевавшегося противника ногой с седла, незнакомец занял его место, и тут же метнул в другого противника маленький пузырек. Вспыхнуло синее пламя, и второй всадник рассыпался в белую пыль. Что стало с третьим преследователем Феликс не увидел, так как сам вступил в схватку с очередным противником. С помощью Милу ему удалось одолеть и этого врага, и когда тот повалился на бок, обливаясь кровью, Феликс стал ощущать, что и его силы скоро иссякнут. Раздирающая боль в ране от копья все нарастала, но отвлекаться на нее не было времени.
Он повернул голову в сторону неожиданного союзника, чтобы проверить, как тот справляется, и как раз вовремя. Тот, все еще сидя на отобранной у преследователя лошади, достал из-за спины длинную, обмотанную тряпками с нарисованными на них рунами палку. Сначала Феликс подумал, что это был метательный дротик, так как за спиной у незнакомца висел колчан, из которого выглядывало еще несколько таких же разномастных черенков, но потом понял, что это была очень длинная курительная трубка. Приподняв маску, незнакомец вставил мундштук в рот, и крепко затянувшись, выпустил несколько струек синего, потрескивающего словно сырые поленья, дыма. Но то был не такой глубокий и тучный дым, какой обычно выдыхала Анья, а совсем наоборот — две юркие струйки вырвались наружу, и словно змейки-шутихи стали выплясывать вокруг убегающего отряда сложные узоры, которые на мгновение вспыхивали пламенем прямо в пустом пространстве, а затем угасали. После этого настала очередь другой трубки, которая была завита спиралью, словно бараний рог. Из нее незнакомец выпустил даже не дым, а что-то больше напоминающее блестящую пыль, которая замерцала вокруг них великим множеством разноцветных переливов. И только тогда Феликс стал понимать, что больше не слышит звуков битв и погони, при этом все его товарищи тоже были в полном недоумении. Борода Хольфа была залита кровью, по большей части его противников, и в ее растрепанных недрах, словно голодный птенец из гнезда, выглядывал алый кусочек вражьего уха. Преследование закончилось так же неожиданно, как и началось.
— Господин Феликс! — нарушил тишину встревоженный голос Милу. — Тут Рольф, он ранен!
— Не останавливайтесь! — тут же приказал их неожиданный спаситель, и Феликс услышал в его голосе знакомые нотки. Он был молодым и звонким. — Держите путь к Аркалийскому лесу, я позабочусь о вашем друге! — сказав это, он перепрыгнул в повозку, которой теперь, как мог, управлял Милу, распластавшись через загородку и не выпуская из рук подрагивающих вожжей. Рольф лежал между корзинами с припасами, и из бока у него торчала черная стрела с красным оперением.
— Там еще один! — внезапно крикнул кто-то, и Феликс вновь поднял меч, приготовившись к новой стычке. Из очередного мшистого валуна действительно показался всадник, но ехал он уткнувшись головой в шею лошади, которая и сама еле волочила ноги. Хольф прямо на скаку пихнул его древком топора, и тот лениво сполз с лошади, словно мешок муки.
— Дремлет. — буркнул он в бороду, и сплюнул изо рта кровавую слюну.
— Едем до пролеска, а там можно будет и передохнуть. — сказал незнакомец, осторожно и со знанием ощупывая руками рану Рольфа.
Феликс не опускал меча до самого привала. Клинок почему-то вдруг стал совсем легким, и даже вроде как ужался в размерах. Когда Феликс только достал его, тот был чуть ли не ростом с человека, а теперь едва ли дотягивал и до половины. Ехали до пролеска молча, если не считать болезненных стонов Рольфа, да недовольного ржания тройки
