Когда мы подходили к лестнице, ведущей наверх, снизу послышались торопливые шаги и мы столкнулись нос к носу молодым, плечистым белогвардейским ротмистром из кавалерийского корпуса, входившего в состав армии генерал Юденича, Георгием Цеповым. Золотые погоны на кителе этого красивого офицера с чистым, свежим лицом и победительными усиками горели ярким огнем, мундир был с иголочки, хотя в тот день, когда я видел этого молодого человека в последний раз, он был изрядно потрепан и неумело заштопан в нескольких местах. Сегодня он был чисто выбрит и так благоухал одеколоном "Армани", что я сразу же понял, ‑ он только что вышел из купальни Синего замка. Увидев меня, ротмистр, лихо козырнул и четко отрапортовал:
‑ Мессир, вчера днем я узнал от ворона‑гаруда, что в Синем замке находится в гостях божественная царица Нефертити. Всю ночь я скакал по Лисьей дороге моля Бога лишь о том, чтобы эта несравненная красавица задержалась в Золотой башне еще хоть на один час. Увидев её божественную красоту, которая не дает мне покоя с самого детства, можно спокойно умереть. Мессир, дозвольте мне обратиться к той, чей светлый образ запечатлен в моей памяти с детства, пасть перед ней на колени и поцеловать краешек её платья.
Взглянув на Нефертити, я увидел, как грудь моей божественной царицы взволнованно всколыхнулась, зрачки прекрасных, увлажнившихся карих глаз расширились, а ноздри затрепетали. Держа руку на талии Нефертити, я подошел к взволнованному ротмистру и по‑дружески взял его под локоть. Втроем мы стали не спеша подниматься по широкой лестнице, покрытой мягкой, ковровой дорожкой, заглушающей наши шаги. Рука молодого ротмистра, которому, вероятно, было не более двадцати трех лет, заметно подрагивала, он неотрывно глядел на мою царицу и глаза его быстро покрывались любовной поволокой. Моя рука, лежащая на гибкой талии молодой женщины, также ощущала страстные порывы её горячего тела.
Мне было радостно видеть, как мою божественную царицу пронизывают взгляды этого юноши и как она млеет от них. Чувствуя себя лишним в этот момент, я тем не менее хотел сделать все, чтобы наша следующая встреча с Нефертити была еще более пылкой и страстной, а потому, выдержав паузу, негромко, но с напором в голосе сказал ротмистру Цепову:
‑ Георгий, проскакав всю ночь, вы вправе надеяться не только на то, что вам будет дозволено пасть к ногам несравненной и богоравной царицы Египта, чей бессмертный образ, однажды изваянный в камне её прилежным рабом Тутмесом, разбил столько сердец. ‑ Глаза Нефертити тоже стала заволакивать любовная поволока и она уже была близка к обмороку от внезапно нахлынувшей на нее страсти ‑ Поверьте, мой друг, вы вправе надеяться на большее, ведь для женщины нет большего счастья, чем знать, что её обожают. Я думаю, что наша прекрасная и божественная царица Нефертити с удовольствием выпьет с вами чашечку кофе и побеседует о том, как вы в детстве залезали в поместье на сеновал и долгими часами любовались на её портрет в книге по истории Древнего Египта. Так ведь и было, Георгий?
Голос ротмистра прозвучал, как стон:
‑ Мессир, мы с моей матушкой жили в Питере и я забирался на чердак, чтобы мне не мешали любоваться на портрет божественной царицы.
‑ Это не имеет совершенно никакого значения, ротмистр, ведь вы и сейчас влюблены в божественную Нефертити, но только теперь перед вами находится не её изящный скульптурный портрет, а сама живая царица. ‑ Сказал я и хотел было добавить еще кое что, но сдержался.
Поднимаясь все выше по лестнице, я чувствовал, как под моей рукой, под тонкой, золотистой и полупрозрачной тканью тело Нефертити начинает содрогаться от страсти, навеянной моими словами и пылкими взглядами юноши. Она старалась идти твердыми шагами, но, вдруг, стала клониться в мою сторону и чуть ли не падать. Больно ущипнув страстную, южную красотку, я заставил её выпрямиться.
Брови Нефертити, которая уже забыла, что такое боль, ведь тело её воспринимало теперь только нежные и ласковые прикосновения, удивленно вскинулись и я, повернувшись к ней лицом, ехидно показал своей царице язык и подмигнул. Мы уже поднялись на шестой этаж и шли по террасе к дверям спальни, возле которых по‑прежнему стояли два древнеегипетских воина. Подойдя к ним я коротко приказал стражам, обращаясь к ним на древнеегипетском языке:
‑ Отправляйтесь вниз, парни и не пропускайте наверх никого, пока царица не позовет вас. ‑ Повернувшись к Нефертити я добавил ‑ Моя царица, у русских тонкая и чувствительная душа и этот юноша не сможет сказать тебе и десяти слов, если у дверей будут стоять твои могучие воины. Да, и, вообще, зачем тебе телохранители? Ведь тебя саму можно смело использовать вместо тарана, пробивая крепостные ворота, у тебя от этого даже прическа не испортится.
Нефертити, которая к этому моменту уже немного пришла в себя, коротко сказала:
‑ Таков придворный этикет, мой повелитель.
Усмехнувшись, я вновь обратился к ротмистру Цепову, который к счастью не понял ни слова.
‑ Ротмистр, а вы знаете, что в Золотой башне обычно останавливается Зевс, когда навещает своего друга Кецалькоатля?
Юноша вздрогнул и растерянно ответил:
‑ Нет, мессир, у нас Малой Коляде мне об этом ничего не говорили.
Я продолжал молоть всякую чепуху:
‑ Занятно, не правда ли? Сейчас мы как раз стоим возле спальни громовержца. Давайте я покажу её вам, ротмистр.
Выпустив своих спутников из рук, я широко распахнул высокие, двустворчатые двери и быстро осмотрел спальню. Вроде я нигде не заметил следов своего присутствия, но огромная постель была смята и на полу лежал пеньюар Нефертити. Быстро приведя, с помощью магии постель в полный порядок, я вновь обратился к ротмистру:
‑ Георгий, в эти дни Зевс остановился в Красной башне и вы можете взглянуть на его покои. Право же, они вполне стоят того уже потому, что Синий замок построен самим нашим Создателем Яхве.
Отважный юный ротмистр, который мог запросто рассмеяться смерти в лицо, внезапно смутился и оробел.
‑ Мессир, мне право не ловко.
‑ Ну, что вы, ротмистр, это сущие пустяки. ‑ Подбодрил я юношу и вновь беря его под локоть, чуть ли не силой втолкнул в покои, которые маг Альтиус утерял возможно навсегда, а Нефертити заняла надолго.
Своей же прекрасной царице я сделал рукой знак, чтобы она не входила в покои. Ротмистр растерянно крутил головой, рассеянно разглядывая огромную, круглую спальню. Солнце по‑прежнему никак не могло взойти. Отступив назад, я громко сказал юноше:
‑ Ротмистр, простите, но я вынужден срочно покинуть Синий замок, пока окончательно не сломал небесную механику. Бедное светило Парадиз Ланда вот уже двенадцать часов не может взойти на небо и знаете, ротмистр, мне от чего‑то припомнился чей‑то девиз: "Быстрота и натиск", не забывайте его, по‑моему, он очень правильный и, главное, весьма своевременный в вашей ситуации. ‑ Подойдя к Нефертити, я негромко попросил ‑ Моя божественная царица, последний поцелуй с твоих нежных губ и я улетел. Будь ласкова с этим юношей, мне кажется, что его чувства достойны гораздо большего, чем просто поцеловать край твоего платья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
