– Ваша честь, я не оговаривал госпожу Корию. Я сказал правду.
– Хватит! – С отвращением произнес судья. – Сдайте оружие, господин Марана. А вы Зузон ступайте приведите двух стражников, а затем сходите за кузнецом. Пусть он принесет кандалы и инструменты. Да и позовите лейтенанта Шайто, он где-то рядом с шатром, надо поставить его в известность, что один из людей "Бонры" арестован за лжесвидетельство.
Зузон не спеша отложил перо и медленно поднялся. Он решил что понял игру судьи. Марана округлившимися глазами смотрел то на Лурга, то на Зузона. Ему казалось это непостижимым. Кому какое дело до этой торговки и что с того что он слегка приврал про неё, ведь и дураку ясно что убила она, кинжал ведь был у неё. Но наконец до него окончательно дошло, что сейчас придет кузнец и оденет ему на руки кандалы, после чего вместо того чтобы ехать в веселом караване на запад, в Сайтону, он поедет с мрачным судьей на восток, в Акануран. А там хмурые судебные гвардейцы уведут его в Дом Ронга. Марана посерел.
– Ваша честь, я всё скажу, – быстро заговорил он. – Я ж не думал что это важно. Такая-то мелочь. Ясно же что убила торговка, чтоб ей всю жизнь пусто было, ведь кинжал был у неё. А я-то тут причем? Я ни при чем. Просто господин Мелинор сказал, что будет хорошо, если я скажу, что видел её той ночью, потому что суду, то есть вам, Ваша честь, тогда легче будет во всем разобраться. Я и сказал. А так как Ливар сволочью был, то господин Мелинор и говорит: ты еще, мол, скажи, что слышал как Ливар предлагал Кории убить Радвига после женитьбы, чтобы, мол, суд скорее понял, что Ливар сволочь. Ну я и сказал. Ну чтобы вам всё облегчилось. А вы меня теперь в кандалы! За что? Я же всё вам в облегчение, чтобы вам всё яснее стало.
Мастон Лург жестом руки остановил поднявшегося Зузона и снова вернул его на место.
– Писать что ли всю эту ахинею? – Недовольно спросил тот.
– Пиши мой вопрос. Господин Марана, вы утверждаете что заявить о том что в ночь убийства на месте преступления вы видели госпожу Корию вас попросил господин Мелинор? Так?
– Да, – охотно подтвердил Марана. У него заметно улучшилось настроение как только он сообразил что кандалы отменяются.
– А почему он вообще к вам обратился?
– Я сам к нему пришел, – бесхитростно сказала охранник. – Как услышал как Ливар денег требует от этой торговки, сразу смекнул что она тот ещё бабец, профура дырявая, чтоб её насквозь прохватило. Все ведь в караване что думали, приличная женщина, и с переду и с заду посмотреть приятно, а тут выходит что черт в юбке, преступница злодейская, клейма ставить некуда. Мужа отравила, а денежки себе. Ну я и пошел к господину Мелинору чтобы обо всём его предупредить.
– О чем именно?
– Ну что она та еще злыдня. Того и гляди и молодого Радвига на тот свет спровадит.
– А что вас подвигло на это? – С искренним любопытством, спросил судья.
– Подвигло? – Марана на пару секунд задумался. – Гумо… гуманизм, – с трудом выговорил он.
– Только гуманизм? – Пряча улыбку, поинтересовался судья.
– Ну и это… христианское милосердие. За что ж думаю парню-то пропадать. Паренек то хороший, хоть и дурак.
– Вижу что ошибался в вас, господин Марана, – серьезно сказал Лург. – Не часто в наше время встретишь людей, чьи побуждения продиктованы исключительно гуманизмом и христианским милосердием. С учетом этого, несмотря на то что вы солгали королевскому суду, я отменяю распоряжение о вашем аресте. Ступайте с миром, господин Марана.
Тот радостно подскочил, горячо поблагодарил, пообещал молить бога о благополучии судьи и пятясь задом, вышел из шатра.
– Не верьте вы ему, господин инрэ, – сердито проговорил Зузон. – Тоже мне гуманяка пальцем деланный нашелся. Денег ему Мелинор отсыпал, как пить дать.
Судья скорбно покачал головой.
– Эх, Зузон, не веришь ты в чистоту души человеческой.
– Чьей души? Этого-то прощелыги?! – Воскликнул Зузон.
Лург успокоил его и отправил проветриться, а заодно и привести на допрос отца Радвига, купца Мелинора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Что же нам теперь делать? – Расстроено спросила Элен. Она всё-таки надеялась, что от Мараны удастся получить сведения, которые укажут в каком направлении искать убийцу. Но ничего не прояснилось.
– Не знаю, – также расстроено ответил судья. – Сейчас переговорим с Мелинором, но это, конечно, бессмысленно. Совершенно ясно что как только он узнал об убийстве Ливара, то его тут же осенило, что он может использовать это для того чтобы подставить Корию и спасти своего сына от этой черной вдовы. Он заплатил Маране за лжесвидетельство и в этом скорей всего признается. Но больше мы ничего не узнаем.
– Думаете заплатил? – Спросила девочка.
– Конечно заплатил, Элен. Даже гуманистам нужны деньги. Им даже в первую очередь, ведь им приходится думать не только о себе, но и о всем человечестве.
Мелинор вошел в шатер и обвёл помещение тяжелым взглядом. На несколько секунд его взгляд застыл на маленькой девочке. Судья, дабы отвлечь от ненужных мыслей, торопливо поприветствовал его и попросил проходить и садиться. Пожилой купец молча кивнул в знак приветствия и занял указанное место. Внешне он казался абсолютно спокойным. Хотя на его мрачном грубом лице и лежала печать недовольства, но Мастон Лург подумал, что это недовольство, как то часто случается у пожилых людей, скорей всего перманентного свойства и касается чуть ли не всего на свете. Погоды, людей, лошадей, залетных судей. "Неприятный тип", заключил судья и решил сократить допрос до минимума.
Не имея ни малейшего подозрения и просто для порядка и очистки совести, он задал главный вопрос:
– Вы убили господина Ливара?
Темные глаза купца словно вспыхнули, когда он с некоторым удивлением поглядел на судью. Но затем его взгляд затуманился и он сухо произнес:
– Конечно, нет. Что за вздор.
Ещё и не посмотрев в сторону Элен, судья краем глаза уловил её резкое движение. Он повернул голову, встретился с сияющим взглядом девочки и увидел, что она радостно сжимает карандаш левой рукой.
Медленно, словно во сне, судья повернул голову и с удивлением посмотрел на старого купца.
94.
Мастон Лург испытывал странную смесь ощущений: облегчение, удовлетворение и тревогу. Он получил что хотел, он освободился, королевское правосудие для каравана "Теврон" исполнено, но тайное знание решившее все его проблемы было приобретено таким непривычным способом, что отчасти пугало его. Мелинора он подозревал бы в последнюю очередь, а тут щелчок пальцами и совершенно точно известно что убийца старый купец. У судьи было ощущение какой-то магической власти над этим человеком и где-то в глубине души присутствовал маленький иррациональный страх, что за эту власть придется однажды расплачиваться.
"Но зачем он это сделал?", с удивлением спрашивал себя Лург. Ему казалось это каким-то нелогичным, он бы еще понял, если бы Мелинор убил бы Корию, чтобы спасти сына, но причем тут Ливар.
Судья откинулся на спинку стула и пристально поглядел на купца.
Элен, как только утихла первая радость по поводу разоблачения коварного убийцы, забеспокоилась. А что же дальше-то? В первую минуту после того как она увидела, что купец лжет, девочка с облегчением думала о том что всё, вот наконец они и покидают этот караван. Но теперь её охватили сомнения. Каким образом Лург обвинит Мелинора? Ведь у судьи нет никаких доказательств. Не станет же он рассказывать о её способностях. А тогда что он скажет караванщикам? Что на него снизошло озарение? Примут ли они его голословное заявление? Ей стало тоскливо. И она даже начала думать, что судебный произвол, то что, по её мнению, Мастон Лург творил в Туиле, сейчас бы пришелся как нельзя более кстати. Сейчас это единственный выход, заключила она. А что делать, оправдывалась она перед голосом собственной совести, если мы с судьей совершенно точно знаем кто убийца, а доказательств никаких нет. Впрочем, голос совести был довольно слаб и апатичен и вещал скорее чисто автоматически чем по велению души.
