— С вашего разрешения, отец? — спросил Гейрибалди, глядя на Эврита, и вытянулся по стойке смирно, когда верховный священник кивнул. — В таком случае, я к вашим услугам, лейтенант. — Он отдал честь Рихтиру, довольно формально — и, если Рихтир не ошибся в своей догадке, гораздо более благодарно, — чем офицер армии Бога обычно отдает честь чужим офицерам. — Разрешите отступить, генерал Рихтир?
— Согласен, капитан Гейрибалди. — Рихтир ответил на приветствие и холодно улыбнулся. — Я с нетерпением жду вашей компании в поездке в Горэт.
.V
Остров Лизард, пролив Хэнки, и дворец Горэт, город Горэт, королевство Долар
— Сэр, думаю, вам лучше подойти и посмотреть на это.
Лейтенант Брайан Сэтируэйт, нахмурившись, опустил свою чашку с горячим какао. Сержант Мейкел знал, как он ненавидит, когда его беспокоят за завтраком. Одной из очень немногих хороших вещей в том, чтобы быть старшим офицером гарнизона Харлисвилла, было изобилие морепродуктов, добытых у берегов острова Лизард, и особенно крабопауков и моллюсков, собранных на мелководье Лэмб-Чоп у северо-западного побережья острова. До того, как его назначили в высокопарно названные силы береговой обороны, а затем отправили на остров Лизард, ему и в голову не приходила мысль о морепродуктах на завтрак. Теперь это было одно из простых удовольствий, которых он с нетерпением ждал.
— Что видно, Амброс? — спросил он подавленным тоном, отрываясь от своей тарелки. — И почему это не может подождать, пока я хотя бы позавтракаю?
— Сэр, — сказал Амброс Мейкел, высокий, мрачного вида мужчина с длинным лицом и редеющими седыми волосами, который заметно прихрамывал из-за ран, полученных им в Эйликсберге, — вы можете подождать, пока не закончите завтрак, если хотите. Это не мое дело. Однако не думаю, что позже губернатор Эйлисин будет слишком рад этому.
Сэтируэйт нахмурился еще сильнее. Мейкел получал определенное удовольствие, находя подходящие причины для предсказания гибели и мрака. И он, к сожалению, не был большим почитателем достоинства двадцатилетних лейтенантов, которые никогда не слышали настоящей стрельбы. Тем не менее, обычно в его не слишком уважительных намеках был смысл — то, что дядя Сэтируэйта, брат-мирянин из ордена Сондхейма, любил называть «поучительным моментом». Все это наводило на мысль, что это был день, когда завтрак следует отложить.
— Хорошо, Амброс, — вздохнул он, сделал последний глоток какао и отодвинулся от стола. — Что такого чертовски важного? — спросил он, проходя через крошечную столовую дома, предназначенного для его использования здесь, в Харлисвилле.
— Лучше всего, если вы увидите это сами, сэр, — сказал Мейкел и указал на море.
Харлисвилл располагался почти в самой северной точке острова Лизард, напротив канала Густав шириной в двадцать пять миль между Лизардом и гораздо большим островом Дрэгон, его северным соседом. Канал Густав был глубоким, подходящим для самых больших галеонов, и на его водах обычно было видно несколько парусов. Однако с тех пор, как еретики захватили остров Уайт-Рок, через него проходило гораздо меньше судов. Уайт-Рок находился в девятистах милях к северу от Лизарда, но оттуда хлынули чарисийские торговые рейдеры, чтобы перекрыть канал Тросэн и Ферн-Нэрроуз. То немногое судоходство, которое все еще двигалось через пролив Хэнки, шло с Южного Харчонга, а не с севера, и, как правило, как можно плотнее обнимало южное побережье пролива, держась поближе к портам, в которые оно могло ворваться, как только показывались марсели чарисийской шхуны. Это означало, что никто не собирался срезать путь через канал Густав. Так что же, — раздраженно подумал Сэтируэйт, — может быть настолько чертовски важным, что ему пришлось оставить свой завтрак, чтобы он остыл и…
— Милый Лэнгхорн, — сказал он очень, очень тихо.
— Полагаю, это единственный человек, который мог бы нам сейчас помочь, сэр, — согласился Мейкел с ужасающей жизнерадостностью. Сэтируэйт пристально посмотрел на него, и сержант пожал плечами. — Уже поднял взвод, сэр. У меня также есть оба двенадцатифунтовых орудия. Хотя не думаю, что это будет иметь большое значение.
Сэтируэйт несколько секунд смотрел на него, затем снова перевел взгляд на лес парусов, появляющихся из утреннего тумана. Там должно быть по меньшей мере тридцать или сорок галеонов, — тупо подумал он. — И, что гораздо хуже, два корабля целенаправленно — и абсурдно быстро — направлялись к скромным докам Харлисвилла. Густые клубы дыма, поднимающиеся из единственной дымовой трубы, которой хвастался каждый из них, сделали бы их узнавание кристально ясным даже без серебряных, синих и черных знамен, развевающихся на их реях.
За ними, двигаясь медленнее, но оставляя за собой шлейф собственного дыма, двигались по меньшей мере две дюжины гораздо меньших судов. Они больше походили на грузовые лихтеры, чем на что-либо другое, за исключением их веретенообразных дымовых труб и лопастей весел, вспенивающих океан позади них. Сэтируэйт видел гребные колеса с педальным приводом на нескольких лодках по каналу, но он никогда не видел гребных колес, которые вращались бы так быстро и устойчиво, как эти.
Мейкел похлопал его по плечу и протянул свисавшую с его плеча подзорную трубу, о которой Сэтируэйт забыл. Лейтенант оцепенело взял ее, поднял и заглянул сквозь нее, и его челюсть сжалась, когда он узнал черно-синюю форму имперских морских пехотинцев Чариса. В каждом из этих приближающихся «грузовых лихтеров» было, по крайней мере, по два отделения, а возможно, и больше, и вся его команда состояла из одного малочисленного взвода всего из двадцати семи человек.
— Полагаю, вы правы насчет того, как много изменят двенадцатифунтовые пушки, сержант, — сказал он, опуская трубу. — Почему бы вам не вернуться к людям и не предложить им держаться подальше от пушек? На самом деле,
