Планшет развернулся к Иванову. На экране красовалось старое, ещё 2012 года, предвыборное фото холёного, слащаво-доброго мужчины в компании приятной женщины и двух мальчиков. Один — постарше, лет восьми или десяти, второй — лет четырёх, не больше. Все стояли продуманно, красиво, создавая вид на редкость крепкой семьи. Вот только старший мальчик крайне слабо походил на папашу, разве что общими чертами в виде одинакового количества рук, ног, ну и всего остального.
И над всеми этими, до неприличия счастливыми, людьми удобно расположилась откровенно безвкусная надпись: «Голосуйте за Терехова и традиционные ценности».
— А теперь смотри, — кицунэ, перегнувшись через стол, открыла следующую вкладку.
На ней было уже другое фото.
Тот же непохожий на «отца» мальчик, что и на первом, но уже более взрослый в компании сверстников. Все они, вытянув вперёд руки с оттопыренными большими и указательными пальцами, замерли в картинно-угрожающих позах, призванных продемонстрировать миру их крутость и независимость.
Именно так обожают фотографироваться уважающие себя чернокожие гангста-рэперы для обложек альбомов и глянцевых журналов. Только у них ещё золотые цацки напоказ в моде, а у этой пацанвы вроде ничего такого нет. Возможно, побрякушки не по местным понятиям...
А ещё это был тот самый юнец, с недавно просмотренного видео.
— Угу, — многозначительно хмыкнул Сергей, отвлёкшись от экрана. — Может и он. Проверить надо.
— Я знаю, как! — взвилась домовая. — Надо попробовать этого, забаненого, найти в реале и поговорить, а потом в дом к этим Тереховым забраться и вывернуть там всё как следует. Найти компромат и...
— Получить пулю в лоб, — мрачно продолжил Иванов. — Или срок за кражу. Маша, неужели ты думаешь, что в их доме есть хоть что-то порочащее имя видного партийца? Я — нет. Зачем ему это? Зачем мина под задницей? И неизвестный разоблачитель нам тоже не нужен. Его поиск — бессмысленный расход времени и сил. Ну узнаешь ты об этом Артёмке очередную гадость — тебе легче станет или что-то изменится? Не думаю... А вот вреда от этой встречи может быть много. Засветимся лишний раз, вызовем нездоровый интерес своими поисками. Да и как ты его искать собралась? Через объявление? Вдобавок, мы своим любопытством можем по незнанию каким-нибудь образом навредить человеку. Так что не вариант. И вообще — мог бы наш аноним напакостить мальчонке и семейству Тереховых — давно бы это сделал. Но тут или кишка тонка, или возможности нет. Потому давай оставим нашего неизвестного правдоборца в покое и ограничимся отслеживанием его публикаций. Похоже, этот мажористый юнец у него или неё — я как-то про женщин и не подумал — идея фикс. И как ещё родительская охрана не вычислила столь любопытную особу? Не понимаю...
Слушая Сергея, домовая грустно кивала головой, соглашаясь с ним и в глубине души отчитывала саму себя за поспешность суждений, за длинный язык, за то, что излишне увлеклась новым для себя, сыскным делом. И, при этом, не забывала немножко гордиться тем, какой у неё умный и рассудительный домохозяин, только пока неженатый.
Закончив аргументированно критиковать первоначальный Машкин план, бывший инспектор с интересом принялся ждать, какие идеи ещё посетят кицунэ. Помогать в этом деле он ей не то чтобы не хотел, однако не без оснований считал, что раз она заварила всю эту кашу, то отсиживаться в стороне — не дело. Пусть поломает голову, пообожжётся, прочувствует разницу в теории и практике.
Маше же, как назло, в голову ничего, кроме рецепта томлёных в красном вине бараньих ребрышек, на ум почему-то не шло и от этого она стала злиться на весь мир, громко сопя и хмурясь. Ну не было у неё больше умных идей. Не было! Вот только признаться в этом она не находила в себе сил, продолжая надеяться на какое-нибудь внезапное озарение.
Молчание затягивалось, и тогда Сергей, взглянув на часы и осознав, что сейчас скорее раннее утро, чем поздняя ночь, позёвывая, предложил:
— Давай завтра эту фотку, — его палец уткнулся в изображение юнца на планшете, — официанткам покажем. А там видно будет.
— Как? — с удовольствием и втайне радуясь, что инициативу в дознании перехватил бывший инспектор, заинтересовалась домовая. — Нас же в клуб не пустят.
Иванов удивился.
— Зачем нам клуб? Придём пораньше, на подходе кого-нибудь из официанток перехватим, поговорим и физиономию сыночки-мажора покажем обязательно. Ты же их в лица запомнила? — лёгкий кивок в ответ. — Не захотят говорить — снова за ними пойдёшь и послушаешь. Между собой в любом случае нас обсудят, а заодно и про фотографию вспомнят. Не знаешь, — внезапно спохватился Сергей, — их в отпуск за свой счёт не разогнали до окончания всей этой возни?
— Нет, — поспешила прояснить этот вопрос кицунэ. — Девочки ещё ворчали, что работы нет, а ходить надо. У них же зарплаты копеечные, с чаевых живут.
— Вот и хорошо. Спать пошли, — уже вставая и думая исключительно о любимом диване, сказал Иванов и отправился к себе.
***
На следующий день всё прошло как по писаному. Сергею и кицунэ без особых проблем удалось застать на подходе к клубу одну из сотрудниц, весёлую и смешливую девушку по имени Наташа, неожиданно легко согласившуюся пообщаться.
Для правдоподобности назвались, не став особо заморачиваться, всё теми же блогерами, ведущими собственное расследование пожара в клубе. В качестве доказательства показали один из заранее подобранных анонимных телеграм-каналов, который хоть официально и был не в чести у нынешней власти, но народом читался весьма активно, не смотря на все запреты. Наташе этого вполне хватило.
Заверив девушку, что её имя нигде не всплывёт и подкрепив своё обещание небольшой денежной суммой, показали фотографию Артёма Нефёдова. Как и ожидалось — это был он. Именно про этого завсегдатая шептались официантки между собой. Именно он и устроил глупую шутку с фейерверками, из-за которой пострадала девушка и прямо сейчас портят жизнь совершенно постороннему человеку.
Особенное расположение у сотрудницы клуба вызвала Маша, как-то сразу сумевшая найти с ней общий язык.
— Наташка, — по-свойски говорила кицунэ официантке, считавшей её уже без пяти минут подружкой. — Так я не поняла, почему этого уродца все покрывают?
— Ой, — отмахнулась та, делая знающее лицо. — Да всем известно: как только видеозапись посмотрели и разобрались, в чём дело, хозяева сразу с папашей этого сопляка связались и быстренько всё обсудили. Не знаю, как они там договорились, а только сама видишь — ничего ему не будет. Там отец хоть и не родной...
— Да с чего ты взяла? — очень натурально округлила глаза домовая, имитируя удивление.
Наташа подбоченилась, снисходительно поглядывая на ничего, по её мнению, не знающую собеседницу и упиваясь вниманием к своей персоне.
— Тоже мне, секрет... — медленно, с расстановкой ответила она. — Говнюк ему в комплекте с женой достался, от первого её брака. У нас тут девочка подрабатывала, мама которой одно время в прислугах у них ходила, так она говорила, что там мама за Артёмку своего глаза кому хочешь выцарапает. И даже отчим ничего сделать не может. Только терпит и вытаскивает засранца из разных историй. Нет, ты представляешь, с такими возможностями и...
О Сергее увлечённо болтавшие девушки даже не вспоминали, а он, отойдя на пару шагов в сторону, благоразумно помалкивал, дабы не мешать домовой вытаскивать из говорливой официантки нужные сведения. Слишком у неё это ловко получалось.
Женский разговор постепенно перетёк на бедолагу-электрика.
...- Такой хороший дядечка, — вещала Наташа. — Всегда здоровался, спокойный очень... А Вова, который охранником в тот день был, сказал, что его теперь посадят, потому что полиции нужен виноватый. А мне его жалко очень...
Последняя фраза прозвучала довольно фальшиво. Девушка не смогла, да и не слишком пыталась скрыть свою, личную радость от того, что все эти неприятные события обошли её стороной.
— За что? — продолжала строить из себя любопытную глупышку Маша. — Он же ни в чём не виноват!
