это немедленно, абба. Доктор Бхатиа, мы не знаем, как благодарить вас.
– Да не за что, не за что. Надеюсь, они поймают преступника. Один удар – секундное дело… и, могу теперь сказать вам, доктор Хан, не привези они его прямо к нам, мы не успели бы его спасти. Вот уж… – Он запнулся.
– Вот уж… что, доктор? – с интересом спросил Имтиаз.
– Вот уж поистине непостижимо: одному человеку достаточно секунды, чтобы сделать то, что потом семь человек будут исправлять три часа.
– Объясни мне, что он сказал, – попросил наваб-сахиб сына, когда Бхатиа ушел. – Что они делали с Фирозом?
– Ничего особенного, – ответил Имтиаз, стараясь звучать уверенно. – Вырезали поврежденные участки кишечника и сшили здоровые вместе. У нас этого кишечника столько ярдов, что организм не заметит потери.
Но оказалось, что этот ответ прозвучал для его отца слишком легкомысленно и не успокоил его.
– Так он вне опасности? – спросил наваб-сахиб, внимательно вглядываясь в лицо Имтиаза.
Чуть подумав, Имтиаз сказал:
– В целом шансы неплохие, абба. Осложнений нет. Единственная опасность – инфекция, но с этим мы теперь справляемся гораздо лучше, чем несколько лет назад. Не беспокойся. Я уверен, все будет хорошо. Иншалла.
17.16
Выяснять, что могли значить слова Фироза, младший инспектор собирался с утра, но кровавые следы привели полицейских почти к самым воротам Саиды-бай, и он решил действовать немедля. Он направился к ее дому вместе с Бихари и еще одним констеблем. Привратник, которого ранее уже допрашивал полисмен в угрожающей манере, был озадачен и обеспокоен ночными событиями и признался, что вечером видел и навабзаду, и Капура-сахиба из Прем-Ниваса, и доктора Билграми.
– Нам надо поговорить с Саидой-бай, – сказал инспектор.
– Дарога-сахиб, почему бы не подождать до утра? – пытался отговорить его привратник.
– Ты что, не слышал меня? – возмутился инспектор, разглаживая усы, как делают злодеи в кинофильмах.
Привратник постучал в дверь. Это не возымело действия. Он стал стучать громче тупым концом своей пики. Появилась Биббо и, увидев полицию, захлопнула дверь и задвинула засов.
– Откройте немедленно! – потребовал инспектор. – Или же мы взломаем дверь. Нам нужно задать вам несколько вопросов об убийстве.
Биббо открыла дверь; лицо ее было очень бледным.
– Об убийстве? – переспросила она.
– Ну, о попытке убийства. Вы понимаете, о чем я говорю. Бесполезно отрицать это. Если бы мы не действовали оперативно, сын наваба был бы уже, наверное, мертв. А может быть, он и умер, не знаю. Нам нужно поговорить с вами.
– Но я ничего не знаю.
– Он был здесь вечером, как и Капур.
– О, Даг-сахиб… – Она бросила уничижительный взгляд на привратника, который в ответ обескураженно развел руками.
– Саида-бай не спит?
– Спит, конечно, как и всякий респектабельный житель Брахмпура в это время ночи.
– «Как всякий респектабельный житель»! – расхохотался инспектор, и констебли вслед за ним. – Разбудите ее. Мы должны с ней поговорить. Или, может, она хочет сделать это в полицейском участке?
Биббо быстро приняла решение. Закрыв опять дверь, она исчезла. Минут через пять, в течение которых инспектор расспрашивал привратника, Биббо появилась снова:
– Саида-бегум примет вас наверху. Но у нее болит горло, и она не может говорить.
Комната Саиды была, как всегда, в безупречном порядке. На полу лежала новая белоснежная простыня. Ни вазы с фруктами, ни ножа не было. Три форменных костюма цвета хаки плохо сочетались с запахом розового масла.
Саида оделась быстро, завернувшись в зеленое сари. Вокруг шеи она повязала дупатту. Она хрипела и старалась говорить поменьше. Улыбка ее, однако, была такой же чарующей, как всегда.
Сначала она отрицала, что в ее доме произошла ссора. Но когда инспектор сказал, что Фироз упоминал Прем-Нивас и что его визит к Саиде-бай подтверждается не только показаниями привратника, согласно которым Фироз вышел из дома в полусогнутом виде, но и кровавыми следами, ведущими к ее воротам, Саида поняла, что отрицать стычку бесполезно.
– Где это произошло?
– В этой комнате.
– Почему тогда здесь не видно крови?
Саида ничего не ответила.
– Какое оружие было использовано?
Саида опять промолчала.
– Ответьте, пожалуйста, на эти вопросы. Или, если предпочитаете, можете сделать заявление в отделении полиции. В любом случае завтра вам надо будет подписать письменные показания.
– Это был фруктовый нож.
– Где он?
– Он взял его с собой.
– Кто взял? Нападавший или жертва?
– Даг-сахиб, – выдавила Саида. Она обхватила горло руками и посмотрела на полицейского умоляюще.
– Почему раненый упоминал Прем-Нивас?
– Пожалуйста, инспектор-сахиб, – вмешалась Биббо, – Саида-бегум говорит с большим трудом. Она слишком много пела в последние дни, а погода была очень плохая, пыль и туман, и у нее горло болит.
– Так при чем тут Прем-Нивас? – настаивал инспектор.
Саида-бай помотала головой.
– Там ведь живет Капур, не так ли?
Саида кивнула.
– Это дом министра-сахиба, – добавила Биббо.
– И при чем тут его сестра? – задал инспектор очередной вопрос.
Саида-бай на секунду застыла, затем начала дрожать. Биббо бросила на нее недоуменный взгляд. Саида отвернулась. Ее плечи затряслись, она плакала, но молча.
– Так при чем тут его сестра? – устало повторил инспектор, зевнув.
Саида опят покачала головой.
– Неужели вам этого мало? – воскликнула Биббо. – Не хватит ли мучить Саиду-бегум? Почему это не может подождать до утра? Мы будем жаловаться полицейскому комиссару. Не даете покоя порядочным респектабельным людям.
Инспектор не стал говорить, что комиссар велел ему расследовать это дело точно так же, как любое другое, – разве что быстрее обычного. Не произнес он и пришедшего ему в голову саркастического замечания насчет порядочных респектабельных людей, которым случается пырнуть друг друга ножом в гостиной.
Но вопрос о сестре действительно может, наверное, подождать до утра, подумал инспектор. Хотя в деле не все ясно, можно не сомневаться, что Ман Капур, младший сын Махеша Капура, совершил нападение на навабзаду. Однако инспектор еще раздумывал, надо ли задерживать Мана Капура немедленно. С одной стороны, Прем-Нивас, как и Байтар-Хаус, был одним из самых видных домов Пасанд-Багха, а имя Махеш Капур было одним из самых громких в штате. Если какой-то младший инспектор явится в этот величественный дом среди ночи и всех перебудит ради того, чтобы арестовать одного из его обитателей, это может быть расценено как неслыханная дерзость и неуважение к властям. С другой стороны, случай слишком серьезный. Даже если жертва нападения выживет, все факты указывают на попытку непредумышленного убийства, а то и предумышленного, которая привела к тяжкому телесному повреждению.
Он уже звонил несколько часов назад непосредственно комиссару, перескочив через несколько вышестоящих инстанций, и не мог будить его в этот час ночи, чтобы просить дальнейших указаний. Тут инспектору пришло в голову еще одно
