жидкость.
— Нет-нет, я еще посижу. Вы только расскажите про месяц, хорошо?
— Ну, как знаешь. — хмыкнула ученица Аньи, и обратила свою расписную маску к ночному небу. — Я читала, что этот месяц светит лишь в этих краях, и называют его по-разному — «Ятаганом Шалагарма», «Косой Лалафэй» и «Зоаншаль» — что тоже переводиться как «священная прядь». Но чаще всего именно «Ятаганом Шалагарма». Был среди арлекинов такой герой в древности. Это на самом деле долгая история, но если верить сказкам, когда-то на земле царствовал король, которого звали Хасиналь…
— Про Хасиналя мы уже и так все слышали. — перебил ее Феликс. — И про его войну с Иакиром.
— О-о-о, ну тогда это сильно укорачивает мою историю. — протянула Приветочка. — И про Хранительницу Древа Лалафэй знаете?
— Про нее чуть меньше, но тоже знаем, да.
— Так знайте же, что еще до войны с Иакиром — Войны Слез, как ее называют, — и даже еще до того, как первые бессмертные спустились на небесных ладьях в наш мир, на земле уже жили первые люди. В то далекое время еще не было привычного нам солнца, но свет источали звезды и деревья, которыми и правила Лалафэй. Так вот, в те наполненные тьмой первозданные времена на землю уже проникло незримое зло, и таясь в ночном мраке, пробудило племя великанов, которые жили в замогильных далях, и спали в вечнобесконечной пустоте. Великаны эти доселе никогда не просыпались, но Хасиналь и его светлые сыны знали, что если те проснутся, то принесут им лишь великие беды. И правда, очнувшись от заветного сна, великаны пошли войной против людей, которая в итоге так и не свершилась. Шли они во всеоружии, а из их косматых и кривых ртов сочились забытые всеми слова, которые были переполнены яростным пламенем и непроглядным дымным облаком. В те времена людям уже было подвластно железо, и искусство ковки доспехов было такое, что нынешним мастерам и не снилось. Хасиналь собрал несметное войско самых достойных своих сынов, готовый отправиться на губительную войну против зла и его приспешников. И в тот миг вышел из тех рядов храбрейший из храбрейших, герой из героев, по имени Шалагарм. Увидел он, что на войну собрались все мужчины, и что гибель их грозит гибелью всего рода человеческого. И сказал он тогда, что не хочет, чтобы кто-то еще погибал в этой страшной войне, а поэтому сам победит всех великанов. И поразились тогда подданные вассалы Хасиналя, да и сам Король-Ворон был удивлен такой благородной храбростью. Шалагарм считался лучшим мечником при дворе вороньего короля, а поэтому никто не усомнился в его силе, и отправили его одного на войну с великанами, снарядив как полагается. Ему выковали сверкающую кольчугу из рахаля — звездного янтаря, и сияла она ярче яркого. А леди Хранительница Древа, узрев самоотверженность и преданность Шалагарма, отрезала одну из своих солнечных кос, и отдала ее своим премудрым дочерям, древесным послушницам. Как я уже сказала, кузнечное мастерство тех лет не знает себе равных и по сей день, и самыми искусными были и остаются древесные мастерицы, известные сейчас как аркаллийские ведьмы.
— Так мы к ним и держим путь, получается? — расширил глаза Милу. — К древесным-то девам.
— Получается, что так. — согласилась Приветочка.
— Вот так дела. — удивленно покачал головой Милу.
— Они умелицы первозданного искусства работы с металлом, и именно они раскрыли некоторые свои древние секреты арлекинам, которых вы, если верить рассказам тетушки Аньи, уже встречали.
— Тетушки? — удивился Феликс.
— Я еще не закончила свой рассказ, не перебивайте. — раздраженно, словно суровая наставница, подняла руку Приветочка, не дав Феликсу расспросить ее дальше. — Так вот, Эль-Лалафэй отрезала свою светозарую косу, и отдала ее умелицам послушницам. А они уже выковали из нее в древесных кузнях ятаган Зоаншаль, и сиял он ярче всего остального в мире, и разгонял мрак великанов, словно ветер разгоняет облака. А еще дала Лалафэй Шалагарму свой хрустальный лук Лураль, который всегда разил без промаха, чтобы герой смог сражаться с великанами и на расстоянии. Хасиналь же дал ему свое священное знамя и ночных гончих, которые помогали Шалагарму нести снаряжение. Подняв над головой светлый Зоаншаль, Шалагарм поскакал один на войну с великанами, и слышали сыны Хасиналя как дрожит земля и гремит гром, когда Зоаншаль и Лураль разили вражьи ряды. Девять дней — а дни в то время считались по цветению Великого Древа Элун — гремела та битва, и падали орды великанов, сраженные храбростью и мастерством великого воина. Но на десятый день вышел из-за гор повелитель великаньих орд, с бородой из раскаленного железа и свирепо пламенеющей короной, которого звали Хронглах. И тогда вступил в свою последнюю схватку Шалагарм, и так гремела их битва, что остальные великаны в страхе убежали, спрятавшись за высокими горами, и с ужасом смотрели как бьются два великих воина. Еще три дня скрещивали они свои мечи, и в конце концов Зоаншаль перерубил каменный меч Хронглаха, и ноги, а затем, когда тот упал, и голову с огненной короной. Но и сам герой Шалагарм упал замертво, так как не осталось больше в его теле сил. Тогда, увидев это, подняли свои сверкающие клинки сыны Хасиналя, и сам Король-Ворон расправил свои черные крылья, и ощетинились серебряные копья древесных воительниц-прислужниц, и затрубили золотые рога Короля-Чародея. Тогда ужаснулись еще больше великаны, увидев, что на них движется огромное воинство таких же храбрецов, и пустились со всех ног обратно в свои мрачные норы, вереща во все горло от страха, и забились в самые дальние дали, и не показывались больше на свет. Тогда же, найдя тело Шалагарма среди гор трупов поверженных им врагов, Лалафэй вместе с Ильфеймой — королевой всех земных птиц — подняли его тело на ночное небо, вместе с Зоаншалем — сверкающим ятаганом, потому что никто не смог разжать предсмертную хватку Шалагарма. Так на небе появился этот месяц, который виден над тем местом, где и погиб первый герой людей. — Приветочка указала пальцем на яркую дугу. — Видите, там три звездочки рядом с одним из рожков. Это латная рукавица Шалагарма, которая создана из рахаля. А вот там, — она указала на небольшое скопление звезд, — остальное его тело, облаченное в звездную кольчугу.
— Выходит, прямо тут он и сражался. — еще больше удивился Милу, осматриваясь вокруг себя завороженным взглядом. — Прямо тут, получается?
— Где-то в этих местах. — кивнула Приветочка.
Феликс мечтательно поглядел на месяц, и его рука сама собой легла на меч, который ему перебросил Хольф во время погони. Оголенный, тот
