тишине. Ростиашвили не выдержал и поднял голову. Он увидел, как Гагнидзе приподнялся и медленно пополз в его сторону. Ростиашвили прицелился, но выстрелить ему не пришлось. Прежде чем он успел спустить курок, раздался залп из трех винтовок, и его враг грузно повалился на землю. Трое солдат тотчас поднялись с земли и бегом направились в сторону деревни Диди Лило…
Ростиашвили встал, выпрямился. Недалеко от него, шагах в двадцати, лежали, раскинув руки, поручик Девдариани и старшина Гагнидзе. Вокруг было пустынно. Только небольшие озера, серебрившиеся рябью, казались живыми. Сумерки густели. Вдали виднелась окраина города. Там уже мерцали редкие огни.
Ростиашвили взял винтовку «на ремень», бегом спустился с горы и зашагал по дороге в Кахетию.
НОЧЬЮ
Точность хороша в человеке,
Осторожность все предусмотрит.
Народное
1
После парада Корнелий направился домой. На Верийском спуске, около цирка, его догнал Мито, одетый в серую шинель и солдатскую папаху.
— Молодец, Корнелий, хорошо поработал сегодня, — шепнул он и пожал другу руку. — Теперь не будешь жаловаться, что ходишь без дела… Вано в восторге от тебя!
Корнелий, смутившись, как-то растерянно посмотрел на Мито.
— Давно я не видел Вано. Ты не встречаешься с ним?
— Встречаюсь, конечно. У Вано сейчас дел по горло, во! Могу тебе кое-что интересное рассказать, свернем сюда… — и, взяв Корнелия под руку, Мито повел его по Набережной.
Корнелий насторожился, широко раскрыв глаза.
— Так вот, слушай. Но все это, конечно, между нами… Сегодня ночью начинаем. Я назначен командиром отряда, которому поручено овладеть арсеналом. Так давай вступай в мой отряд…
— Я согласен, — не колеблясь ответил Корнелий.
— Вот и хорошо. Я дам тебе записку к Лео Иосебашвили. Ты знаешь, где он живет?
— Знаю… На Иорской, возле Худадовского леса.
— Точно. Явишься к нему ровно в восемь. У него сборный пункт.
С запиской Мито Корнелий явился в назначенный час к Лео Иосебашвили. Там он застал много рабочих и бывших солдат, среди которых были и боевые друзья. Отсюда все отправились к старому рабочему Главных железнодорожных мастерских Степану Дангадзе, жившему неподалеку от арсенала, в маленьком доме, приютившемся в саду.
Шли небольшими группами, чтобы не обратить на себя внимания.
В доме Дангадзе их ждал Мито. После проверки все члены отряда спустились в подвал и получили там винтовки, патроны и ручные гранаты.
Ночь была темная, холодная. Вооруженные люди поодиночке направлялись к арсеналу. Сюда же подходили отряды из других пунктов города.
2
Вечером к Эстатэ забежал его брат Джибо. Он рассказал о бегстве из авлабарских казарм Ростиашвили и еще нескольких солдат и убийстве поручика Девдариани и старшины Гагнидзе. Джибо был сильно взволнован, он опасался, что за это дело он будет предан военному суду.
Эстатэ, Вардо и Нино сидели в столовой за чайным столом.
— А ты тут при чем? — недоумевающе спросил Эстатэ. — В побеге солдат ты никак не виновен, а что касается того, что солдаты идут за большевиками, то что ж тут могут поделать офицеры? Рамишвили вольно говорить что угодно, отдавать офицеров под суд, но положение этим все равно не спасешь.
— Нет, нет, от этих большевиков не будет нам спасения! Загонят они нас в могилу. Ни в какие Европы я уже не верю, — сокрушалась Вардо, теряясь в догадках, откуда можно ждать помощи.
— Рассчитывать на помощь Антанты теперь уже просто безрассудно, — продолжал Эстатэ, как бы угадав мысли жены. — О чем тут говорить, когда мы сами видим, как перед лицом надвигающейся опасности та же Англия выводит из Грузии свои последние войска!
— Боже, боже! Что ж нам делать! — воскликнула в ужасе Вардо.
— Что делать? — передразнил жену Эстатэ. — Поздно спохватились! Ведь теперь не только рабочие и крестьяне, но и интеллигенция начинает плясать под большевистскую дудку. Кстати, забыл вам сказать, что распространением большевистских листовок занимается даже… Корнелий.
— Не верю! — вырвалось у Нино.
Но ей лучше было бы промолчать.
— Что значит «не верю»? — возмутился отец. — Об этом говорят люди, которым просто больно слышать о недостойном его поведении.
Вардо, побагровев от гнева, тоже напустилась на дочь:
— Вообще брось ты брать под защиту этого шалопая с продажной душонкой! Или будешь верить в его честность, пока он не взорвет наш дом, не уничтожит нас?
Масла в огонь подлил Джибо:
— Нино, неужели ты все еще веришь, что Корнелий не находится на службе у большевиков?
— Не верит, ни капельки не верит, и ничем ты ее не убедишь, — со злобной усмешкой ответила Вардо.
Нино молчала.
— Ну да ладно, бросим говорить о Корнелии. Есть дела поважнее, — заметил Джибо.
Все насторожились.
— Сегодня ночью, — понизил голос Джибо, — опять, наверное, не придется спать. Большевики снова что-то затевают…
Эстатэ и Вардо испуганно переглянулись.
— Собственно, я потому и забежал, чтобы…
Джибо не успел закончить фразу, как послышалась стрельба. Не попрощавшись, не сказав больше ни слова, он стремглав выбежал на улицу, вскочил в ожидавший его полковой фаэтон и помчался в казармы. Но вскоре пришлось повернуть обратно: на Авлабарском мосту его встретил офицер и сообщил, что казармы караульного батальона заняты восставшими войсками.
Стрельба усиливалась. В городе началась паника. Казалось, что бои идут уже на каждой улице, в каждом доме. Английские офицеры, занимавшие бывшую гостиницу «Мажестик», выставили усиленные пикеты у всех входов, установили в окнах, на подоконниках, пулеметы. Командир полка сипаев, долговязый майор с огромным, тяжелым подбородком, растерявшийся от неожиданно разразившихся событий, поминутно звонил во дворец, допытываясь, что происходит в городе.
Наконец ему ответили:
— Большевики подняли восстание.
3
Отряд Мито Чикваидзе засел в окопах, вырытых на так называемой Красной горке еще в восемнадцатом году. Шла горячая перестрелка. Корнелий закладывал в винтовку новую обойму, когда вдруг раздался гудок паровоза, и вскоре перед арсеналом остановился бронепоезд.
Пулеметный огонь, открытый бронепоездом, оказал большую поддержку частям, охранявшим арсенал. Отряду Мито и еще нескольким отрядам, перед которыми была поставлена задача овладеть арсеналом, пришлось отступить к дому Дангадзе.
— И откуда взялся этот бронепоезд? — недоумевал Дангадзе. — Как это мы проворонили?
— Да и впрямь проворонили, — подтвердил его друг и свояк — слесарь Дмитрий Чаплыгин.
— Нужно было все предвидеть и разобрать рельсы до появления этого проклятого бронепоезда.
— В том-то и дело. Меньшевики успели пронюхать…
Действительно, правительству стало известно о готовящемся восстании, и они поспешили принять меры предосторожности. Начальник гарнизона успел собрать военное училище, унтер-офицерский батальон и несколько рот Народной гвардии. На улицах появились бронемашины. От станции Тифлис до станции Навтлуг курсировал бронепоезд. Лучи прожекторов шарили по склонам гор.
Отряды повстанцев заняли здание телеграфа
