3 мая 1945
Встреча с Победой
— Здравствуй… Сердцем, совестью, дыханьем,всею жизнью говорю тебе:— Здравствуй, здравствуй. Пробил час свиданья,светозарный час в людской судьбе.
Я четыре года самой гордой —русской верой — верила, любя,что дождусь — живою или мертвой,все равно,— но я дождусь тебя.Вот я дождалась тебя — живою…— Здравствуй… Что еще тебе сказать?Губы мне свело священным зноем,слезы опаляют мне глаза.Ты прекраснее, чем нам мечталось,—свет безмерный, слава, сила сил.
Ты — как день, когда Земля рождалась,вся в заре, в сверкании светил.
Ты цветеньем яблоневым белымосыпаешь землю с высоты.Ты отрадней песни колыбельной,полная надежды и мечты.Ты — такая… Ты пришла такая…Ты дохнула в мир таким теплом…Нет, я слова для тебя не знаю.Ты— Победа. Ты превыше слов.
Счастье грозное твое изведав,зная тернии твоих путей,я клянусь тебе, клянусь, Победа,за себя и всех своих друзей,—я клянусь, что в жизни нашей новоймы не позабудем ничего:ни народной драгоценной крови,пролитой за это торжество,ни твоих бессмертных ратных будем,ни суровых праздников твоих,ни твоих приказов не забудем,но во всем достойны будем их.
Я клянусь так жить и так трудиться,чтобы Родине цвести, цвести…Чтоб вовек теперь ее границыникаким врагам не перейти.
Пусть же твой огонь неугасимыйв каждом сердце светит и живетради счастья Родины любимой,ради гордости твоей, Народ.
10 мая 1945
Из цикла
«Приход гвардейцев»
1
…Прости, но я сегодня не с тобой.Я с тем, кого увидеть не надеюсь.Я услыхала шаг его глухойсреди шагов вернувшихся гвардейцев.
Его последний в этом мире шаг.Они пройдут. Потом наступит вечер.Все кончено. Уже не будет встречи.Не увидать нигде его, никак…
А после жизнь пойдет своей чредою,и я такой же буду, как была…Но нынче в город Гвардия вошла.Прости, но я сегодня не с тобою.
1945
2
Полковник ехал на гнедом коне,на тонконогом, взмыленном, атласном.Вся грудь бойца горела, как в огне,—была в нашивках, золотых и красных.На темной меди строгого лицабелел рубец, как след жестокой боли,а впереди, держась за грудь отца,сидела дочка — лет пяти, не боле.Пестрей, чем вешний полевой светок,с огромным бантом цвета голубого,нарядная, как легкий мотылек,и на отца похожа до смешного.Мы слишком долго видели детейседых, блуждающих среди углей,не детски мудрых и не детски гневных.А эта — и румяна и бела,полна ребячьей прелести была,как русских сказок милая царевна.
Мы так рукоплескали! Мы цветыбросали перед всадником отважным.И девочка народу с высотыкивала гордо, ласково и важно.Ну да, конечно, думала она,что ей — цветы, и музыка, и клики,ей — не тому, кто, в шрамах, в орденах,везет ее, свершив поход великий.
И вот, глазами синими блестя,одарено какой-то светлой властью, —за всех гвардейцев приняло дитявосторг людской, и слезы их, и счастье.И я слыхала — мудрые словасказала женщина одна соседу:— Народная наследница права,—все — для нее. Ее зовут Победа.
8 июля 1945
«…Так вот она какая
Вот какой…»
… Так вот она какая. Вот какоймой город, воскресающий весной.
Трава — зеленая. А неба куполне черный и не серо-голубой.Какой же я бесцветный мир нащупалнезрячею, неверною рукой.
Прозревший недоверчив: он испуган,он так обжился в сумраке своем.Он опознать не сразу может друга,того, кто был его поводырем.Он быстро утомляется на пирецветов и света, правды и щедрот.Он долго одиночествует в миреи все на ощупь пробует вперед…
1945
«…О да, — простые,
бедные слова…»
…О да, — простые, бедные словамы точно в первый раз произносили,мы говорили: солнце, свет, трава,как произносят: жизнь, любовь и сила.
А помнишь ли, как с города ледниксдирали мы, четырежды проклятый,как бил в панель ногой один старики все кричал: «Асфальт, асфальт, ребята!..»
Так, милый берег видя с корабля,кричали в старину: «Земля, земля!..»
1945
«Мне не поведать
о моей утрате…»
Н.М.
Мне не поведать о моей утрате…Едва начну — и сразу на устав замену слов любви, тоски, проклятийхолодная ложится немота.
Мне легче незнакомых, неизвестных,мне легче мир оплакать, чем тебя.
И все, что говорю, — одни подобья,над песней неродившейся надгробье…
1945
«Я знала мир без
красок и без цвета…»
Я знала мир без красок и без цвета.Рукой, протянутой из темноты,нащупала случайные приметы,невиданные, зыбкие черты.
Так, значит, я слепой была от роду,или взаправду стоило прийтико мне такой зиме, такому году,чтоб даже небо снова обрести…
1945
«…Не потому ли
сплавила печаль я…»
…Не потому ли сплавила печаль яс подспудной жаждой счастья и любвии песнь моя над кладбищем звучалапризывом к жизни, клятвой на крови?
Не потому ли горечь, как усталость,доныне на губах моих осталась…Но кто солдат посмеет обвинитьза то, что искалечены они?..
1945
Пусть голосуют дети
Я в госпитале мальчика видала.При нем снаряд убил сестру и мать.Ему ж по локоть руки оторвало.А мальчику в то время было пять.
Он музыке учился, он старался.Любил ловить зеленый круглый мяч…И вот лежал — и застонать боялся.Он знал уже: в бою постыден плач.
Лежал тихонько на солдатской койке,обрубки рук вдоль тела протянув…О, детская немыслимая стойкость!Проклятье разжигающим войну!
Проклятье тем, кто там, за океаном,за бомбовозом строит бомбовоз,и ждет невыплаканных детских слез,и детям мира вновь готовит раны.
О, сколько их, безногих и безруких!Как гулко в черствую кору земли,не походя на все земные звуки,стучат коротенькие костыли.
И я хочу, чтоб, не простив обиды,везде, где люди защищают мир,являлись маленькие инвалиды,как равные с храбрейшими людьми.
Пусть ветеран, которому от родудвенадцать лет, когда замрут вокруг,за прочный мир, за счастие народовподымет ввысь обрубки детских рук.
Пусть уличит истерзанное детствотех, кто войну готовит, — навсегда,чтоб некуда им больше было детьсяот нашего грядущего суда.
1945
«Как я жажду
обновленья…»
Как я жажду обновленья,оправданья этих дней,этой крови искупленьясчастьем будущим детей!Но душа мне отвечает,темно-ржавая от ран:искупленья не бывает,искупление — обман.
……..
И когда меня зароютвозле милых сердцу мест,—крест поставьте надо мною,деревянный русский крест!
P.S…А было все не так, как мне казалось.Еще страшнее было, не похоже.Потом Победа нам сполна досталась,ее священно-жаркий свет… И все же —так мало в мире нас, л ю д е й, осталось,что можно шепотом произнестизабытое людское слово «ж а л о с т ь»,чтобы опять друг друга обрести.
1940–1946
