— В приют? ― прошептала я. ― Но… может быть, попытаться кому-нибудь её отдать? У вас ведь много посетителей. Кто-нибудь, да заберет.
— Не так много, девочка. Да и спрашивал я, никто не хочет её брать.
Сердце пропустило удар и, поймав взгляд черных, как бездна, глаз, я сдалась:
— Я возьму её.
Тейлор замерла, а затем присела на корточки рядом и, хлопнув глазами, прошептала:
— Ты ведь шутишь? Мы не можем её взять.
— Ей нужен дом. И, учитывая обстоятельства, это будет либо наш дом, либо приют. Ты ведь слышала дядю Ву, верно?
— Да, но…
— Я не могу бросить её, Тейлор. Просто не могу.
Она посмотрела на меня, затем на щенка, а затем предупредила:
— Это плохая идея. Очень плохая. Мой брат терпеть не может собак. И грязь от них.
— Мак ни о чем не узнает. Тем более, что его почти не бывает дома.
Тейлор качнула головой и обреченно выдохнула.
— Пару дней, Тейлор. Дай мне всего пару дней. Я найду ей хорошие руки.
Она долго мучила меня своим взглядом, а затем заметила:
— Придется поговорить об этом с миссис Дженкинс. Если она проболтается, Мак нас убьет.
Я кивнула, разделяя опасения Тейлор.
Миссис Дженкинс была нашей домработницей. («Нашей» ведь не звучит в этом контексте странно?) Она приходила по вторникам, четвергам и воскресеньям и иногда в другие дни, когда в доме требовалась внеплановая уборка. Готовка в её обязанности не входила и, как не уставал повторять Сейдж ― это было божьим нам даром. Потому что с его слов от стряпни мисс Дженкинс не долго было слечь с пищевым отравлением.
Итак, она была очень милой и приятной женщиной, но… безумно болтливой.
И это играло совсем не в нашу пользу.
В любом случае, я была готова рискнуть.
Своей головой, своей работой и даже терпением Мака…
…особенно терпением Мака.
Найдет время в своём плотном графике? С удовольствием останется на вечеринку?
Что это за обещания такие?
И Техас ― тупица ― кто просил его приглашать Никки на эту идиотскую вечеринку? И что это за фраза: «такие конфетки, как ты, как раз в его вкусе»? В чьем вкусе? Недоумка Вудби??
Я зарычал и повысил скорость, резко вдавливая педаль газа. Спорт и скорость всегда помогали привести в порядок мысли ― всегда ― но с Никки это ни хрена не работало.
Я злился лишь сильнее ― на себя, на неё, на всех, кто влезал в наши отношения.
Злился потому, что пытался, но так и не сумел выкинуть её из головы.
Выкинуть из головы?
Усмехнулся собственным же попыткам.
Да я из реальности выпадал, когда эта девочка просто на меня смотрела. Терял голову ― когда говорила. Умирал ― когда стонала, извивалась, отвечала. В прошлый раз думал окончательно растворюсь в ней, так сильно она меня зацепила. А вчера… не знаю. Твою мать, я правда не знаю.
Притормозил на светофоре и, выдохнув, прижал напряженный кулак ко рту.
Мне тоже следовало притормозить.
Перестать преследовать её, думать о ней и вестись на провокации.
А я не сомневался, что вчерашняя сцена на кухне была именно провокацией.
Никки выводила меня на эмоции, потому что я уязвил её. В тот момент, когда она, наконец-то доверилась мне, я поднес ей чертову пилюлю. И знал это.
Да, возможно, вначале для нас обоих всё это было лишь невинной игрой. Но с того первого поцелуя невинная игра начала становиться слишком грешной, слишком настоящей.
И с того момента я не переставал спрашивать себя ― правильно ли это?
Сделав короткий звонок, отодвинул сегодняшнюю встречу на час и завернул к дому, поняв, что должен обсудить это с Никки. Как она там говорила? Мы взрослые и адекватные люди и сможем сосуществовать рядом, как соседи? После её оргазма и осознания, что нам обоим понравилось, это звучало ещё нелепее, чем прежде, но я решил хотя бы попытаться.
Припарковался у дома и, выключив зажигание, поставил мустанг на сигналку.
Сегодня Тейлор учится до самого вечера, а после задержится в университетской библиотеке ― чем не время, наконец, всё решить?
Открыл дверь, но как только вошел в дом, понял ― что-то не так.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Запах. Не знаю, по всей видимости, какого-то моющего средства или что―то вроде того. Дом блистал бы, если бы не одно большое и жирное НО.
— Какого здесь происходит… ― прошептал прежде, чем проорать, ― Никки!!!
Никки
Резко подскочила и едва не упала, когда ноги запутались в съехавшем на пол пледе.
Я уснула. Прямо посреди уборки и со шваброй в обнимку.
Взглянула на часы ― 2:45 после полудня.
Вот, что значит, всю ночь бегать за маленьким дьяволенком в обличии собаки и устранять следы нескончаемого погрома.
Вспомнила, как проснулась. В голове почему―то зазвучал голос Мака.
То ли я совсем свихнулась, то ли…
— Никки!!!
Блин, Мак!
Бросила швабру и, понеслась к двери, наскоро поправляя спутавшиеся волосы и хлопая себя по лицу ― скрывая следы бессонной ночи. Цель ― не перестараться.
Выйти к Маку опухшей, взволнованной и покрасневшей ― тот ещё сюрприз.
Уже у лестницы выдохнула и сбавила темп. Спускалась, изображая полнейшее спокойствие. Для убедительности добавила немного уместного раздражения.
— Чего разорался? Опять не с той ноги встал?
— Ты не слышишь, что я тебя зову?
Спросил так, словно я его рабыня. Индюк напыщенный.
— Слышу, ― ответила с вызовом, останавливаясь возле последней ступеньки.
— И?
— Что, и? Я работаю на тебя, но не обязана бежать по первому твоему требованию.
Было видно, что ему не терпится сказать что―то ещё, но терпению Мака можно было позавидовать ― он довольно неплохо себя сдерживал.
— Что это?
Проследила за его взглядом и заметила последствия крохотного канадского торнадо. Видимо, Баффи, пока я мирно спала, успела переворошить корзину с бельем, свалить с дивана подушки, уронить два стула, опрокинуть горшок с цветами, добраться до арахисовой пасты, которую ― и это моя вина ― я открытую оставила на столе, растерзать пачку хлопьев, которые я собиралась съесть на завтрак, разорвать журнал Cosmopolitan и поиграть с дорогими дизайнерскими тапочками.
Боже, как же я надеялась, что она их не сгрызла…
— Ну… я затеяла уборку, ― ляпнула первое, что пришло в голову.
И да, именно ляпнула. Потому что оправдания глупее придумать было бы сложно.
Брови Мака изумленно подлетели вверх.
— Уборку?
Не знала, что ответить, чтобы не прозвучало ещё глупее, поэтому спросила:
— Ты что-то хотел?
Сложила на груди руки, сильнее запахивая полы кардигана и делая вид, что ни капельки не вру.
Рискованно было пытаться выставить придурка из его собственного же дома.
Но ещё рискованнее было попасться.
Мак окинул меня недоверчивым взглядом, но расспрашивать ни о чем не стал.
— Хотел поговорить.
— Ладно. Пойдем на улицу. ― развернула его, практически выталкивая из дома. И прежде, чем он очухался, добавила. ― На свежем воздухе мозг лучше работает.
Но не успела я довести Мака до двери, как наверху что-то с грохотом упало, а затем раздался знакомый лай.
Вот. Же. Черт.
— Что это было?
— Эмм… я смотрела телевизор…
На это раз Мак мне не поверил. И это понятно. Нужно было быть полным идиотом, чтобы на такое купиться.
Вместо ответа он нахмурился, развернулся и принялся торопливо взбегать по лестнице. Я обреченно прикрыла глаза, мысленно ругнулась и рванула за ним.
Понимала, что вряд ли предотвращу неизбежное.
Только если не произойдет чудо и на дом, к примеру, не рухнет метеорит.
Хотя, едва ли это будет чудо.
Влетела в комнату следом за Маком и сразу же поняла ― чуда не будет.
Баффи была слишком дружелюбной, чтобы скалиться и слишком смелой, чтобы бояться, поэтому, встречая своего нового ― как она думала ― друга, стояла на прикроватной тумбочке и радостно виляла хвостом. А стопка чем―то не угодивших ей книг повержено валялась на полу.
