У ребят неожиданно пробудился боевой дух. Их словно околдовали, они говорили без умолку о пушках, ружьях и пистолетах, о нападениях дикарей, о борьбе с ними, о будущих победах. Сначала я молча слушал эти неуемные фантазии, но потом все же решил вмешаться и положить им конец. Сказал, что следует благодарить судьбу, оградившую нас от кровавых сражений и от возможностей проявления напрасного героизма.
Окончательное оснащение и загрузка нового корабля заняли еще несколько дней. Мы припрятали его позади разбитого судна, чтобы с берега даже с помощью подзорной трубы ничего нельзя было рассмотреть. Договорились держать все в тайне. Хотелось преподнести матушке и малышу Францу сюрприз. В награду за терпение и молчание я обещал ребятам позволить, когда будем возвращаться, произвести праздничный салют из пушек. И обещание свое сдержал. По завершении всех работ были заряжены пушки и распределены роли. Двое с зажженными фитилями встали у орудий в ожидании приказа. Третий занял место у мачты, чтобы отдавать команды и наблюдать за такелажем. Я находился у руля. С криками «ура!» мы тронулись в путь, взяв курс к родным — да-да, теперь уже родным! — берегам.
Свежий ветерок сопутствовал нам. Судно ласточкой скользило по водной глади, да так быстро, что стало немного жутко. Катамаран в качестве спасательной лодки плыл сзади.
Подходя к бухте Спасения, мы для удобства маневрирования подняли грот,[24] а другие паруса постепенно убирали, чтобы ветром нас не прибило к скалам и не выбросило на берег. Корабль замедлил ход. Пора было причаливать и выполнять задуманное.
— Номер первый, огонь! Номер второй, огонь! — восторженно скомандовал Фриц.
Жак и Эрнст бесстрашно вложили зажженные фитили в пушки. Прогремели первые выстрелы, и береговые скалы откликнулись величавым и раскатистым эхом. Фриц выстрелил дважды из пистолета, а в заключение все выкрикнули громкое «ура!».
На берегу появилась матушка с выражением удивления и восхищения на лице. Она нам приветливо махала, как бы говоря «добро пожаловать», а рядом стоял Франц, широко раскрыв глаза и разинув рот, очевидно, не зная, что делать — радоваться или пугаться.
Умело маневрируя, мы подошли к служившему набережной выступу в скале, где глубина позволяла причалить. Подбежала матушка и выпалила скороговоркой:
— Ух, негодники! Как напугали! Откуда мне знать, что за корабль к нам плывет и кто на нем! Спряталась на всякий случай за скалы, а уж когда пальбу услышала, так совсем оцепенела! Хотела бежать куда глаза глядят! Только по голосам поняла, что вы… А кораблик какой восхитительный, просто загляденье! На таком выйти в открытое море и я не побоюсь; не сомневаюсь, что и для пользы он нам будет, и для удовольствия.
Матушка отважно взошла на судно, продолжая восхищаться и красивым кораблем, и нашей работой.
— Но Франц и я тоже не бездельничали, — произнесла она с гордостью. — Да, конечно, стрелять мы не умеем, но кое-чему и у нас немудрено поучиться. А ну-ка, следуйте за мной!
Слова матушки нас впечатлили и заинтриговали.
На берегу она повела нас к тому месту, где нес свои воды Шакалий ручей, и тут мы увидели… увидели добросовестно возделанный огород, где уже пробивались первые ростки.
— Смотрите, — скромно сказала матушка, — вот плоды моего труда! Земля здесь рыхлая, поэтому я смогла одна управиться. Вон там посадила прекрасные картофелины; здесь — маниок; там высеяла латук и салат. Рядом оставила место для сахарного тростника. Если проведете по бамбуковым трубкам воду от соседнего водопада, все растения получат необходимое питание, влагу и будут хорошо развиваться. Но это еще не все! На самом нижнем выступе скалы я посадила несколько ананасов, корневая система которых была с землей и потому хорошо сохранилась, а между ними воткнула семечки дыни, которые когда-нибудь расползутся побегами по почве. Здесь я выделила место для гороха, а там — что осталось — для капусты. Вокруг каждого растения воткнула в землю кукурузные зернышки, чтобы прорастающие стебли давали растениям нужную тень, ведь молодые ростки на грядках чаще всего гибнут от зноя.
— Матушка, дорогая, — воскликнул я, переполненный чувством благодарности, — на всем свете не сыскать лучшей хозяйки! Скажу честно, не ожидал! Какие вы молодцы! Одни, без совета и помощи, и такое дело одолели!
Счастливые и довольные друг другом, мы направились к Палаточному дому, чтобы хорошенько там отдохнуть после трудов праведных.
По дороге матушка напомнила, что, увлекшись заморскими походами, мы совсем забыли об оставленных на хранение в Соколином Гнезде фруктовых саженцах. Ей пришлось самой о них позаботиться — прикрыть ветками, опрыскать водой, чтобы на свежем воздухе не высохли и не погибли.
— Некоторые я успела прикопать, — продолжала наша рачительная садовница, — но отвлекли огородные дела, управиться и тут и там не сумела!
— Ты сделала все, что могла! Спасибо! — постарался успокоить я славную женщину. — О деревьях не волнуйся, в ближайшее время отправимся в Соколиное Гнездо.
— Нужно поехать всей семьей и наконец навести порядок, — решительно заявила матушка. — Как я понимаю, большая и лучшая часть корабельного имущества собрана и спасена, а в нашем доме, наоборот, вещи валяются без присмотра, как попало, не укрытые от солнца и дождя. Кроме того, признаюсь, мне надоело здесь жариться, с утра и до вечера обливаясь потом.
— Дорогая! — воскликнул я. — Ты, как всегда, права. Отправляемся в Соколиное Гнездо. Позволь только сначала разгрузить корабль и надежно спрятать привезенное добро!
Сказано — сделано. Мы принялись за работу. Аккуратно уложили новые вещи и хорошенько прикрыли их парусиной, укрепив со всех сторон колышками, а пинасу поставили на якорь и привязали к свае. Упаковали все, что стоило взять в Соколиное Гнездо. Нагрузили не только себя, но и животных. И затем отправились в путь-дорогу.
На следующий день было воскресенье. Мы праздновали его, как обычно, на лоне природы.
После обеда ребята упражнялись в лазанье по деревьям и стрельбе из лука, а я укрепил два свинцовых ядра на обоих концах шнура длиною в сажень.
— Ой, папа, что ты такое мастеришь? — спросили дети, увидев мою работу. — Для чего это?
— Подождите, сейчас расскажу, — пообещал я. — Скорее всего перед вами подобие того оружия, которым пользуются патагонцы,[25] обитатели самой южной оконечности Америки, известные своим большим ростом, смелостью и сноровкой. Во время охоты они пользуются не пулями, а специальными орудиями, называемыми болас.[26] Это два увесистых камня, перевязанных крепкими и длинными кожаными ремнями.
Взяв с собой болас, патагонцы идут в лес и, если нужно ранить или убить зверя, изо всей силы бросают один камень в того, кого преследуют. Затем подтаскивают жертву к себе при помощи ремня и второго камня, который успеют переложить в другую руку, чтобы, если потребуется, повторить бросок еще раз. Если же нужно поймать зверя живым, поступают иначе: раскручивают над головой один из камней, пока тот не разовьет огромную скорость, и тогда внезапно и одновременно бросают и этот камень, и другой, находящийся в руке, вслед преследуемому зверю, причем настолько метко, что бегущее животное оказывается опутанным. Камни, однако, продолжают вращаться на ремнях, и очень скоро ремни перетягивают ноги или шею жертвы. Все происходит так быстро и неожиданно, что зверь, как правило, не в состоянии бежать и легко попадает в руки подоспевшего охотника.
Мой рассказ ребятам очень понравился. Я решил испытать болас и для этого выбрал далеко стоящее дерево. Бросок удался, веревка с ядром плотно обвила ствол. Мальчики тоже захотели проверить свою меткость. Я раздал метательные ядра. Фриц, как старший, метал первым и после нескольких бросков все-таки добился успеха. Конечно, он был самым ловким из братьев, самым физически сильным и мыслил уже по-взрослому.
Воскресный день прошел удачно.
Проснувшись рано утром, я заметил с высоты нашего Воздушного замка, что море волнуется, а ветерок все крепчает. Как тут было не порадоваться, что мы сейчас на суше, в Соколином Гнезде, и хлопочем по хозяйству. Быть может, для настоящих мореплавателей свежий ветер — ничто, но для нас он подобен шторму. Слава Богу, что мы не на море, не на разбитом корабле.
Угнетало только положение с саженцами фруктовых деревьев: они увядали и засыхали. Следовало в первую очередь заняться ими, поэтому намеченный ранее поход в тыквенный лесок пришлось отложить.
Все вместе взялись закапывать деревья, трудились быстро и дружно. Мысли о предстоящем походе за тыквами удесятерили силы ребятишек. Работу закончили раньше, чем предполагали.
На следующий день встали с восходом солнца — радостные и возбужденные. Позавтракали и стали спешно готовиться к экспедиции. Ослу, запряженному в телегу, сегодня отводилась первостепенная роль: тащить назад не только тыквенную посуду, но и тех, кто послабее и кто устанет в дороге. Пока же вислоухого загрузили съестными припасами, порохом и свинцом. По обычаю, шествие возглавил Турок. За ним шли мальчики, одетые как настоящие охотники, далее следовали мы с матушкой, а совсем позади уныло плелась Билли с Щелкунчиком на спине. Я взял с собой двухстволку, один ее ствол, заряженный патронами с дробью, предназначался для охоты на пернатую дичь, другой, заряженный свинцовыми пулями, — для защиты.
