«Прости меня, Господи. Я не имею права судить его. У меня по крайней мере есть ради кого жить. И есть, кого любить».
Пруденс ещё долго лежала в полудреме, и в голове у нее вихрем кружились мысли. Потом она услышала, как Мэннинг заворочался и сонно пробормотал:
– Марта.
Его рука снова обвилась вокруг ее талии, но на этот раз Пруденс не стала сопротивляться. Ей было тепло и уютно.
Но почему она позволила это? Чье исстрадавшееся сердце нуждалось в нежных объятиях? Мэннинга? Или ее собственное?
Глава 7
– Я принес вам завтрак.
Пруденс с трудом оторвала голову от подушки и посмотрела на Мэннинга затуманенным взглядом. Он держал в руках небольшой поднос, на котором стояла плошка с густой кашей и кружка горячего, дымящегося сидра. Она застонала. В висках опять стучали молоточки, а желудок сводили спазмы. Какой ужас!
– Господи! – жалобно простонала Пруденс, ухватившись за живот. – Я не смогу проглотить ни кусочка. Меня стошнит.
– А… ну конечно. Совсем позабыл.
Голос Мэннинга звучал насмешливо и слегка неодобрительно.
– Что вы имеете в виду? – негодующе спросила Пруденс.
Он дерзко улыбнулся:
– Это от качки, я уверен. Скоро вы привыкнете.
– У меня болит голова, – мрачно заявила Пруденс, не в силах выдавить из себя ответную улыбку.
– В каюте спертый воздух. Одевайтесь, я выведу вас на палубу. Шторм, кажется, прошел стороной, только дождь моросит. – Росс поставил поднос на буфет. – Но сначала вы должны позавтракать. Выпейте чаю и съешьте хоть несколько печений. Я настаиваю. – Он показал ей на таз с водой, стоявший на столе. – Вставайте. Пока вы будете одеваться и умываться, я приготовлю чай.
Неужели он не даст ей возможности самой спокойно привести себя в порядок? Пруденс даже не пошевелилась, с раздражением дожидаясь, пока Мэннинг повернется к ней спиной. И вот наконец она одержала маленькую победу! Стоило Россу отойти в сторонку, как она соскочила с кровати. Теплая вода приятно освежила лицо. Умывшись, Пруденс сразу почувствовала себя гораздо лучше; даже головная боль утихла. Она приспустила рубашку и протерла подмышки, потом побрызгала себя ароматной розовой водой, которую принес предусмотрительный Мэннинг. Кроме таза, он оставил на столе стакан с холодной водой, зубной порошок и щетку. Пруденс почистила зубы и выпила воду, оставшуюся в стакане, чтобы унять подкатывавшуюся к горлу тошноту.
Пока она облачалась в платье Марты, Мэннинг готовил завтрак. Он вытащил из сундучка маленькую жаровню, зажег огонь и вскипятил воду. Заварив чай, Росс повернулся и подал чашку Пруденс, которая в это время расчесывала медно-рыжие кудри.
– А у вас очень красивые волосы, – вдруг заметил он. Эта фраза прозвучала скорее как констатация факта, нежели комплимент, поэтому Пруденс предпочла на нее не реагировать. Воткнув гребень в волосы, она взяла чашку.
– Вы считаете, это разумно?..
– Когда идет качка, лучше чтобы желудок был полный. В любом случае, какова бы ни была причина недомогания. Погодите. – Мэннинг повернулся и вынул из буфета маленький пузырек. – Вам определенно поможет настой мяты, – сказал он, наливая несколько капель в чашку.
От чая по телу Пруденс растеклось тепло, а сухое печенье хорошо легло на желудок.
– Не знаю, что со мной случилось, но сейчас почти все прошло.
– Так и должно быть. Я знаю по собственному опыту, что приступы морской болезни длятся недолго. Легкая тошнота по утрам. И только. – Росс кивнул, указывая на скамью, где лежал большой сверток. – У мистера Сликенхэма полным-полно муслина. Ножницы, иголки и нитки – все в вашем распоряжении. Правда, чулок у интенданта нет, но я отдам вам несколько пар своих.
– Спасибо. – Пруденс прикусила нижнюю губу. – Вы, наверное, уже давно встали? Но как же вы ухитрились…
– Выбраться из кровати? Я перелез через вас. Она вспыхнула от стыда. Значит, Мэннинг был совсем близко…
– Видимо, я проделал все это очень осторожно, – усмехнулся Росс. – Вы даже не пошевелились.
– И тем не менее это непорядок, – заявила Пруденс.
– Ладно, будет вам, – нетерпеливо перебил ее Росс. – Вы пережили эту ночь, никто вас не тронул, верно? Придется вам привыкнуть к тому, что я встаю рано. Можете спать у стены, если видите тут что-то неприличное.
– Я так и сделаю! – с вызовом воскликнула Пруденс. Надо показать ему, что она не какая-нибудь глупышка, которой можно командовать как угодно!
– Идемте на палубу, – предложил Мэннинг, направляясь к двери.
– Нет. Не пойду. Сначала я хочу заняться рубашками и заштопать платье. Я собираюсь оставаться здесь все утро.
Он пожал плечами.
– Пожалуйста, можете капризничать, сколько душе угодно. Если пожелаете глотнуть свежего воздуха, ищите меня в кубрике. – Росс вышел из каюты с недовольным выражением лица.
Оставшись одна, Пруденс вспомнила наконец о синяке на бедре. Она подняла юбки и внимательно его изучила. Красное пятно диаметром в несколько дюймов находилось прямо на берцовой кости. Прикасаться к нему было очень больно. И что удивительно: оно до сих пор не изменило цвет. А синяки ведь обычно становятся багровыми. Наверное, не так уж сильно она ушиблась. Пруденс быстро опустила юбку. Пора приниматься за работу.
Она развернула ткань, которую принес Росс, и разложила ее на полу. Отличный муслин! Мэннингу, конечно, пришлось немало заплатить за него. Надо будет записать все расходы. Джеми вернет потом деньги. Пруденс отрезала несколько кусков, чтобы выкроить из них рубашки. К ее большому удовольствию, материи осталось довольно много. Значит, можно будет залатать подол платья, не жертвуя нижней юбкой.
Потом она свернула куски муслина, аккуратно положила их стопочкой на скамью и, нахмурившись, подумала, что не следовало проявлять такое упрямство и отказываться от предложения Росса. Ей очень хотелось прогуляться по палубе и немного проветриться. Но уступить Мэннингу?! Нет, даже одна мысль об этом невыносима. Тем более что доктор, судя по всему, решил, будто она, словно ребенок, в конце концов послушается его.
«Котеночек, по ведь упрямство и есть проявление ребячества», – часто говорил отец.
Да, это – ребячество и глупость. И вот теперь в голове у нее что-то бухало, словно там выбивали ковер. Смирив гордыню, Пруденс направилась было к двери, но услышала тихий стук. В ответ на приглашение войти в каюту шагнул молодой матрос.
– Доброе утро, мадам! – сказал он, поклонившись. – Меня зовут Томпсон, я прислуживаю мистеру Мэннингу, убираю его каюту. Но если я причалил сюда не вовремя, вы не стесняйтесь и скажите мне. Я исчезну быстрее, чем червяк с крючка, когда идет косяк трески.
