Пруденс приняла подарок, не сдержав изумленного вздоха.
– Вы очень добры, лейтенант Сент-Джон.
– Зовите меня просто Эдвин, – ответил он с ослепительной улыбкой. – Не будет ли мне позволено обращаться к вам по имени – Марта?
Пруденс опустила глаза. Она так смутилась, что не могла смотреть в лицо лейтенанту. Никогда еще ей не оказывали столь изысканных знаков внимания. Даже Джеми вел себя менее пылко – по крайней мере вплоть до того дня, как признался в своей любви.
– Разумеется, я разрешаю. Да и как может быть иначе! Могу ли я отказать вам, когда вы так любезны со мной?
Росс, стоявший поблизости, кашлянул.
– Идем к столу, – сказал он холодным, напряженным голосом. – Сейчас начнут разносить блюда.
Сент-Джон предложил руку Пруденс.
– Вы позволите, Марта?
Пруденс взяла его под руку и не стала возражать, когда лейтенант сел рядом с ней. Среди офицеров завязался спор: каждый хотел занять место по другую от нее сторону. Но Росс, быстро усевшись рядом с Пруденс, остановил ухажеров суровым взглядом.
Обед прошел оживленно. Пруденс быстро запомнила имена и чины старших уорент[12] -офицеров: штурмана, командира артиллерийской части, боцмана и старшего интенданта. Здесь был и капитан морской пехоты. Она вежливо кивнула Сликенхэму и поблагодарила его за муслин. Но этот человек ей по-прежнему не нравился. А когда интендант мимоходом упомянул о деньгах, которые Россу пришлось выложить за ткань, Пруденс невзлюбила его еще больше. В Винсли гораздо дешевле стоил самый лучший шелк!
Росс все это время оставался молчаливым и задумчивым, зато Сент-Джон вел светскую беседу, не умолкая пи на минуту, и то и дело восхвалял красоту Пруденс, ее изящество и очарование. Когда обед закончился и офицеры стали расходиться, лейтенант дотронулся до ее руки.
– Подождите, Марта, – взмолился он. – После нашего вчерашнего разговора мне страстно хочется услышать, как вы поете. Иди сюда. – Сент-Джон сделал знак лейтенанту Эллиоту. – Приободрись немного ради этой прелестной леди и настрой-ка свою скрипку.
– Но я знаю только старинные деревенские песни, – нерешительно ответила Пруденс, их после смерти отца ей запрещали петь дома.
Эллиот задумчиво сдвинул брови.
– Вам известна песня «Идем-ка прогуляемся, мадам»?
Пруденс улыбнулась, проигнорировав сердитый взгляд Мэннинга.
– Конечно.
– Но ее надо исполнять дуэтом, – добавил Сент-Джон. – Можно мне спеть с вами?
Пруденс кивнула, и лейтенант махнул рукой Эллиоту, чтобы тот начинал.
Это была изысканная любовная песенка, в виде диалога между страстным поклонником и несговорчивой красавицей – предметом его воздыханий. Пруденс, следуя тексту, старательно изображала кокетку. Сент-Джон тоже вошел в роль: он прижал руку к груди, и в его глазах горел огонь неразделенной любви.
Когда они закончили, публика разразилась аплодисментами и веселым смехом.
– Ваша жена – самая восхитительная женщина из всех, кого я встречал в своей жизни, сэр! – сказал Сент-Джон, поклонившись Россу.
Тот скрипнул зубами.
– Моя жена, сэр, – это моя жена! – Он схватил Пруденс и закрыл ей рот властным поцелуем.
Она прильнула к нему, отвечая на страстные движения его губ. Испуганная и беспомощная, она растворялась в сладостном блаженстве, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
– Неужели нам предстоит постоянно наблюдать за проявлением ваших супружеских чувств, мистер Мэннинг?
Пруденс резко обернулась: на пороге стоял капитан Хэкетт и смотрел на них пристально и сурово.
Росс несколько натянуто приветствовал его, склонив голову.
– Я только хотел показать этим джентльменам, что у миссис Мэннинг есть муж.
– И притом ревнивый, – заметил капитан, скривив губы. – Но это ничего. – Он пожал плечами. – Я пришел лишь засвидетельствовать свое почтение очаровательной леди. – Хэкетт поднес руку Пруденс к губам. В его глазах появилось какое-то странное выражение. – Хорошо ли вам спалось, миссис Мэннинг? Ведь это было в первый раз? Я имею в виду, это была ваша первая ночь на борту корабля.
Пруденс только моргнула в ответ. Ее голова все еще кружилась от поцелуя. Но она достаточно быстро сумела взять себя в руки и сообразить, на что намекает капитан. Он явно подозревает их в обмане.
– Да, капитан, – сказала Пруденс с трудно давшейся ей улыбкой. – Только кровать узковата. У нас дома она гораздо шире.
Не забыть бы спросить Мэннинга, где находится их «дом»!
Хэкетт ответил ей улыбкой, весьма напоминавшей гримасу.
– О да. Я тоже тоскую по домашнему очагу и уюту. По своей кровати. Мне недостает здесь очень многих удобств. – Он бросил неприязненный взгляд на Мэннинга. – Но что делать! Приходится мириться с этим. По крайней мере большинству из нас. Не так ли, мистер Мэннинг?
Улыбка Росса получилась не менее фальшивой.
– Всего через несколько недель мы будем в Виргинии, сэр. Там пас ждут все удовольствия, какие только можно найти на суше.
– Да, по пока я терплю лишения. Правда, я надеюсь, что вы, мистер Мэннинг, найдете средство облегчить мои страдания.
– Увы, сэр. Это не в моей власти.
– Значит, вы ничем не сможете помочь?
– Нет, сэр. Я уверен.
Пруденс в изумлении уставилась на их напряженные лица. Господи помилуй, сейчас-то из-за чего они злятся? Капитан жаждет домашнего уюта. Вполне понятное желание, с ее точки зрения.
К счастью, назревающую ссору прервал боцман:
– Ваш приказ остается в силе, капитан? Хэкетт нахмурился:
– Разумеется. Мне не нравится, что на корабле собралось столько насильно завербованных матросов. Сборище слабаков и нескладех! Идиоты! Не выношу этих ленивых, ни к чему не способных выродков! – Тут он опомнился и поклонился Пруденс: – Прошу прощения, миссис Мэннинг. Эти плуты ведь ни на что не годятся, кроме как пожирать казенное продовольствие. А поскольку я здесь командую… – Хэкетт поманил к себе Сент-Джона. – Среди младших офицеров и гардемарин есть немало грязнуль. Это отвратительно! Отдайте приказ, чтобы они не смели появляться на палубе в клетчатых рубахах, а их белье было бы чистым. Пусть выполняют новый указ короля и носят только форму. Я не допущу вокруг себя беспорядка и безобразий! Понятно?
– Так точно, сэр!
– Кстати о безобразиях. Доктор Мэннинг, кажется, вы стояли на палубе и разговаривали с этим типом, пародией на человека? С Вэджем. Так, кажется, его зовут?
– Да, капитан. – Росс так свирепо сжал челюсти, что стал похож на кулачного бойца, который готовится нанести удар противнику. Пруденс доводилось видеть их на деревенских ярмарках.
– Поверьте, капитан, – быстро вставила Пруденс, дотронувшись до рукава Хэкетта, украшенного галунами, – Вэдж оказал мне маленькую услугу. И разговаривала с ним я, а не муж. Нужно было поблагодарить его, только и всего. – Она улыбнулась, представив взору Хэкетта очаровательные ямочки на щеках. Пруденс надеялась таким образом смягчить его гнев.
