– Отчего же! Я очень огорчен, что врачи пока не умеют справляться с инфекциями.
Но Пруденс имела в виду совсем другое!
– А что значит «горящий корабль»? – сделала она еще одну попытку.
Росс приподнял брови.
– Вы действительно хотите знать?
– Конечно.
– Матросы называют так шлюх, больных гонореей. Более подробные объяснения нужны?
Пруденс отрицательно покачала головой и не проронила больше ни слова, пока они не поднялись на палубу. Уж не настолько она невежественна. Бетси всегда предохранялась от недугов, сопутствующих ее ремеслу, с помощью разных эликсиров и мазей.
Дождь уже закончился. Воздух был чист и свеж. Плотная пелена облаков стала рассеиваться, и на свинцово-сером фоне показались просветы ярко-голубого неба. Нежные дуновения ветерка, обвевавшего лицо, вливали в Пруденс новые силы. С каждым мгновением в ней все сильнее закипала радость. Над ее головой белели надутые паруса, внизу о борт корабля мягко и ритмично били глянцевитые волны. Она плывет к Джеми!
Пруденс широко раскинула руки, словно хотела обнять весь этот сверкающий мир, и улыбнулась Россу.
– Я как будто заново родилась! Неужели вас не радует такой прекрасный день?
Во взгляде Мэннинга застыло отчаяние.
– Бог мой, как я хотел бы видеть мир вашими глазами!
– Мой выдуманный мир? Кажется, так вы говорили? «И говорили с изрядной долей презрения», – добавила про себя Пруденс.
Росс взял ее за подбородок. Его пальцы были нежными и теплыми. На какое-то мгновение Пруденс почудилось, что он вот-вот поцелует ее, хотя это было бы совершенно невероятно.
– Ваша душа столь же чиста, как очаровательно лицо. Я думаю… будь я похож на вас, возможно, мне удалось бы спасти мир. Или по крайней мере самого себя.
– Росс!.. – прошептала Пруденс, трепеща от его ласковых прикосновений.
Как ему удается тронуть ее сердце? Откуда в нем эта сила?
– Прошу прощения, мистер Мэннинг, леди.
Они обернулись. Рядом стоял Тоби Вэдж, застенчиво переминаясь с ноги на ногу.
– Да, Вэдж. Что случилось? – хмуро спросил Мэннинг. – Ты болен и нуждаешься в моей помощи?
– О нет, сэр. Но моему дружку, Гауки, уж очень хочется посмотреть на вашу леди. Гауки, говорю я ему, она красивая, точно картинка. Оснастка что надо. – Матрос неуклюже поклонился. – Если вы не против, мадам?
– Нет, мне очень приятно, – ответила Пруденс. Этот грубоватый комплимент, как ни странно, показался ей очень трогательным.
Вэдж махнул рукой долговязому, нескладному парню в клетчатой рубахе, который маячил поблизости:
– Эй, Гауки! Давай полный вперед! Иди сюда, поприветствуй леди и скажи свою речь.
Гауки подтянул широкие штаны, сложил губы трубочкой и выпустил за борт целую струю коричневой слюны, смешанной с жевательным табаком. Потом он шагнул вперед и поклонился еще более неловко, чем Вэдж.
– Ваш слуга, мадам. – Гауки переложил кусок прессованного табака за другую щеку. Его загорелое лицо покраснело от смущения. – Мы с Тоби слыхали, – он ткнул пальцем в Вэджа, – будто вы забрались на корабль совсем без вещей… в корзине-то у вас одни безделушки… Ну, мы тут с дружками посовещались…
– Они все отличные канониры, вот что я скажу! – перебил его Вэдж.
Гауки метнул на него свирепый взгляд, очевидно, уязвленный тем, что его прервали на самой середине заранее заготовленного монолога.
– Короче говоря, мадам, решили мы поделиться с вами кто чем может. Всякими вещичками, которые могут вам понадобиться. Мы их оставили в вашей каюте, мистер Мэннинг. Вот и все. Я все сказал. – Гауки вперил глаза в пол, и его длинное лицо покраснело еще сильнее.
Пруденс едва не расплакалась.
– Как вы добры! Спасибо. И поблагодарите от моего имени своих друзей.
– Надеюсь, ты не попался на глаза капитану, Вэдж? – поинтересовался Росс.
Тоби так яростно закивал своей массивной головой, что стал похож на марионетку, которую дергают за веревочку.
– Так точно, сэр! Не попался, мистер Мэннинг. Только слыхал я, что капитан родился при темной луне. Дурное это предзнаменование. Вот. Значит, плавание пройдет плохо. А бедному Тоби Вэджу придется еще хуже. – И он опять ткнул большим пальцем в сторону своего приятеля. – Вот у Гауки с прошлого года остались рубцы – так его капитан отделал.
– Держись от него подальше.
– Так точно. Буду обходить стороной. Уж очень я его боюсь.
Пруденс хотела было выразить свое возмущение неблаговидным поведением Хэкетта, но тут раздался пронзительный звук свистка.
– Это боцман зовет на обед, – пояснил Росс и повернулся к Гауки и Вэджу: – А вы возвращайтесь на бак. И не забудьте передать своим друзьям, что мы благодарим их за доброту. Ну что, жена? – продолжал он, обращаясь к Пруденс. – Идем обедать?
Вэдж и Гауки поспешно направились в свою столовую, а Росс повел Пруденс в кают-компанию.
Там уже толпилась масса народу: и мичманы, и те молоденькие офицеры, с которыми Пруденс познакомилась за вчерашним ужином. Все они сидели за длинным обеденным столом, смеясь и подшучивая друг над другом.
Прислуга сновала туда-сюда, расстилая скатерть и расставляя оловянные тарелки. На корме было много окон, поэтому кают-компания, залитая светом, выглядела очень уютно. Под окнами стоял длинный рундук, застеленный матрасом. Первый лейтенант Сент-Джон и еще один незнакомый Пруденс человек разместились на нем, занятые оживленной беседой. Огромный восьмиугольный стол был придвинут к скамье, которая шла вдоль степы. Пруденс, имевшая некоторое представление о кораблях, знала, что под ней находится верхняя часть руля. На скамье расположился лейтенант Эллиот. Он не участвовал в общем веселье, его лицо по-прежнему выражало страдание. Вспомнив о том, какая беда настигла лейтенанта, Пруденс вновь испытала прилив жалости к нему.
Сент-Джон заметил Пруденс и тут же вскочил на ноги.
– Ба! Да это же миссис Мэннинг. Рад видеть вас! – Он прильнул губами к ее руке. – Однако я предпочел бы остаться с вами наедине, подальше от свирепых взглядов вашего мужа. – Сент-Джон усмехнулся, обращаясь к Россу: – А знаете ли вы, сэр, что ваша жена – обладательница самых прекрасных зеленых глаз в мире! Как она попала на корабль – остается загадкой. Осмелюсь предположить, что миссис Мэннинг – сирена, которую послали сами боги, чтобы околдовать всех нас!
Пруденс вспыхнула, не находя слов от приятного волнения.
Сент-Джон порылся в кармане своего кителя.
– Вчера вечером я заметил, что на ваших туфлях нет пряжек. Надеюсь, вы окажете мне честь и примете этот скромный дар. Я преподношу его как плату за возможность лицезреть вашу красоту во время плавания. – С этими словами он вытащил пару сверкающих серебряных пряжек тонкой работы и протянул их ей.
