Между концом июля 1809 и февралем 1810
Тибуллова элегия X*
(из I книги, вольный перевод)
Кто первый изострил железный меч и стрелы?Жестокий! он изгнал в безвестные пределыМир сладостный и в ад открыл обширный путь!Но он виновен ли, что мы на ближних грудьЗа золото, за прах железо устремляем,А не чудовищей им диких поражаем?Когда на пиршествах стоял сосуд святойИз буковой коры меж утвари простойИ стол был отягчен избытком сельских брашен, –Тогда не знали мы щитов и твердых башен,И пастырь близ овец спокойно засыпал;Тогда бы дни мои я радостьми считал!Тогда б не чувствовал невольно трепетаньеПри гласе бранных труб! О, тщетное мечтанье!Я с Марсом на войне: быть может, лук тугойНатянут на меня пернатою стрелой…
О боги! сей удар вы мимо пронесите,Вы, лары отчески, от гибели спасите!О вы, хранившие меня в тени своей,В беспечности златой от колыбельных дней,Не постыдитеся, что лик богов священный,Иссеченный из пня и пылью покровенный,В жилище праотцев уединен стоит!Не знали смертные ни злобы, ни обид,Ни клятв нарушенных, ни почестей, ни злата,Когда священный лик домашнего пенатаЕще скудельный был на пепелище их!Он благодатен нам, когда из чаш простыхМы учиним пред ним обильны возлияньяИль на чело его, в знак мирного венчанья,Возложим мы венки из миртов и лилей;Он благодатен нам, сей мирный бог полей,Когда на празднествах, в дни майские веселы,С толпою чад своих, оратай престарелыйОпресноки ему священны принесет,А девы красные из улья чистый мед.Спасите ж вы меня, отеческие боги,От копий, от мечей! Вам дар несу убогий:Кошницу полную Церериных даров,А в жертву – сей овен, краса моих лугов.Я сам, увенчанный и в ризы облеченный,Явлюсь наутрие пред ваш алтарь священный.Пускай, скажу, в полях неистовый герой,Обрызган кровию, выигрывает бой;А мне – пусть благости сей буду я достоин –О подвигах своих расскажет древний воин,Товарищ юности; и, сидя за столом,Мне лагерь начертит веселых чаш вином.Почто же вызывать нам смерть из царства тени,Когда в подземный дом везде равны ступени?Она, как тать в ночи, невидимой стопой,Но быстро гонится, и всюду за тобой!И низведет тебя в те мрачные вертепы,Где лает адский пес, где фурии свирепыИ кормчий в челноке на Стиксовых водах.Там теней бледный полк толпится на брегах,Власы обожжены, и впалы их ланиты!..Хвала, хвала тебе, оратай домовитый!Твой вечереет век средь счастливой семьи;Ты сам, в тени дубрав, пасешь стада свои;Супруга между тем трапезу учреждает,Для омовенья ног сосуды нагреваетС кристальною водой. О боги! если б яУзрел еще мои родительски поля!У светлого огня, с подругою младою,Я б юность вспомянул за чашей круговою,И были, и дела давно протекших дней!
Сын неба! светлый Мир! ты сам среди полейВола дебелого ярмом отягощаешь!Ты благодать свою на нивы проливаешь,И в отческий сосуд, наследие сынов,Лиешь багряный сок из Вакховых даров.В дни мира острый плуг и заступ нам священны,А меч, кровавый меч и шлемы оперенныСнедает ржавчина безмолвно на стенах.Оратай из лесу там едет на волахС женою и с детьми, вином развеселенный!Дни мира, вы любви игривой драгоценны!Под знаменем ее воюем с красотой.Ты плачешь, Ливия? Но победитель твой,Смотри! – у ног твоих колена преклоняет.Любовь коварная украдкой подступает,И вот уж среди вас, размолвивших, сидит!Пусть молния богов бесщадно поразитТого, кто красоту обидел на сраженьи!Но счастлив, если мог в минутном исступленьиВенок на волосах каштановых измятьИ пояс невзначай у девы развязать!Счастлив, трикрат счастлив, когда твои угрозыИсторгли из очей любви бесценны слезы!А ты, взлелеянный средь копий и мечей,Беги, кровавый Марс, от наших алтарей!
Между концом 1809 и мартом 1810
В день рождения N*
О ты, которая была Утех и радостей душою! Как роза некогда цвела Небесной красотою;Теперь оставлена, печальна и одна, Сидя смиренно у окна,Без песней, без похвал встречаешь день рожденья –Прими от дружества сердечны сожаленья, Прими и сердце успокой.Что потеряла ты? Льстецов бездушных рой,Пугалищей ума, достоинства и нравов,Судей безжалостных, докучливых нахалов.Один был нежный друг… и он еще с тобой!
<1810>
Ложный страх*
(Подражание Парни)
Помнишь ли, мой друг бесценный!Как с амурами тишком,Мраком ночи окруженный,Я к тебе прокрался в дом?Помнишь ли, о друг мой нежный!Как дрожащая рукаОт победы неизбежнойЗащищалась – но слегка?Слышен шум! – ты испугалась!Свет блеснул и вмиг погас;Ты к груди моей прижалась,Чуть дыша… блаженный час!Ты пугалась – я смеялся.«Нам ли ведать, Хлоя, страх!Гименей за всё ручался,И амуры на часах.Всё в безмолвии глубоком,Всё почило сладким сном!Дремлет Аргус томным окомПод Морфеевым крылом!»Рано утренние розыЗапылали в небесах…Но любви бесценны слезы,Но улыбка на устах,Томно персей волнованьеПод прозрачным полотном –Молча новое свиданьеОбещали вечерком.Если б Зевсова десницаМне вручила ночь и день, –Поздно б юная денницаПрогоняла черну тень!Поздно б солнце выходилоНа восточное крыльцо:Чуть блеснуло б и сокрылоЗа лес рдяное лицо;Долго б тени пролежалиВлажной ночи на полях;Долго б смертные вкушалиСладострастие в мечтах.Дружбе дам я час единой,Вакху час и сну другой.Остальною ж половинойПоделюсь, мой друг, с тобой!
<1810>
Надпись на гробе пастушки*
Подруги милые! в беспечности игривойПод плясовой напев вы резвитесь в лугах.И я, как вы, жила в Аркадии счастливой,И я, на утре дней, в сих рощах и лугах Минутны радости вкусила:Любовь в мечтах златых мне счастие сулила:Но что ж досталось мне в сих радостных местах? – Могила!
<1810>
Счастливец*
Слышишь! мчится колесницаТам по звонкой мостовой!Правит сильная десницаКоней сребряной браздой!
Их копыта бьют о камень;Искры сыплются струей;Пышет дым, и черный пламеньИзлетает из ноздрей!
Резьбой дивною и златомКолесница вся горит.На ковре ее богатомКто ж, Лизета, кто сидит?
Временщик, вельмож любимец,Что на откуп город взял…Ах! давно ли он у крЫлецПыль смиренно обметал?
Вот он с нами поравнялсяИ едва кивнул главой;Вот уж молнией промчался,Пыль оставя за собой!
Добрый путь! Пока лелеетВ колыбели счастье вас!Поздно ль? рано ль? но приспеетИ невзгоды страшный час.
Ах, Лизета! льзя ль прельщатьсяИ теперь его судьбой?Не ему счастливым зватьсяС развращенною душой!
Там, где хитростью искусстваРозы в зиму расцвели;Там, где всё пленяет чувства –Дань морей и дань земли:
Мрамор дивный из ПаросаИ кораллы на стенах;Там, где в роскоши ПафосаНа узорчатых коврах
Счастья шаткого любимецС нимфами забвенье пьет, –Там же слезы сей счастливецОт людей украдкой льет.
Бледен, ночью Крез несчастныйШепчет тихо, чтоб женаНе вняла сей глас ужасный:«Мне погибель суждена!»
Сердце наше – кладезь мрачный:Тих, покоен сверху вид,Но спустись ко дну… ужасно!Крокодил на нем лежит!
Душ великих сладострастье,Совесть! зоркий страж сердец!Без тебя ничтожно счастье,Гибель – злато и венец!
<1810>
