Айрис почувствовала, что ей невмоготу сидеть дома. Нервировало одиночество! Ей не хватало живого человеческого общения. Как же я прожила — просуществовала все эти годы одна на Коло? Депрессией придавил вопрос. И тут же — разумный ответ: она не знала ничего, кроме космического корабля. Ей не с чем было сравнить, не о чем было скучать. Фильмы, книги, вся библиотека, все великолепные голограммы — не в счет. Ничто в полной мере не может передать, сымитировать прелесть реальной жизни. А теперь, о, теперь Айрис знает, что можно потерять. И это знание — оно убивает ее! Хлопотунья вертится вокруг, анализирует «показатели», по-своему успокаивает: «У тебя все в порядке, Малышка». Подбадривает: «Когда ты решишь выходить из дома, ты сможешь быстро вернуться к своим занятиям». Единственный друг — и тот робот! Но за окном сияло умытое утренней росой солнце, беззаботно чирикали птички, звенели легкие насекомые. Айрис настежь распахивала окна, и легкий нежный ветерок, пропитанный ароматом проснувшейся земли, трав и цветов, обволакивал, лечил ее душу и тело. Молодость, желание жить брали свое. И когда через три дня доктор Серж-Симеон, как и обещал, навестил Айрис, она сгорала от нетерпения «выйти из заточения».
— Как ваши дела, Айрис? Настроение, самочувствие?
Доктор Серж-Симеон остановился у порога, прищурившись, всматривался в силуэт вставшей ему навстречу Айрис. Свет из распахнутого окна жемчужным ореолом обрисовывал контур молодого женского тела.
— Здравствуйте. Спасибо, Доктор.
Айрис подошла ближе. Милая улыбка оживляла осунувшееся лицо.
— Вы похудели и побледнели. Постельный режим не пошел вам на пользу.
— Это было заточение, Доктор. Удивляюсь, как я в прошлый раз выдерживала и строго соблюдала все ваши предписания.
— Неправомерно сравнивать, Айрис. Тогда — и теперь. Это не категории, которые годятся для сравнения.
— О, вы совсем как мой робот, Доктор. Она тоже оперирует этим словом «категория».
— Вот как. Не знал, что у вас настолько продвинутый робот.
— Конечно, продвинутый. Вы ведь помните, как она ухаживала за мной.
— Надеюсь, вы не обидитесь. Если честно, возможно, в то время и обращал внимание, но что поделать — у меня столько всего и всякого… И, кстати, ОбРы в Амбулатории — высочайшего класса. Меня этим не удивить. Так что же мы будем делать с вами, Айрис?
— Выпускать, Доктор.
— Вот и отлично. А то и ваши подруги, и коллеги по комиссиям меня уже заклевали. «Что, да как, да когда»? Все беспокоятся, интересуются. А этот ваш рейнджер — Фрэнк — так его зовут? — вообще проходу мне не дает, работать мешает. «Объясни ему, что произошло». Хотел бы я знать, Айрис, что с вами произошло на самом деле, — вздохнув, покачал головой доктор Серж-Симеон.
— Доктор, вы лучший из врачей и мудрейший из мудрецов. Не знаю, как я благодарна вам.
— Ладно, Айрис. При случае расскажете. Пойду. Надо обнародовать бюллетень.
— Бюллетень? Что это? О чем?
— О вашем состоянии, уважаемая.
— ?!
— Именно так. Сообщение. Хотите сообщать каждому — извольте. У меня нет на это времени.
Айрис лишь успела разблокировать свой браслет Связи и окончательно решить для себя, что ни доктор Серж-Симеон, ни Фрэнк не имеют никакого отношения к инциденту — так она назвала для себя то, что узнала из подслушанного — да, именно подслушанного разговора Кэрол, — как одно за другим посыпались сообщения. Прав Доктор, чтобы ответить всем… Отправлю-ка я тоже общее сообщение. «Благодарю вас, друзья. Все нормально. Приступаю к работе».
— Коротко. Четко, — похвалила Хлопотунья.
— И прилично. С уважением. Это важно.
— Что у Протоплазмы важно? Каждый раз что-то другое.
— Без паники, Хлопотунья. На нас с тобой это не отразится. А вот написать Патнэли необходимо.
Айрис никак не могла понять, решить, с кем и как, кроме Фрэнка и Доктора, продолжит общение. Инцидент — это был гром среди ясного неба, пощечина, бездна, разверзшаяся у самых ног, — перевернул все представления Айрис, заставил по-новому, с подозрением и опаской смотреть на людей. Но даже в этой ситуации остаться в абсолютном вакууме без занятий, работы она не могла. Группа, занимающаяся экспедициями Следопытов, — вполне подходящее в ее сегодняшнем положении рабочее место. Оно годится и для «прикрытия» — всегда можно отговориться занятостью, работой в Группе. Даже такие «умельцы», как Борн и Кэрол, не подкопаются. Ведь видеться, разговаривать с ними Айрис не намерена. Вот она и послала сообщение Патнэли с просьбой разрешить ей продолжить работу в Группе. Получила живой — Патнэли лично связался с ней — теплый ответ. За время «болезни» Айрис продумала перечень уточняющих вопросов для членов экспедиций. По графику Первая и Вторая Экспедиции должны были вернуться к концу этого — апрель — месяца. За ними, с промежутком в месяц, должны прибыть Третья и Четвертая экспедиции. А еще через месяц — Пятая и Шестая. И Айрис считала необходимым обсудить и уточнить «позиции» — вопросы, которые возникли при анализе Отчетов экспедиций, с руководством Проекта и его участниками до того, как задавать их вернувшимся Следопытам.
— Вы совершенно правы, Айрис. Мы думали об этом. И вопросы готовы. Ждали, когда вы вернетесь в строй. С кем не бывает. А несколько дней пока еще ничего не решают.
— Благодарю вас. И благодарность всему коллективу. Вы сообщите дату заседания? — Если вас не затруднит, Айрис, то все-таки завтра. Могут возникнуть дополнительные, требующие уточнения, обсуждения, нюансы. На согласование понадобится время. Вы сами понимаете.
— Конечно, Патнэли, понимаю. И буду точно в назначенное время.
— О, не успела на ноги встать, а уже договаривается! Уверена — работа. — Распахнув дверь, в гостиную вошла Эммануэль. — Айрис, детка, нельзя же так! Доктор за дверь, а вы работать! Наверняка велел не перетруждаться.
— Здравствуйте, Айрис. Как вы? — смогла, наконец, войти в комнату и подошла к Айрис Кэрол. — Мы все беспокоились. Переутомление — так объяснил Доктор Серж-Симеон. Переизбыток впечатлений и кислорода! Необычный диагноз.
Айрис смешалась. Она не была готова, не знала, как подготовиться к встрече с человеком, предавшим ее доверие. Почему-то думала, что это будет не скоро, не сразу. Прятала голову в песок. Ведь ясно же: Кэрол и Эммануэль придут навестить ее после снятия «карантина» первыми. Ей трудно было, почти невозможно смотреть в лицо Кэрол. Но сколько можно отводить взгляд? Или все сказать сейчас, сразу, или…
— Я очень рада видеть вас. Надеюсь, все в порядке и ничего не изменилось за это время.
Заставив себя как можно приветливее улыбнуться, Айрис пригласила Эммануэль и Кэрол к столу. Тут же подкатилась Хлопотунья с неизменным «Бабушкиным печеньем» и освежающим напитком.
— Угощайтесь, пожалуйста. Видите, у меня все по-прежнему. — А по поводу диагноза,
