вас, уничтожив город огнем. Посланные мною солдаты разгромили бы вас всех за один час. Но поскольку я христианский государь, то я пока сдерживаюсь и пощажу вас. Итак, как я уже говорил вам ранее, я и мои люди не начнем первыми. Я буду со своими гетманами следить за тем, чтобы все мои воины вели себя спокойно. Вы же потрудитесь, чтобы ваши люди сложили оружие и отвезли домой те пушки с берега и со всех других мест, а ремесленники пусть лучше работают. А в следующую пятницу явитесь ко мне от каждого города в том количестве, какое указано в вызове, в 11 часов [7 час.]. И сообщите от моего имени, чтобы пришедшие соблюдали спокойствие. Я гарантирую всем свободный вход и возвращение домой. Никто не будет отягощен тюремным заключением или другим насилием. Когда, согласно вызову, вы предстанете передо мной в том количестве, какое я указал, можете, если захотите, свободно повторить то, что вы сейчас мне сказали, или сообщить что-либо другое. В заключение скажу следующее: какова будет ваша просьба, таков будет и мой ответ. Если она будет покорной и верноподданной, то и ответ мой будет милостивым. Но, как я уже говорил, не забудьте напомнить, чтобы все пришли и никто не боялся. Перед князьями и всеми советниками честью доброго государя клянусь, что никого не хочу обижать какой-либо несправедливостью и насилием».
Выслушав короля, послы попросили, чтобы он изволил послать вместе с ними в город некоторых своих советников. Будет лучше, если советники сами сообщат о воле и обещании Е. К.М. Вместе с послами были отправлены Иржик Жабка, Пршемек — под-коморжий маркграфства Моравского и еще две особы — из маркграфства Моравского и из княжества Силезского, все они отлично знали чешский язык. Прибыв в староместскую ратушу и собрав тех, кто в тот момент вооруженным находился около ратуши, люди короля сообщили причину, по которой они были посланы к ним Е. К. М. О том, что еще было поручено сказать от имени Е. К. М., сообщение сделал Сикст из Оттерсдорфа.
Собравшимся сообщили, что Е. К. М. счел для себя обидными вчерашние и сегодняшние волнения и перестрелку, но что напоследок он милостиво обещал позаботиться о том, чтобы военный народ Е. К. М. не чинил ущерба и не создавал причин для недовольства или волнений. Его Милость приказывает сообщить об этом милостивом ответе и обещании. Что касается вызова на суд, то, как и было сказано, явка отложена до ближайшей пятницы. Все указанные в том вызове лица должны предстать перед Е. К. М. в определенное время. При этом никто, даже самый последний, ничего не должен бояться, ибо Е. К. М. всем и каждому изволил обещать, что ни на кого намеренно и ни по какому праву не будут посягать. Каждому в отдельности королем были обещаны свободный вход к Е. К. М., а также свободное возвращение домой. Все это в присутствии данных господ, сейчас по нашей просьбе к вам посланных, Е. К. М. обещал и приказал сообщить.
Указанные господа, выслушав, заявили, что все сказанное верно и что такие слова и обещания Е. К. М. были произнесены в их присутствии. Однако перед тем, как те послы[182] вернулись от короля в город, городской люд, узнав, что натворили гусары, опять прибежал к ратушам и заставил староместского бургомистра Ондржея Клатовского из Дальмангорста и других коншелов, находившихся в зале ратуши, разослать во все края следующее послание: «Мы, бургомистр» и т. д.[183]
Несколько грамот с этим посланием успели разослать еще до возвращения послов. Но позднее, после сделанного сообщения, во все стороны были отправлены конные гонцы, и множество грамот возвратили назад. Тем не менее одна грамота, которая шла в Коуржимский край, попала в руки Адама Ржичанского, который хотя и состоял в «Дружественном соглашении», тотчас же отослал ее королю, чтобы войти к нему в доверие. Поэтому король во время суда над пражанами велел всем зачитать и эту грамоту, о чем ты узнаешь немного позже.
В тот же день, примерно во время вечерни была подожжена деревня под названием Бубны, и в город пришло известие, что гусары окружили и схватили Арношта Крайиржа из Крайка, который со своими людьми направлялся на помощь пражанам[184]. Услышав об этом и увидев дым, народ вновь пришел в сильное волнение. Люди стали говорить, что нельзя больше верить красивым словам и обещаниям короля, ибо он никогда и ни в чем их не выполняет.
Поскольку войска его уже явно начали предавать страну огню и схватили одного из жителей, далеко не последнего, люди решили на основе земского уложения выступить против него, как против разорителя страны, жалея друзей своих, а также народ и язык свой. Король, узнав о том, вновь послал вниз, в пражские города, верховного пражского бургграфа и Иржика Жабку. Прибыв вниз, они рассказали, что Е. К. М. тяжело переживает поджог той деревни и что им отдан приказ весьма тщательно расследовать обстоятельства дела. Король хочет подвергнуть смертной казни виновников, кем бы они ни были, и изволит обещать сполна возместить нанесенный ущерб тем бедным людям. А поскольку случившееся было против королевской воли и без его ведома, то не нужно жаловаться, а следует успокоиться. Они еще много о чем говорили и ясно, чтобы все слышали, сказали, что король, возложив руку свою на корону на голове, изволил дать королевское слово: если пражане сохранят спокойствие и ничего плохого не сделают, то он изволит быть не только их господином и милостивым королем, но и соизволит простить виновных ради невинных.
Этим весьма многочисленным королевским обещаниям и заверениям, которые он сделал в присутствии князей и советников и поручил известным, почти что первым лицам в государстве, передать всем, люди поверили, как Священному писанию, сразу успокоились и пошли по домам. А назавтра, в четверг утром, в большом количестве собравшись в староместской ратуше, они стали между собой обсуждать, что дальше делать с тем вызовом на суд. Между ними возникли разногласия. Одни не считали возможным решать вопрос без ведома сословий и являться в пражский замок в таком большом количестве, включая известнейших в пражских городах лиц. Ведь многие статьи этого вызова содержали для них тяжелые обвинения по многим пунктам, о которых они не имели никакого, а в некоторых случаях даже малейшего понятия.
Другие же, состоявшие в близких отношениях с друзьями господина бургграфа, господина канцлера и магистра Олдржиха из Простиборже, то есть с теми,
