– Нет.
– Чует мое сердце: недалек тот час!
– Не страшно. Я ходил в секцию дзюдо.
Тамара захлопала глазами, не понимая, шутят они или у них действительно идет борьба за Полину. Смешно было бы на Шурика злиться – он не соперник красавцу Антону, однако тот почему-то разозлился. К счастью, тут вернулся Кирилл.
– Где письмо? – Он прошел к столу, взял конверт, повертел его. – Хм, без штемпелей. Интересно…
– Кирилл, а ты ведь скоро станешь шурином, – сказал Антон. – Или Шурик будет тебе шурином? Я не очень-то разбираюсь в родственных связях.
– Не понял, – бросил Кирилл, читая письмо.
– Шурик хочет жениться на Полине, он даже сделал ей предложение, его родители согласны…
Кирилл будто не услышал сногсшибательную новость, которая, по идее, должна была и его развеселить, – он был поглощен письмом. Надо сказать, послание он получил явно не из разряда приятных. Шурик тоже не слушал желчные фразы Антона, пусть себе пыхтит и делает выводы, а вот Кирилл Андреевич его заинтриговал, как и письмо в его руках. Что там ему накатали такого-эдакого? Ведь отчего-то Кирилл Андреевич посерел, сжал челюсти, как у стоматолога на приеме, когда боятся показать зубы.
– Идем ко мне, – кивнул он Антону.
Ага, сейчас они будут обсуждать это послание без штемпелей, значит, письмо подкинули. Подкидывают обычно гадости – это всем известно, следовательно, надо узнать, чем именно так огорошили Кирилла Андреевича. Едва мужчины очутились наверху, как Шурик поспешил откланяться:
– Ну и я пойду готовиться к экзамену.
– Шурик, постой, – вспорхнула Тамара с дивана. Она подлетела к нему, оглянулась на лестницу (там уже никого не было) и заговорила доверительным шепотом: – Шурик, я не верю, что ты серьезно хочешь жениться.
– Серьезнее не бывает.
– Шурик, ты еще мальчик, тебе рано жениться, тем более на Полине. Как твои родители этого не понимают? Полина хорошая, но… возраст… Она старая для тебя. Между прочим, женщины стареют быстрее мужчин.
– Любовь – страшная сила, уговоры не помогут, я женюсь. – Он остался верен запущенной им игре.
– Надеюсь, у Полины больше рассудительности.
Вот пристала, мать всех юнцов!
– И я надеюсь. До свидания.
Не успела Тамара открыть рот, чтобы продолжить взывать к его разуму, как Шурик выскочил во двор, метнулся в сторону и начал красться вдоль стены. Лето, окна должны быть открыты, если кондиционер не включен в кабинете… Послышался голос Антона:
– Ты веришь анонимкам?
Шурик замер, прислушиваясь. Окно хоть и было открыто, а голоса-то внутри звучат, к тому же они со второго этажа доносились, короче, слышимость была не ах.
– Признаюсь, я уже не знаю, кому и чему верить, – сказал Кирилл Андреевич. – Но кто-то ведь написал это, а дыма без огня не бывает.
– Сомневаешься? Отложи регистрацию. Заодно проверишь, насколько она честна с тобой.
– Как?
– Детектива найми, он проследит за ней.
– Честно говоря, я устал. Не нравится мне эта возня вокруг меня, это же кому-то нужно, так? А какой смысл писать клевету и подбрасывать ее мне?
Шурик выпятил губу: клевета, регистрация, сомнения… Видимо, аноним предостерегает Кирилла Андреевича от неосмотрительного поступка, то есть от женитьбы на Тамаре. Ну, дела… Кто-то круто взялся за него.
– Кирилл, ты советы никогда не воспринимал, а я не люблю их давать, – тем временем бубнил Антон. – Сразу ничего не решай, дурные эмоции – всегда лишняя нагрузка на сердце. Подумай, взвесь, проанализируй. Это все, что могу посоветовать.
– Для начала я поговорю с ней.
– Я бы этого не делал, а ты… как знаешь.
– А я поговорю. Прямо сейчас.
Так: собеседники сейчас переместятся в гостиную – уже легче, потому что это на первом этаже. Шурик подбирался к нужным окнам, мечтая, чтобы Тамара не ушла в детскую, в спальню или еще куда-либо. Заглянув в комнату, он увидел ее с Настенькой – Тамара сказку ей читала. Про колобка. Бедняжке было скучно о нем слушать, и Тамара тоже позевывала. А вот и Кирилл Андреевич с листом. Он отдал его невесте:
– Читай. Настенька, иди к Злате и Степе.
– Они меня прогоняют, – пожаловалась дочь.
– Скажи, в угол их поставлю, если прогонят.
Девочка схватила книжку и побежала в детскую, с забавными ужимками вскарабкавшись по лестнице. Тем временем Тамара пробежала глазами строчки письма. Видимо, письмо было коротким, и полминуты не прошло, как она отдала лист Кириллу:
– Мог бы не показывать мне эту мерзость!
Выдержка у нее как у дипломата – ни единый мускул не дрогнул на личике, хотя она явно прочла нечто скверное о себе, подумал Шурик и присел под окном. На улице стояли сумерки, его могли заметить.
– Ты так считаешь? – сказал Кирилл. – А почему?
– Потому что здесь написана ложь, и ты это знаешь не хуже меня. Кто-то хочет расстроить нашу свадьбу, и я догадываюсь – кто.
– Ну и кто же?
– Не хочу говорить, сам поймешь.
– Значит, этот «кто-то» – здесь, в моем доме?
– Кирилл, не вытягивай из меня жилы! Ты должен верить мне, а не… вот этому.
– А кто такой Артур Гребняк?
– Я с ним училась в колледже. Дружили всей группой, сейчас мы тоже поддерживаем дружеские отношения, правда, от группы осталась лишь четверть. Интересно, почему писака приписал мне Артура, а не Ислама или Лешку? Первый – богаче, второй – красивее. А… – протянула Тамара издевательским тоном. – Наверное, он не видел этих двух, иначе все трое были бы моими!
– Значит, ты встречалась с ним в мое отсутствие?
– Представь себе, да, – вспылила Тамара. Вот цирк бесплатный! Она расстилается перед ним как персидский ковер, а ему все мало, шаблонную сцену ревности ей устроил! – Встречалась! Мы пили кофе и ели мороженое прямо на улице, открыто, а не тайком. Это преступление?
– Ты спала с ним?
– Ты еще не понял, что нет? – взвилась она.
Это называется – приехали! Три года терпения, каторжного труда – и вдруг нервы словно лопнули. Тамара вознегодовала с полным на то основанием, так как она вела себя честнейшим образом по отношению к Кириллу, хотя оторваться ей не раз хотелось. Хотелось погулять с молодыми парнями, а не торчать в одиночестве в праздники, когда сам Кирилл проводил их с семьей. Хотелось бешеной страсти, но чтобы не она эту страсть разыгрывала, а чтобы ее обожали, баловали, лелеяли по-настоящему. Ух, если бы ей попался кто-нибудь молодой и обеспеченный, она ни на минуту не задумалась бы! К сожалению, к ней ревматики да пузатики в основном цеплялись, чей возраст зашкаливал за пятьдесят. Хотелось ездить в туристические поездки, посмотреть разные страны, да куда там – Кириллу такое разве понравится? А он ездил – с женой. У Тамары жизнь была в течение всех этих лет хуже тюрьмы, она шагу без одобрения Кирилла не делала.
– Ну, знаешь… – выговорила она, давясь слезами. – Ты просто олух! Все, хватит! Я не намерена оправдываться в том, чего не делала. Но если тебе нужен повод, чтобы бросить меня, то, считай, ты своего добился. Я ухожу! Тем более что мне звонят с угрозами, а теперь еще – эта анонимка…
Она не смогла договорить, ее, бедную, душили слезы. Тамара кинулась к лестнице, наверняка чтобы собрать вещи. Но Кирилл услышал ее последнюю фразу и отозвался:
– Угрожают? Тебе? В честь чего это?
Она задержалась на лестнице, не поворачиваясь к нему лицом, и истерично выкрикнула:
– Мне звонили почти каждую ночь, требовали, чтобы я не выходила за тебя замуж, в противном случае я умру!
– Умрешь, если выйдешь?.. Что за чушь?! Да кому какое дело, кто на ком женится? Ты это сейчас придумала?
– Я придумала?! – Тамара повернулась к нему, ее трясло от справедливого гнева. – Не ожидала от тебя! В таком случае я придумала еще вот что… Заметь, ты вынудил меня об этом сказать, я не собиралась сексотить! Полина приходила ко мне домой и требовала, чтобы мы отложили свадьбу на неопределенный срок, наговорила мне… Неважно! Так вот, я думаю, что это письмо она же и состряпала, как и звонки с угрозами – тоже ее рук дело! Ну, не нравлюсь я твоей сестре, не нравлюсь! Она нашла изощренный способ устранить меня, и у нее получилось.
– Полина?! – Кирилл не мог в это поверить, это было ясно по выражению его лица.
– Да, твоя Полина! Передай ей от меня большой привет и восхищение, по части интриг она мастер высшей лиги. А ты… ты недостоин, чтобы тебя любили так, как люблю я!
