Все чего-то замешкались, вроде как смутились даже. Только Витек нашелся, что ответить.
– Ага, – крикнул он, – уже два урожая сняли. В гости приходите, накормим.
– Обязательно придем, спасибо, – улыбнулась ему девушка. И прежде чем окончательно удалиться к машине, добавила: – Меня Мариной зовут.
И стартовало для нас шоу, о каком мы не предполагали.
В первый вечер парочка еще нормально себя вела. Они поставили палатку, развели костерок. Искупались. Марина сходила к нам, спросила щепотку соли. Была одета в оранжевый купальничек, очень небольшой по площади. Сиськи и ягодицы так и норовили из него вывалиться. Мы от щедрот своих, кроме соли, презентовали ей несколько пойманных рыбешек. Для ухи. Она расспросила как кого зовут, мило улыбалась, то и дело смеялась.
Короче, внесла в наш мужской коллектив приятное, но совершенно ненужное эротическое ощущение.
У меня, помнится, даже в животе и чуть ниже заметное напряжение возникло. Почему-то подумалось, что теперь работать станет гораздо тяжелее. Видимо, подумалось не мне одному.
– Ну вот, – молвил Павел Аркадьевич, – только стриптиза нам здесь не хватало.
– Да-а, – задумчиво смотрел вслед Марине Витек. – Вот бы рачком ее загнуть.
Следующее утро началось с зажигательного полового акта, который исполнили в палатке новоприбывшие туристы. Мы по утреннему холодку принялись за работу, они – за свою. Палатка ходила ходуном, из нее торчали четыре ноги, которые извивались как бешеные змеи, а в довершение всего утреннюю тишину разрывали сладострастно-импульсивные девичьи вопли. О, как она стонала! Господи, в самых крутых порнофильмах я не слышал, чтобы женщина так стонала во время секса!
Мы молча взирали на колышущуюся палатку, каждый думал о чем-то своем, по-видимому, не шибко приятном. Сергеич с Павлом Аркадьевичем, по всей видимости, вспоминали всех своих жен и любовниц, Витек – всех своих шлюх и проституток (если были они у него, конечно), ну а мне-то кого вспоминать? Я чё-то очень одиноким себя в эти минуты почувствовал. Захотелось жениться на какой-нибудь милой девушке, пусть не такой симпатичной, как Марина, но хотя бы частично, полюбить ее крепко-крепко, на всю жизнь, завести с ней пару-тройку детей. И каждое утро вот так же неистово заниматься с ней сексом.
Неужели я не заслуживаю такого? Даже со своими миллионами?
Затем Марина с Владиком так же задорно искупались. Не знаю, что там у них ночью произошло и почему это их так раскрепостило, но купались они в отличие от дня предыдущего совершенно голые. Владик-то ладно, фиг с ним, голый мужик интереса не вызывает, хотя в таком месте смотрится все же странно. А вот голая деваха – это как-то уже через край.
Ну, мы типа делали вид, что не замечаем все это безобразие, что заняты работой, а глаза-то сами по себе скашивались в их сторону.
Черт меня побери, такая бабуська была способна и у трупа поднять! Я ладонью то и дело брюки поправлял – чтобы не так сильно через штаны выпячивалось. У мужиков, по ходу, тоже встал.
А Марина-то, Марина, стерва этакая, что выделывала! И прыгала, и нагибалась, и сиськами трясла по-всякому. Это они вроде как в догонялки играли. На нас – ноль внимания. Словно мы манекены какие или пугала огородные. Даже у Павла Аркадьевича инструмент из рук стал валиться. Молоток у него выскользнул и на землю грохнулся. Пришлось слезать со стропил, чтобы подобрать.
Накупавшись, парочка легла загорать под ласковые лучи уже вовсю калившего солнца. Загорали, естественно, тоже голыми. Марина чуть-чуть на животе полежала, а потом на спину перекатилась. Ноги слегка согнула и раздвинула. Мы после этого больше пятнадцати минут работать не смогли: как-то одновременно, все сразу, решили пообедать раньше срока.
После обеда у нас вроде как свободное время. Я за удочки сел, Витек с какого-то хрена тоже рядом примостился. Мужики под навесом прилегли.
– Ну и редкостную же сучку нам ветер занес, – начал Витек, искоса поглядывая в сторону туристов.
Марина, уже в трусах, но все еще без лифчика, готовила что-то на костре. Владика не было видно – видимо, он лежал в палатке. Поймав наши взгляды, блондиночка широко нам улыбнулась и приветливо помахала рукой.
– Ребята! – позвала она нас. – Идите сюда. Перекусим.
– Мы уже поели, – крикнул я.
– А у меня кое-что вкусненькое есть, – не сдавалась Марина, озорно перекатывая при каждом движении упругие мячики грудей.
Мы, разумеется, с места не поднимались.
– Ты бы хотел такую подругу иметь? – спросил меня Витек.
Я бы хотел, я прекрасно отдавал себе в этом отчет, хотел бы именно такую, как эта чудная Марина, но гнилому Витьку я моментально ответил отрицательно.
– Конечно, нет! Еще не хватало, чтоб у меня такая шлюха была.
Марина между тем направлялась к нам. В руках она держала по какому-то фрукту.
– Ну что, загораем? – приблизилась она к нам вплотную. Вид обнаженных грудей на таком расстоянии был совершенно убийственен. – Угощайтесь.
Она протянула нам по груше.
– Спасибо, – бормотнули мы.
– Купаться пойдете?
– Не знаю, – пожал плечами Витек. – Работать же надо.
– Да вроде вас еще не зовут, – отозвалась Марина. – Мужички ваши разомлели, отдыхают вон.
Павел Аркадьевич с Сергеичем, лежа на тряпье, дремали под навесом.
– Пойдемте! – схватила нас за плечи девушка. – Салатик перехватим и искупаемся. Владик тоже не хочет купаться, а мне скучно.
Черт, я уже был готов подняться и пойти вслед за этой распутной нимфой, но Витек, сукин сын, опередил меня. Он вдруг бодро вскочил, отряхнул шорты от сора и всем свои видом продемонстрировал, что готов дружить с Мариной, и дружить крепко. Эта его готовность подействовала на меня отрезвляюще.
– А ты? – смотрела на меня блондинка.
Смотрела пристально, вызывающе, томно. Словно пробуя меня на прочность. Словно что-то решая для себя этим своим предложением и моей на него реакцией. Я тогда и предположить не мог, как прав окажусь в этих мимолетных своих наблюдениях.
– Не хочу, – отозвался хмуро. – За удочками следить надо.
– Ну как хочешь, – махнула ручкой Марина.
И вдруг, вроде бы уже тронувшись в сторону палатки, повернулась, нагнулась ко мне и, приблизив рот к уху, шепнула:
– Ты даже не представляешь, от чего отказываешься…
По спине моей пробежал сладострастный холодок. Что, она готова дать нам? Вот так просто, при живом и бодрствующем парне? В таких необязательных обстоятельствах? Неужели именно это она имела в виду?
Да нет, нет, этого не может быть, тут же отгонял я сладкий морок, глядя на спины удаляющихся Марины и Витька. Это невозможно. С чего бы ей заинтересоваться нами? С чего бы ей нас, тупорылых, возжелать? Тут что-то не то.
Или я просто совсем не знаю женщин?
Они действительно съели с Витьком какое-то подобие салата, выпили по стакану сока и отправились купаться. Владик, пятки которого торчали из палатки, на свет божий не выбирался.
Догола, слава богу, не разделись, хотя у Витька и смелости бы на это не хватило. Марина трусики снимать не порывалась – хоть за это ей спасибо, но и лифчик надевать не думала. Выудив из машины волейбольный мячик, она запустила им в Витька и ринулась вслед за ними обоими в воду. Начали они играть в развеселый волейбол. Ну там, подкинут мяч, ударят, в ответ посылают. Озорно этак, со смехом. Витек, не будь дурак, тоже залежи веселья в себе обнаружил. «Хи-хи-хи», – Марина заливается. «Ха-ха-ха», – Витек ей вторит. Хорошо им вместе, весело.
А Владик наружу не выбирается.
Постепенно расстояние для подач между ними стало сокращаться. Уже как-то ненароком прикасаются друг к другу, мячик начинают отбирать. Марина не отдает, визжит, за спину прячет, а Витек тянется, тянется, типа выхватить его хочет, а между делом так прямо в обнимку с ней и красуется. А она – ничего, не отстраняется. Вроде как нравится ей это.
Блин, неужели она такая сексуальная, что Владик никак ее удовлетворить не может? Что ей непременно кто-то еще нужен?
Я старался не глядеть на них, отворачивался. Да разве можно от такого оторваться? В жар меня кинуло. В липкий, сочный жар. Эта демонстрация женского бесстыдства рушила во мне все представления о долбаном мироустройстве и о роли в нем женщины. Да, я знал, что все они в той или иной степени суки, но показывать это так явно, ничуть не стесняясь, ни от кого не прячась… Для меня это было слишком.
В общем, я проклинал весь женский род и в особенности эту потаскуху Марину.
Накупавшись, озорники вылезли на берег. Принялись загорать. Вроде как и работать давным-давно пора начать, а мужики чего-то не окликали ни меня, ни Витька. Видимо, тоже попали под гадкое очарование момента.
Витек по просьбе блондинки стал натирать ее горячее тело каким-то маслицем. Ух, как он усердствовал, обезьяна! Уж так нежно, так ласково по ее спине руками водил, так смотрел на нее вожделенно, что я аж сплюнул с досады. В очередной раз пришлось поправлять в штанах.
