бы точно узнали, что где-то в тылу — не в голове орды, а именно в тылу! — следует отряд орусутов, способный в буквальном смысле на любую дерзость! И тогда боевое охранение у пороков и шатров китайских инженеров усилилось бы вдвое… Также, как и увеличилось бы число дозоров да постов вокруг будущих стоянок и лагерей. Ну и само собой разумеющееся, что во время работ по строительству катапульт противник стал бы тщательнее оберегать своих мастеров! Другими словами, напав на Батыя и даже убив его, главной цели по уничтожению монгольской артиллерии и специалистов-конструкторов мы бы уже не достигли.
Объяснив это соратникам, я вновь убедил всех продолжить движение, не раскрывая себя неожиданной для ворога и крайне дерзкой атакой — чем настроил против своей персоны всех без исключения ближников, даже добряка Микулу! А хуже всего то, что я и сам не на сто процентов был уверен в правильности моих выводов и принятого, прежде всего, под моим влиянием решения…
Но выбор был сделан. И к вечеру, когда мы уже едва ли не поравнялись с головой ордынской тьмы, на высоко возвышающимся над рекой Покровском холме показался Пронский детинец. При виде его сердце мое остро, болезненно кольнуло — как ты там, Ростислава?! Осталась ли в граде, или же отправлена отцом на север? Хорошо бы, если последнее — хотя в то же время как сильно мне хотелось вновь с тобой увидеться…
Однако времени переживать не имелось совершенно. И чтобы отвлечься от терзающих душу мыслей, я активно включился в процесс размещения людей в лесу — как можно дальше от реки. А после принял участие и в формировании «разведгрупп» — прежде всего из привычных к дозорам елецких порубежников… Часть их уже под покровом ночи пересекли реку на лыжах, обтекая стоянку поганых, другие же по двое, максимум трое ратников оцепили юго-восточную оконечность огромного лагеря, раскинувшегося у Пронска! Задача у разведчиков была простая — засечь тех, кого отправят в лес рубить дерево для катапульт под присмотром китайских инженеров…
Однако же ночь прошла спокойно — за исключением монгольских постов, замерших на лесной опушке, никто не попался на глаза нашим дружинникам. А утром большая часть орды снялась, оставив для осады Пронска не более одной тумены…
Ох, как нелегко мне было удержать своих соратников от преследования именно Батыя: «град же осадило относительно небольшое войско, и вряд ли ворогу оставили китайских инженеров», «вон, под Ижеславцем вдвое больше поганых было, и то без пороков!»… Таковы были аргументы моих соратников — и отчасти я с ними согласился. Но я в буквальном смысле не смог позволить себе удалиться, не убедившись, что у монгол здесь действительно не появится артиллерии. Ведь в вещем сне накануне «переноса» я видел даже требушеты-манжаники!
Как оказалось, прав был именно я — хотя при этом понять логику монголов было сложновато… Но так или иначе, в течение всего светового дня не менее десятой части тумены работала в лесу, где без устали стучали топоры мокши, валящих стволы деревьев, в то время как кипчаки собирали тугие вязанки хвороста. Но при этом все «добытое» поганые сносили к внешнему валу детинца, вырытому на расстояние трехсот шагов от крепостной стены. Послушался, значит, княжич Михаил Всеволодович и его воевода моего совета! Однако же по итогам ров не стал для врага серьезным препятствием, что очень сильно меня покоробило… Татары просто забрасывали его вязанками сушняка — а впереди его, за пятьдесят шагов ото рва, они выставили заграждение из рогаток. Как я понял, тех самых, коими мы до того перекрывали реку! Неожиданный «доп» моей тактики, ничего не скажешь — но, очевидно, практичные монголы действительно решили, что добру нечего пропадать… А я еще голову ломал, почему за время нашего движения от Ижеславца до Пронска нам не разу не попались остатки заграждений на льду?
А вообще, логично! Обносить осадным тыном русскую крепость, растапливая снег и прогревая землю кострами, а после еще долго и нудно вкапывать в нее частокол (а бревна для него еще нужно нарубить и заострить поверху!) — задача не из простых. Между тем, рогатки не хуже защитят от внезапного налета конницы, но зато их установка (уже готовых!) требует совершенно незначительных затрат времени…
Наблюдая за ворогом, я также стал свидетелем того, как несколько нукеров, занимающихся выставлением заграждений, вдруг словно под землю провалились! А потом понял, что они действительно провались — в замаскированные русичами волчьи ямы. Их я тоже советовал нарыть защитникам Пронска — теперь же пришло время с ужасом осознать, что в крепость после налета на лагерь мы никак отойти не сможем! Ибо прорываться пришлось бы через полосу скрытых ловушек — и сколько бы они унесли жизней наших воев, неведомо… Да и стационарный мостик, перекинутый через ров к воротам, княжьи люди разобрали заранее, исключив любую для нас возможность беспрепятственно отступить в град после налета на стоянку поганых.
Однако татары ведь уже в первый день прямо на наших глазах принялись строить пороки! Вот только лесорубы, орудующие в лесу, лишь заготавливали «сырье». Среди них можно было разглядеть одного, двух китайцев, руководящих рубкой, но основная масса мастеров занималась сбором катапульт у рва — нам даже не пришлось брать языка, чтобы это понять. И ведь подобная «технология» работы противника делала атаку на лесорубов не только чрезвычайно опасной (ворог однозначно получил бы подкрепление в лице всей тумены!), но и абсолютно бессмысленной.
Увы, не больше смысла имела также и попытка напасть на инженеров в самом лагере, пусть и под покровом ночи — даже с расчетом, что после мы попытаемся вернуться в лес…
Я практически весь световой день неотрывно наблюдал за ворогом с кроны высокого дуба, растущего на достаточном удалении от опушки, чтобы не боятся быть замеченным мокшей — и в тоже время возвышающимся над прочими деревьями так, чтобы я мог беспрепятственно следить за осадной работой. Мне даже удалось отследить, в какую именно часть стойбища удалились китайцы и где примерно стоят их шатры… Все пошло по худшему (хотя и ожидаемому) сценарию: конструкторы-артиллеристы расположились в самом защищенном месте — в центре лагеря, рядом со ставкой темника и в окружении его телохранителей. И при трезвом размышлении стало кристально ясно: шанс на успех внезапной атаки, целью которой будут именно мастера осадного дела, стремится к нулю!
Однако же и бросать своих в беде, когда уже совершенно точно известно, что враг располагает катапультами, было трусливо и подло. А я, вдобавок, не знал, где именно находится Ростислава — и сердце мое буквально рвалось
