— Спасибо тебе. До скорого.
— Давай.
Лула сидела на скамейке в приемной окружного суда, когда туда вошли Джонни и Мариэтта. Едва увидев Лулу, Мариэтта кинулась к ней, села рядом, обняла и поцеловала.
— Ох, детка, я уже думала, что больше никогда тебя не увижу.
По щекам Мариэтты текли слезы. Она прижала Лулу к себе, Лула не сопротивлялась.
— Радость моя, мне ужасно жаль, что все так вышло. Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшей старухой, но я просто места себе не нахожу.
— Ты не старуха, мама. Привет, Джонни.
— Привет, Лула. Как чувствуешь себя?
— Устала сильно. Как собака устала.
— Ты едешь домой, детка — сказала Мариэтта. — Джонни отвезет нас в аэропорт Сан-Антонио.
— Мама, у Сейлора большие неприятности. Я не могу его бросить.
Мариэтта взяла дочь за плечи и взглянула на нее в упор. Глаза Лулы покраснели, волосы грязные и спутанные, щеки бледные.
— Очень даже можешь, — сказала Мариэтта.
Письмо Лулы
Сейлору Рипли
# 461208
Уоллс-Юнит
Хантсвилль, Техас 77340
Мой дорогой, любимый Сейлор,
Сначала — о главном: я оставила ребенка. Мама сперва была против, но теперь, по-моему, она тоже его ждет. Я хочу назвать его Пэйс, кто бы ни родился, мальчик или девочка. Пэйс Рипли звучит неплохо, правда? Трудно представить, что, когда ты выйдешь, ему будет уже десять лет.
Что еще тебе сказать? Чувствую я себя хорошо, с мамой мне вовсе не так ужасно, потому что она сейчас стала поспокойнее. Видно, наш побег изрядно ее напугал, и теперь она относится ко мне с большим уважением. Она уже не ругает тебя, по крайней мере, не очень часто. Я объяснила ей, как ты беспокоился, что у нас нет денег, да еще мысли о ребенке, то да се, и понятно, что вооруженное ограбление — это не выход, но уж так получилось.
Надеюсь, тебе не очень страшно снова оказаться за решеткой, я знаю, как ты ненавидишь всякие ограничения. Тюрьма в Техасе не похожа на «Пи Ди»? Должно быть, там тоже не сахар. Доктор сказал, что, раз я беременна, нужно сидеть дома. Что-то там у меня не очень правильно, но если я буду следить за собой, брошу курить и стану правильно питаться (за этим присмотрят мама и ее подруга Дэлседа Делахуссей), то вроде бы все будет хорошо. Не курить очень тяжело. Я скучаю по своим «Мо»!!! Мне кажется, что я тоже в тюрьме, но я знаю, что через шесть месяцев все закончится, и в награду за это у меня будет сын или дочь. Наш ребенок!!
Надеюсь, ты понимаешь, как больно мне оттого, что я не могу тебя навестить и только могу писать письма, но и это тоже хорошо, я люблю писать. Да, кстати, Джонни Фэррагут-то у нас писатель! Ты небось и не подозревал. Мама рассказала мне, что он показывал ей свои сочинения, и они ей понравились. Она говорит — у него богатое воображение.
Поймали ли Пердиту Дуранго? Уверена, она давно уже в Мексике или еще где, куда полиции не добраться. Честно говоря, меня ничуть не колышет то, что Бобби Перу пришили. Такие, как он, за деньги готовы зарезать родную мать, так что он получил по заслугам. Помнишь, я как-то назвала его черным ангелом? Уверена, что он сейчас не в раю. А если он там, то я бы там не за что не хотела оказаться, будь это трижды рай.
Хорошо, что ты сдался и не пытался стрелять, тебя бы убили, и ты никогда бы не увидел нашего ребенка, Пейс. Надеюсь, тебе нравится это имя, если нет, ты скажи, я придумаю что-нибудь еще, но мне оно нравится.
Теперь я должна вздремнуть. Ты, наверное, думаешь: вот соня, тогда в отеле «Игуана» спала без задних ног и опять дрыхнет? Но доктор сказал, что иногда беременность так сказывается на будущих матерях, вот и на мне тоже. Я люблю тебя, Сейлор. Я не знаю, сильно ли и что это вообще значит, но я ужасно по тебе скучаю, я знаю, ты думаешь обо мне, я это чувствую. Мне не хватает тебя, и никто больше не называет меня «ягодка».
Все, пошла на боковую. Писать мне сейчас нелегко: ведь когда ты сидел в «Пи Ди», тебе дали всего два года, а не десять. Время бежит не так уж быстро, милый, правда?
С любовью, твоя Лула.
Письмо Сейлора
Луле П. Форчун
127, Ривз-авеню
Бей-Сент-Клемент, С. К. 28352
Дорогая Лула,
как ты уже знаешь, я рад, что у нас будет ребенок. Пейс — твое фамильное имя, тут все в порядке. Может, дадим ему второе имя в честь моего дедушки — Роско? Будь он жив, он бы очень этому обрадовался. Пейс Роско Рипли — как, по-твоему, звучит? А если родится девочка, выбери второе имя на свой вкус. Да хотя бы Мариэтта — в честь твоей матери. А можно и вовсе без второго имени обойтись — как захочешь. Лишь бы ты была здорова, это главное.
Ты права, здесь куда как хуже, чем в «Пи Ди». Тут сидят такие парни, что Перу святой, слово даю, в сравнении с ними. Это Дом Смерти. Мне одиноко. О будущем стараюсь не думать. Десятка — это тебе не два года, это уж точно. Малышу будет десять, а мне — тридцать три. Всегда есть шанс, что могут отпустить на поруки, но, учитывая мои нелады с законом и то, что уже нарушал правила условно-досрочного освобождения, вряд ли это случится. Не станут рисковать. Я понятия не имею, что приключилось с Пердитой. Теперь ее не найти — ты верно рассудила. Она странная какая-то, да я ее и особо близко не знал. Передай своей маме, что мне до чертиков жаль, что все так вышло, меньше всего я хотел тебе навредить. Ты ее дочь, и я хочу на тебе жениться, прямо здесь в тюрьме, если ты согласна. Это разрешается, я узнавал. Священник может нас обвенчать, но я знаю, что пока ты не можешь уехать из дома. Может быть, ты приедешь, после того как родится ребенок.
Пиши почаще, ягодка. Я работаю в прачечной. Здесь есть автомобильные журналы и телевизор. Плюс письма.
Я тебя люблю. С трудом заканчиваю писать. Вот сейчас положу ручку, и ты исчезнешь. Это пока все. Вайя кон диос ми амор.
Сейлор.
Ritarando
— Мама, я поеду. Я непременно должна ехать!
— Но Пейса с собой не бери.
— Как же без Пейса?! Мама…
Мариэтта вздохнула:
— Во сколько приезжает автобус Сейлора?
— В шесть.
Следующая минута прошла в молчании. Ни Мариэтта, ни Лула не произнесли ни слова. Потом Мариэтта спросила:
— Что будешь делать?
— Поужинаем где-нибудь. Съездим на барбекю в «Стейк-ланд». Сейлору всегда нравились свиные ножки по-гавански.
— Следи за этим сорвиголовой, Лула.
— Сейлор не сорвиголова, мама, ему уже тридцать три.
— Я не о нем, — ответила Мариэтта, — я за Пейса волнуюсь.
— Ну все, мама, мне пора.
— Если что, я у Дэл.
— Привет, Дэл. Потом поговорим.
— Пока, Лула. Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
Мариэтта повесила трубку первой. Лула была рада, что мать не стала лишний раз напоминать ей, чтобы она следила за сыном.
— Пейс, милый, ты готов?
Мальчик вошел в комнату из кухни, жуя шоколадку. Лула встала с дивана и посмотрелась в зеркало на стене.
— Не надо сейчас есть сладости, дорогой.
— Одну штучку всего, а, мам?
Лула поправила прическу, взяла сумочку и направилась к двери.
— Идем, малыш, — сказала она.
В машине Пейс сидел сзади.
— А как мы его узнаем? — спросил он.
Лула повернула налево, на шоссе Джеффа Дэвиса. Она не включила поворотник, и белый «тандерберд», ехавший через перекресток, истошно взвизгнув тормозами, чудом избежал столкновения. Водитель «тандерберда» отчаянно засигналил и обложил Лулу.
— Мама, так мы разобьемся.
Придерживая локтем руль, Лула чиркнула спичкой, закурила «Мо». Потом швырнула спичку в окно и взялась за руль обеими руками.
— Не приставай ко мне, Пейс, прошу тебя. Мне сегодня очень нелегко. И что за странный вопрос — как мы узнаем папу? Ты же видел его фотографию.
— А как он нас узнает? Он тоже видел нас на фотографии?
Лула несколько раз яростно затянулась «Мо», потом вынула ее изо рта и бросила на пол.
— Замолчишь ты или нет! Посмотри, до чего ты меня довел!
— До чего, мама?
Лула пошарила по полу и нашла сигарету.
— Ничего, милый, — сказала Лула, затушив ее в пепельнице. — Мама просто притворяется.
— Ты не притворяешься, мама.
— Пейс Роско Рипли, закроешь ты сегодня рот или нет?
— Это бабушка притворяется.
Лула не знала, что делать — рассмеяться или притвориться, что сердится.
— Кто тебе это сказал?
— Дядя Джонни.
Лула засмеялась:
— Ну значит, это правда.
— Как же все-таки папа выглядит? Какой он?
— Похож на тебя. У тебя с твоим папой все одинаковое — и рот, и глаза, и уши, и нос. Только волосы у тебя черные, как у меня.
Начался дождь, Лула включила дворники, подняла окно и нажала на кнопку кондиционера.
— Мой папа никого не убивал, правда ведь, мам?
— Конечно, никого он не убивал. Что это тебе в голову взбрело?
— Я слышал, как дядя Джонни с бабушкой говорили.
