— Да куплю я тебе сумку! И телефон куплю.
— Там куколка, её подарила мама…
Я закрыла глаза. Да, куколка… Сумку надо найти. Надо подать заявление в полицию, пусть ищут. Даже если так мало данных.
Кузю я сразу будить не стала, хотя и хотелось. Разбудила его в шесть, когда мы с Женькой выпили ещё по кофе и сложили альбом с семейными фотографиями начала века обратно в шкаф. Кузя сначала и не понял сути вопроса, потому что наморщил лоб и сказал сонно:
— Повтори и помедленнее, я записываю.
— Как можно найти человека, если знаешь только его имя?
Кузя сел в кровати, почесал лохматую голову и ответил:
— По номеру телефона… По номеру машины…
Потом глянул на скептическую меня и кивнул:
— Но Женька, конечно, эти номера не помнит. Слушай, задачки ты мне задаёшь с утра и без кофе…
— Сейчас сварю, а ты думай!
— Я думаю, — сварливо ответил он, натягивая майку. — Думаю, аж голова дымится.
Пока варилось кофе, Кузя сходил в душ, долго там фыркал и плескался, а потом вышел, уже одетый и при параде, с порога кухни задал вопрос:
— Женя, где твой телефон?
— Остался… там, — ответила сестра удивлённо.
— Там — это у парня, которого надо найти?
— Ну да.
— Включённый?
— Я звонила вчера утром, были гудки, — вмешалась я.
— Отлично! — обрадовался Кузя. — Локализируем телефон.
— Надо же заявление писать сначала, да? — усомнилась я.
— Надо иметь нужные знакомства, Глинская, — он присел рядом со мной, бедром подвинув на диванчике. — Где мой законный кофе?
Я подвинула ему чашку и спросила:
— А какие знакомства?
— Если я тебе скажу, то должен буду тебя убить.
— Шутник…
— Я серьёзно, — фыркнул он. — Пиши номер, я буду звонить одной своей знакомой. Чуть попозже. Вы мне лучше расскажите, чего я не знаю и о чём вы тут шушукались полночи.
После краткого пересказа Женькиных злоключений он поднял брови и сказал:
— Мда… Состава преступления с точки зрения полиции я не вижу. Если только удержание против воли… Но за это ему пальчиком погрозят и даже не по почкам.
— Удержание против воли — это тоже преступление.
— Я сказал — с точки зрения полиции. Во-первых, это ещё надо доказать. Во-вторых, ну… говорю ж, отпустят. Максимум штраф влепят. Сколько там дней прошло?
— Четыре, — ответила Женька тихо.
— Вот если б четыре месяца…
— Типун тебе на язык! — я шлёпнула Кузю по голове, и он обиделся:
— Э, я же помочь хочу.
— Так помогай, а не каркай!
— Ты мне номер написала или сидишь ждёшь у моря погоды?
— Чего расшумелись с утра пораньше? — тётя Оля вошла в кухню, оглядела наше сразу притихшее собрание. — Блинчиков вам нажарить?
— Мне да! — тут же откликнулся Кузя.
— Мы вас разбудили, да? — виновато спросила я. — Это всё Кузя…
— Да я дома ещё раньше встаю, — отмахнулась тётя Оля, доставая большую миску и венчик.
Кузя встал, держа в руке бумажку с Женькиным номером:
— Пойду позвоню из комнаты.
Вернулся он с загадочной мордой лица, когда первые блинчики уже лежали на тарелке. Сел и объявил:
— Всё-таки я большой и красивый молодец!
— Конкретнее, — потребовала я.
— Конкретнее некуда, Глинская, просто прими это как факт, — самодовольно ответил Кузя и запихнул в себя целый блин, который заставил его замолчать на минуту. Я отодвинула тарелку, дав понять, что аванс уплачен, теперь надо бы и сказать. Кузя озадаченно попытался отобрать у меня блины, но я шлёпнула его по руке:
— Говори!
— Шантажистка. Короче, у меня есть адрес. Осталось только съездить по нему и объяснить кое-кому, что мнение девушек нужно уважать. И не только на словах.
— Ты поедешь? — почему-то я испугалась, но Кузя покачал головой:
— Я предоставлю это право компетентным сотрудникам правоохранительных органов.
— Ты же сказал…
— Не рандомным сотрудникам, а вполне себе конкретным, — отрезал Кузя и достал телефон из кармана. Запихнул в себя блин. Нашёл в списке контактов строчку «Мудак» и нажал на иконку вызова.
— Мудак? — со смешком спросила я.
— Тшшш, ничему не удивляйся… О, Мирусь, привет! Ты уже на службе?.. Получил, да? Норм вышло?.. Оукей. Нет, я по другому вопросу. Надо одного чувачка научить правилам поведения с девушками… Да, провинился, сестрёнку Глинской обидел… Неофициально, но, думаю, у вас на него найдётся пару статеек.
Кузя глянул на меня, подмигнул и продолжил:
— Там девочкины вещи остались, сумка, паспорт, телефон… Да… Наказать, но чтобы понял, за что… Ща скину адрес, отзвонись, добро?
И отключился. В наступившей тишине слышно было только шкворчание блинчика на сковородке. Кузя наморщил лоб:
— Чего молчим? Думаю, сегодня ты уже получишь вещи и сумку. А я поехал на работу.
— Мирусь в полиции работает? — озвучила я сверливший мозг вопрос.
— Не работает, рыба моя, а служит, — наставительным тоном ответил Кузя. — Старший лейтенант, не фигли-мигли! Так, я ушёл, а вы ждите звонка, девчонки.
Когда за ним захлопнулась входная дверь, первой опомнилась тётя Оля. Шлёпнув блинчик на тарелку, она сказала удовлетворённым тоном:
— Вот. Вот это мужик. Пришёл, вопросы порешал, проблемы устранил. Держи его, Юлька, а то уведут.
— Мы друзья, — пробормотала я.
— Ну и дура, — пробормотала Женька.
Глава 18. И только ночь свидетель любви…
19 августа, понедельник
Новости от Мируся мы получили ближе к вечеру. Просто в дверь позвонили, я пошла открывать и увидела на коврике парня в синей форме и кепке. Полиция… Я даже испугалась на миг, но парень с улыбкой спросил:
— Евгения Глинская?
— Нет, я её сестра, Юлия.
— Тогда это вам, — он протянул пакет из Магнита, — от Андрея Витальевича.
Нифига себе! Андрей Витальевич… А для некоторых просто Мудак. Я заглянула в пакет — шмотки, коричневая сумочка Женьки.
— На словах ничего не передавал? — уточнила, ища паспорт и телефон в сумочке.
— На словах просил передать только, что преступник задержан, научен уму-разуму и передан в СИЗО.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Передайте Андрею Витальевичу, что мы с сестрой ему очень благодарны!
Полицейский козырнул и, повернувшись, сбежал по лестнице.
Я отнесла добычу Женьке, и та радостно схватилась за сумочку, вытащила маленькую куколку, которые, как рассказывала мама, были модны в конце девяностых, и закачала её, как любимого ребёнка:
— Ура!
— Если тебе интересно, то с твоим Тимуром хорошенько побеседовали, — тихо сказала я.
— Он не мой.
— Ладно, не твой.
— Так ему и надо, — фыркнула Женька.
— Солнце, — я взяла её за руку, — давай договоримся — больше никаких приключений! Я поседею от волнения…
— Да я вообще… — она вырвала ладонь и нахохлилась. — Я к тёте Оле поеду, вот.
Я промолчала. Наружу, конечно, просились не особо приличные слова вместе с «надо было раньше ехать», но усилием воли я запихала их обратно.
— Езжай, — ответила я. — Закрутки, правда, закончились, но…
— Ещё варенье осталось, — с воодушевлением сказала тётя, входя в кухню. — Малиновое, клубничное, а время будет — сделаем яблочную пастилу, правда, Женьк?
— Сделаем, — мужественно согласилась сестра. Я оценила. И порадовалась. Слава богу, ничего плохого с ней не случилось, и психологическая травма вроде тоже не образовалась. А я как раз до сентября буду искать работу.
И с Кузей безнаказанно развлекаться, шепнул противный внутренний голос.
И с Кузей. Почему бы и нет, если можно да?
Я помогла Женьке собраться и даже проводила их с тётей на вокзал. А когда возвращалась, меня настигла СМСка от Кузи.
«Наверстываем упущенное, плед и вино готовы, жду у Техноложки в девять».
Мама дорогая… А почему в девять? Вчера было в восемь! Да ещё с пледом и вином… Машинально глянула на часы и ускорила шаг. Надо принять душ и найти, что надеть.
Припарковаться у Техноложки можно, но сложно, поэтому я решила поехать на метро. А что? Полчаса толкучки, и я уже выхожу на Московский проспект, вся такая красивая и в чёрном. Выбирала я так долго, что схватила первые попавшиеся джинсы и свитерок, напялила на себя, по привычке прошлась щёткой-липучкой от вездесущей кошкиной шерсти и выскочила из дома. Мало ли, может, придётся прятаться и скрываться, тогда мой готический наряд будет кстати.
