наделённым непонятной властью охотником.
— Возможно, у вас есть план, как не дать мне отказаться от Договора, — медленно произнесла я. — Увеличить штраф до неподъёмной суммы. Подделать мою подпись. Это будут по-настоящему низкие поступки. Если имеете ко мне каплю уважения и правда рассчитываете на взаимность, признайте, что у меня есть хотя бы этот выбор. Я сама решу, уволиться или остаться. Дайте мне время, не преследуйте меня.
То ли по лицу Петергрэма впервые скользнула тень неуверенности, то ли мне очень хотелось её увидеть. Как ни странно, последнее слово в нашем разговоре осталось за мной.
Ульвара уже не было на месте. На моём столе лежала записка: "За вещами вернусь послезавтра. Ещё увидимся".
Засиживаться на работе в выходной, да ещё в одиночестве не имело смысла.
Нужно было обдумать решение. Самое важное решение в моей жизни.
Глава 6
Родителям я о проблемах с Договором не сказала. Их помощь могла понадобиться совсем скоро, однако предстоящее решение должно было стать только моим.
Думать об увольнении, едва добившись исполнения мечты, оказалось невероятно сложно. Вместе с переездом в столицу и работой в Ледяном пике моя жизнь наполнилась новыми планами и проектами. В лабораториях "Наднебесья" я чувствовала себя как дома, впереди маячил полёт на Верную, а владыка Торн жал мне руку. Пусть пока как избраннице Петергрэма, но у меня были все шансы достичь успеха и в любимом деле.
Впервые закралась мысль, что я выбрала неправильный путь. Нужно было покорять вершину постепенно, зарабатывать опыт и авторитет в научном мире, прийти в "Наднебесье" состоявшимся специалистом. Стремительный взлёт имел последствия. Цену за него требовалось заплатить прежде, чем проявить себя в работе.
И вообще, какая спутница получится из меня, если я готова бросить всё, лишь бы избежать своих прямых, прописанных в Договоре обязанностей? Раньше казалось, что выполнить их будет проще.
Тут я напомнила себе, что ситуация сложилась нестандартная. Петергрэм лишил меня законного, уже сделанного выбора. Теоретически я могла подать жалобу и добиться отсрочки Договора без штрафов и взысканий, однако была почти уверена: другие кланы не окажут мне радушного приёма. Поработав две недели на самое влиятельное семейство, а после уволившись по сомнительным и мало кому понятным причинам (отказаться от связи с высшим эрзаром из свиты владыки, слыхано ли такое!), я непоправимо испорчу свою биографию. Неизвестно ещё, как далеко способен зайти Петергрэм. Если другие эрзары и примут меня, то на особых условиях. На удобный и безобидный, подобно Ульвару, вариант рассчитывать точно не стоит.
А раз так, придётся отказаться от спутничества, выплатить штраф родительскими деньгами и влиться в семейный бизнес или продолжить заниматься наукой в какой-нибудь скромной лаборатории, забыв о крупных проектах. Отказников эрзары не жаловали, а их влияние было велико не только в области космических исследований.
О том, чем мне грозит выбор второго пути, а именно заключение Договора с Петергрэмом Торном, я не успела толком подумать. При попытках сосредоточиться на этом варианте, мысли разлетались, будто стайка испуганных птиц. Воспоминания о наших встречах мешались в голове. Брошенные прямо и вскользь намёки Петергрэма будоражили в теле щекочущий жар, который тут же тушили обида за Ульвара, возмущение на нечестную игру высшего эрзара и страх неизвестности.
От бессилия перед обстоятельствами и эмоциями на глаза навернулись слёзы, но расплакаться не дал звонок в дверь. В доме, где я жила, гости должны были получить разрешение, прежде чем попасть в подъезд, однако мой посетитель преодолел этот этап самостоятельно и уже ожидал на лестничной площадке. Взглянув на видеоэкран в прихожей, я удивилась, потом — возмутилась. Дверь открыла, только чтобы выпалить:
— Петергрэм хоть раз способен меня услышать? Просила же дать мне время.
— И тебе доброго вечера, — покивала Беатрисиа. — Вижу, ты на пределе. Пора расслабиться. Смотри, что у меня есть.
В руках она держала бутылку вина.
— Вот пусть сам её и выпьет.
Я захлопнула дверь перед носом эрзарки и тут же устыдилась. Некрасивый поступок.
— Нели, — раздалось прямо над ухом.
Ойкнув, я заозиралась по сторонам, но рядом никого не было. Беатрисиа по-прежнему стояла на площадке и при этом говорила со мной:
— Ты снова делаешь неправильные выводы. Я здесь не ради Петергрэма. У нас с тобой есть ещё кое-что общее. Точнее кое-кто. Ульвар.
— Ульвар?
— Он мой брат по матери. Младший по рангу и по возрасту. И самый любимый.
Последнюю фразу она договаривала, уже глядя мне в глаза. Дверь я распахнула после слова "брат".
— Почему вы оба это скрывали?
— Мы поссорились. Я первая узнала о планах Грэма, а Ульвар не захотел меня слушать. Позволишь войти?
Я отступила в сторону. Прежние слова и поступки Беатрисии наполнились новым смыслом.
— Прости. Если бы я знала...
— То не выпускала колючки по поводу и без? Расслабься, я тебя понимаю. С Грэмом у вас непростые отношения.
— Мягко сказано.
— Кстати, спасибо за кекс. Он дал понять, что ты не безнадёжна и мы можем подружиться. Где у тебя бокалы?
Пока я доставала те, из которых мы с Ульваром пили чой-лим, Беатрисиа заняла полюбившееся ему харбское кресло и заключила:
— У тебя очень уютно.
— Ульвару нравилось тут сидеть.
— Я его понимаю. Не убивайся так, Нели. Он жив, здоров, получил важный урок и даже имеет шанс вернуться в "Наднебесье".
— Счастливым он не выглядел.
— Тебе надо думать о себе, а не переживать о нём.
— Не понимаю. Ты ведь сказала, что он твой любимый брат, но как будто рада случившемуся. Ульвар хотел быть со мной и работать над проектом на Верной, а в итоге лишился всего.
— Не драматизируй. Ульвару очень повезло, что Петергрэм отнёсся к нему со снисхождением. И не смотри на меня как на предательницу. Лучше налей, наконец, выпить.
Вино было дорогим. Приятно сладким и не слишком крепким. Первый бокал я осушила залпом, сама себе удивившись. Второй смаковала, устроившись в соседнем с Беатрисией кресле.
— Старые традиции — основа общества эрзаров, — проговорила она. — Там, где дело касается людей, мы устанавливаем новые правила, развиваемся вместе с вами, но есть нерушимые законы, которые происходят из самой нашей сущности. Молодое поколение забывает о них. Сверстники Ульвара избегают собраний семьи и посещений родного мира, растворяются среди людей, очарованные вашей независимостью. Не осознают, как важно беспрекословное подчинение высшим и владыке.
— Он говорил,
