И крестик. Крестик лежит в шкатулке с драгоценностями. И, скорее всего, он так и не дождется своего хозяина..."
Я откладываю дневник и встаю с кровати.
Шкатулка. Шкатулка. Где она могла бы быть?
Я один за другим начинаю открывать шкафы и аккуратно перебирать вещи.
Не знаю почему, но для меня сейчас важно найти Катин подарок. Надеть этот крестик и стать еще на один мааленький шажок ближе к своей жене.
Но в шкафах ничего не нахожу.
Я осматриваю комнату. Подхожу к трюмо. И как только открываю его дверки, натыкаюсь на узорчатую, вырезанную из дерева шкатулку.
Мой крестик лежит сверху.
Как будто ждет меня.
Я знаю, что это он. Серебряный мужской крест. Такой, каким его описывала жена.
Когда я одеваю его на свою цепочку и потом закрепляю на шее, чувствую, как от этого холодного металла идет приятная ... теплота. Да, именно так. Теплота.
Есть лишь один человек в этом мире, который волнуется за меня. Охраняет, как может. Пусть с помощью этой маленькой, не совсем понятной мне вещицы Катя надеется защитить меня, уберечь...
Никто! И никогда!
Я не помню, когда в последний раз плакал. И плакал ли вообще!
Но сейчас горло скручивает спазмами. И начинает дрожать подбородок. Я смотрю на себя в Катино зеркало и вижу человека не достойного своей жены. Какого-то жалкого, даже со всеми своими миллионами и навороченными машинами.
Я думал, что моя жизнь – предел мечтания. А что еще надо, когда ты можешь позволить себе все?
Но Катя... Катя показала мне, что жизнь может быть наполнена совсем другим – не деньгами, не дорогими шмотками, а искренними объятиями, переживаниями о близком человеке. Да пусть даже собственноручно приготовленным моей женой ужином.
И впервые я подумал о том, что дети тоже могут быть другими. Они не будут ждать от родителей каждодневных подарков или денег на свои счета. Им просто захочется посидеть с нами на диване, рассказать о том, как прошел их день. Они будут просить, чтобы я читал им сказки на ночь. Их любовь будет не рыночная, а искренняя. Такая же, как и у их матери. А взамен им всего-то и надо будет – просто дарить свою ответную любовь.
Я отворачиваюсь от своего отражения.
"Да, бл...ь". – злюсь я на самого себя. Не буду же я рыдать, как кисейная барышня.
Я уже хочу отойти от трюмо, когда бросаю взгляд на шкатулку жены.
Что это?
Какие-то мелкие невзрачные сережки, два тонких браслета и три простых колечка без камней.
Это все её драгоценности?
ЕЕ? Жены одного из богатейших людей города?
Стараюсь вспомнить, видел ли когда-нибудь на ней что-то дорогое. И... не помню.
Вернее, вообще не помню, в чем обычно была Катя, когда выходила куда-нибудь.
Я трогаю руками её украшения, и чувствую себя идиотом.
В последнее время это мое обычное состояние. Чувствовать себя ненормальным.
У меня такое ощущение, что моя жизнь проходила мимо меня. Все, как оказалось, самые важные моменты, на которые стоило бы обратить внимание, мною не замечались.
Как будто весь этот год перед моими глазами стояла плотная пелена. И теперь она спала, заставляя мучится от угрызений совести.
Потому что эта девушка, моя жена, достойна самых лучших драгоценностей мира. А она довольствовалась этим.
Я все исправлю. Каждый её день наполню смыслом. И своей любовью.
Хочет в Данию? Пожалуйста. Дания, Франция, Венеция. Какие там еще есть романтические места?
Жаркие ночи?
О нет, они будут не жаркими, они будут огненными. Ты, моя родная, будешь плавиться подо мной!
Будут прогулки под луной и не только. Будут самые шикарные наряды и украшения.
Будут дети! Двое, трое. Даже согласен на четверых. Сколько захочешь, столько и будет.
Только вернись. Только останься со мной.
Закрываю шкатулку и кладу её обратно.
И замечаю на нижней полке сложенные в несколько раз листки бумаги.
Они очень похожи на записки из детства. Такие мы писали понравившимся нам девочкам.
Достаю одну и разворачиваю.
"Не могу тебя забыть" – выведено мужским почерком.
Не пооонял!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Разворачиваю следующую.
"Давай сегодня встретимся после работы?"
Еще одну.
" Мне кажется, что ты несчастна со своим мужем – козлом!"
Них...я себе!
Я начинаю раскрывать все!
"Не могу тебя забыть" – читаю снова.
Да ты повторяешься, парень. Это уже было. Что, так скуден словарный запас?
"Одно твое слово, и я увезу тебя далеко, далеко"
Это не почерк Стаса.
Получается, у моей жены был еще один поклонник?
Я раскрываю все записки. В каждой, так или иначе, незнакомец признается в любви.
Почему в дневнике про этого ганд...на не слово?
Это настолько сокровенное, что даже не напишешь о нем?
Злость поднимается внутри меня.
По запискам понятно, что жена его вниманием не одаривала. Но все равно! Зачем то же она хранила все эти записки.
И вообще, кто сейчас их пишет? Написал смс в любой соцсети. Чем тебе не любовное послание?
Но нет. Этот ху...в романтик видно околачивался где-то рядом, раз мог беспрепятственно передавать эту чушь моей жене.
Но где? На работе? Дома?
Бл... ь, я в очередной раз злюсь на себя. За то, что совсем не знаю свою жену.
И тут же, как обухом по голове.
А что, если Катя с ним? Вот с этим автором записок? Наслаждается где-то прекрасной жизнью и....
ТААК. СТОП!
Всю Катину комнату вдоль и поперек осматривали полицейские. И они бы обязательно нашли эти записки. Использовали бы их как вещдоки.
Значит, записки появились позже!
Просто кто-то хочет, чтобы я подозревал свою жену в измене.
Но кто?
Марина? Она несколько раз намекала на то, что Катя сбежала с любовником.
Мои родители?
Те вообще хотят, чтобы я о своих "рогах" заявил во всеуслышание.
Стас?
Думает, что таким образом освободит мою жену от меня?
Я присаживаюсь на край кровати и тру лоб.
Голова лопается от всех этих мыслей. И с каждым днем вопросов становится больше, чем ответов.
Видимо, кому-то просто необходимо, чтобы в поисках Кати я шел по ложному следу...
Двойная потеря.
Телефон вибрирует не переставая. А я не могу понять, снится ли мне это или все же кто-то не может до меня дозвониться.
Я уснул максимум минут пятнадцать назад, а значит, сейчас должна быть глубокая ночь.
И кому только приспичило звонить так поздно? Или рано?
Я открываю глаза и сразу же смотрю на часы.
Десять часов! Пизд...ц! ДЕСЯТЬ ЧАСОВ?
Я тут же вскакиваю с кровати. Никогда еще не просыпался так поздно. Нет, в бурную молодость приходилось вставать и к вечеру. Но тогда я был безбашенным, беззаботным подростком.
Вообще забыл, когда я так крепко спал. Хотя мысли и одолевали меня еще очень долго, но, как только я коснулся подушки, в душе наступило спокойствие – как будто все проблемы решены. И я тут же вырубился.
Наверное, это так на меня действует Катина кровать.
Телефон до сих пор подает признаки жизни и я, хватаясь за него, вижу только вчера записанный номер.
Тесть.
Сердце тут же начинает учащенно биться.
Он позвонил бы только в одном случае – если есть новости о моей жене.
Я хватаю трубку дрожащими руками и чуть не роняю телефон.
Но к тому моменту, как я подношу палец к экрану, сотовый перестает вибрировать.
Я тут же набираю номер тестя.
Только бы все было хорошо
– ДИМА – кричит мужчина вместо приветствия – ОНА НАШЛАСЬ! КАТЯ НАШЛАСЬ!
– КОГДА? – не менее громко отвечаю я – ГДЕ?
Нашлась! Нашлась!
– Подробностей не знаю. Она позвонила из больницы. Сказала только, что все хорошо. И что ей нужна одежда. Вот я кое-что нашел из старого. Везу.
– В какой больнице? – кричу я, натягивая на себя вчерашнюю одежду.
Осматриваю себя. Она немного примята. Ааа, пох...й!
