Разгорячённые предстоящей резнёй спящих, наёмники выскочили на поляну. Десять палаток и пяток амбаров. Всё, как описывал Ощепок. Только вот вместо спящих – строй воинов в броне.
– Бей! – Бренко и Ральф выкрикнули одновременно. Индивидуальная подготовка наёмников была лучше, но русские сражались в строю и все были защищены доспехами.
Стрелки пустили по одной стреле, сразив шестерых, и сразу отступили за спины меченосцев. Волна наёмников разбилась о строй ушкуйников. И тут Ральф проявил хитрость. Четверо наиболее крепких кнехтов, прикрыв себя круглыми щитами, собрались в кулак. За ними стали ещё четверо, спустя несколько секунд был образован клин, который с рёвом вонзился в строй новгородцев. Стрелки, стоявшие сзади, попытались удержать строй, уперевшись в землю, но тщетно. Оборона была разорвана, отряд Бренко поредел. Стоявшие в центре оказались на земле, некоторые просто упали, кто-то навсегда.
Бой стал расподаться на отдельные поединки, чего допустить было нельзя для ушкуйников, и к чему так стремился Ральф. Необходим был нестандартный шаг.
– Waldbrand! Waldbrand![28] – Заорал Бренко.
– Наёмники на секунду замерли, оказаться в горящем лесу, когда вокруг деревья – равносильно мучительной смерти. Человек подсознательно хочет бежать.
– Новгородцы вперёд! – Спустя миг после вопля о пожаре, Людвиг бросился в самую гущу боя. Личный пример был необходим. Полтора десятка ушкуйников лежало на земле, воодушевить воинов мог геройский поступок.
– Бой – не рыцарский турнир. Раненый враг уже наполовину мертвец. Не старайся убить, старайся ранить. – В голове Бренко всплыл совет отца, когда он уходил в свой первый поход, на непонятную войну с ростовщиками-италийцами. И те и другие сражались с нашитыми на флагах крестами, и юный Людвиг не понимал, за что он дерётся.
– Открыта нога? На, получай! – Острый клинок вспарывает икру, кнехт валится на землю, выронив оружие, схватившись за ногу, пытаясь зажать рану обеими руками.
– Рука? Почему бы и нет. – За двадцать секунд Чело уложил троих, пока в его поле зрения не появился Ральф.
– Господин Людвиг. Какая встреча. Жаль, что не прирезал тебя тогда. – Лезвие клинка полетело в голову, капитан наёмников метил в лицо. Рослый человек обычно ожидает удара по ногам, так как с большим ростом на длинной дистанции сложнее защищать низ. Удар был весьма коварен.
С момента их последней встречи, когда Людвиг Люнебурский вынужден был избежать поединка, прошло три года. Ральф был мастером клинка, а молодой рыцарь, ещё только учился. Пришлось стерпеть оскорбление от бюргера, а после этого случая, его перестали приглашать на пиры, да и вообще стали сторониться. Бренко считал, что вызвать на поединок можно только равного себе по происхождению, а Ральф был бастардом. Друзья не вняли его объяснению, и вскоре Чело оказался в Русских землях. Обида тлела в груди, и теперь настал момент, когда пережитый позор можно было смыть кровью.
– Молчать. Не слушать противника. Своими разговорами он только отвлекает. – Казалось, что отец стоит рядом и даже помогает правильно держать меч. – Ты сильнее его, но он опытнее, покажи ему свою силу. Бей!
Людвиг не стал уклоняться от следущего рубящего удара, наоборот, шагнул навстеру и отбил клинок Ральфа снизу вверх, вложив в удар всю свою силу.
– Бамм…. – Булатная сталь русского меча выдержала, получила зазубрину, но разрубила немецкий клинок.[29]
Ральф остался безоружным. Правая рука гудела и как будто отсохла. Впервые, за свою долгую жизнь наёмника он столкнулся с подобным блоком. Щенок переиграл его.
– Как же так? У Людвига была возможность отпрыгнуть назад, и тогда бы Ральф, с разворота нанёс удар по ногам, ну а потом, можно и поиздеваться над заносчивым молокососом, который будет упрашивать его сохранить ему жизнь. Пусть безногим калекой, но всё же жизнь. – Мысли пропали. Разум кричал только одно – назад, подобрать любое оружие и снова в бой.
Бренко пнул наёмника сапогом в живот, отбросив того на спину. Бил с радостью, как заправский футболист, заколачивая победный гол в пустые ворота. Новгородцы воодушевились, ещё минуту назад противник побеждал, но их воевода ловко расправился с предводителем немцев, разрубив его меч. Иногда, одно эффектное действие стоит хорошо продуманного плана. Всё стало получаться, как на тренировках, когда два бойца наносят одновременно удар по одному, а третий прикрывает. Наёмники дрогнули, стали пятиться назад, сбиваясь в кучу. Ральф валялся на земле, не подавая признаков жизни, оттащить командира не представлялось возможным. Строй новгородцев перешагнул через него.
– Проклятые свеи. Почему они медлят? – Ощепок испугался. От отряда наёмников осталось не более восьми человек, новгородских ушкуйников – два десятка. Это разгром.
Свейский купец Удо четверть века вёл торговлю с Руссами. Бывало, грабили его шнеки новгородцы, не брезговал и сам морским разбоем, да только в последние годы, всё чаще, как-то обходилось миром. Три дочки удачно выданы замуж, два сына сами ведут торговлю, младшенький, Миленко вообще с ним. Есть, кому передать дело. Если б не печать Эрика Эрикссона, в жизнь бы, не пошёл к этому острову. Ощепок пригрозил предать дело огласке, в случае отказа королевскому шпиону. Договор, по поводу доставки наёмников он выполнил, остальное не его дело.
– Никто не сойдёт на берег без моей команды! Пока мы не ступили на землю Новгорода с оружием в руках – мы торговые гости и находимся под защитой Закона. – Кнорр с Удо стоял посередине, между двумя лодками. Хриплый голос хозяина услышали все.
– Отец, но там богатая добыча. Дозволь, хотя бы десятку пойти туда. – Миленко сгорал от нетерпения. Это был его первый поход, и юноше хотелось проявить себя.
– Я дожил до седых волос, – Удо провёл рукой по своей бороде, – потому, что семь раз подумаю, прежде чем, что-то сделать. Посмотри налево, видишь, руссы уже построили башню. Мне не хочется, что бы на будущий год, когда ты поведёшь мои шнеки в Ладогу, тебя повесили вон на той осине.
– Ты как всегда прав, отец. Ратная удача кратковременна, торговля – вечна. – Миленко поклонился и пошёл прятать топор в свой рундук. Пусть воины разбираются между собой.
Ощепок выскочил на берег, чуть в стороне от кнорров и припустил со всех ног, в надежде, что свеи подсобят. Полсотни на трёх судах – это сила. Ещё не всё потеряно.
– Удо! Выводи людей! Охраны осталось два десятка. – Ощепок попытался залезть на корабль, но был скинут купцом в воду.
– Это не наше дело. Свою службу я исполнил. Проваливай! – Из леса уже стали показываться бегущие наёмники без оружия, всего пять кнехтов, из четырёх десятков высаженных, и это не ускользнуло от острого взгляда Удо. – Ингер, стреляй в каждого, кто попытается влезть на мои кнорры. Отчаливаем.
– Будь ты проклят! Христос покарает тебя! – Ощепок изошёл проклятиями.
– Ты моего Бога не трогай. Прибереги слова для них. – Купец показал пальцем на лес, из которого стали выходить ушкуйники. Наёмники сбились в кучку и лишь строгоновский пёс – Ощепок остался один.
– Аuf die Knie fallen[30]. – Крикнул Бренко наёмникам.
Кнехты подчинились приказу. Спасения не было. Позади вода и смерть, впереди руссы и возможная жизнь. Ноги Ощепка подогнулись, по щекам побежали слёзы, и правая рука боярина Строгана отмерла. К острову неслась ладья Пахома Ильича. Серый корпус и пурпурный парус был в трехстах саженях[31], надежда притвориться одним из наёмников таяла пропорционально приближающемуся судну.
– Эй, на кноррах! Табань! А то…– Ильич кричал в самодельный рупор.
– А то что? – Удо чувствовал себя в безопасности, соотношение выходило один к трём, и купцу даже стало любопытно. Отчего не переброситься парой слов.
Струя пламени вылетела с носа новгородской ладьи, как раз по курсу движения судна, на котором находился Удо. Новгородец произвёл впечатление. О греческом огне свей был наслышан, в действии никогда не видел, однако последствия представил во всех мыслимых красках.
– Табань! Я торговый гость Удо из Бирки. – Прокричал купец, и совсем тихо добавил: – Ингер, опусти лук.
– Ку… боярин Пахом Ильич, Этот остров мой. – Ладья Ильича остановилась в десяи саженях от свеев.
– Наслышан о тебе Пахом Ильич, сын мой старший, Хлёд о тебе сказывал. Помнишь такого? – Удо тогда отругал сына, когда узнал, что тот помогал в контрабанде новгородцу.
– Вот оно как …, будь моим гостем Удо, сын у тебя достойный человек.
– Боюсь, не по нраву тебе придётся такого гостя принимать. Беду я на твою землю привёз. Ты уж извени, семья у меня в Бирке, Эрик казнил бы их, не исполни я воли Ощепка. Мои люди оружия не поднимали и на землю твою не ступали, можешь спросить у своих. – Пахом видел в бинокль, как Ощепка не пустили на кнорр.
