Юзеф знал, что рассуждения насчет фригидности и прочего — неправда. Просто эта шансонетка надоела ему до смерти. Своими капризами, мигренями, постоянными сменами настроения…
Сошелся он с ней по рекомендации начальника русского отдела военной разведки, в котором Юзеф был одним из ведущих сотрудников. После концерта Крыси Болеслав Тышкевич пригласил Юзефа в модный ночной ресторан и за аперитивом в баре сказал: «Я чувствую, паненка Крыся вам понравилась. Или… нет?» — «Да, еще бы! — откликнулся Юзеф. Добавил мечтательно: — Красива! Божественно сложена. Но, увы — совершенно недоступна. Звезда!» — «Красива — да. Божественно сложена — слов нет. Что же до ее недоступности, то тут вы, милый Юзеф — как бы это нагляднее пояснить… Ну, тут вы находитесь под чарами богемной магии — как рядовой обыватель». Тышкевич закурил черную французскую сигарету, пригубил рюмку с зубровкой и испытующе посмотрел на подчиненного. Наконец, решившись, сказал:
— Я завербовал ее полтора года назад. Она проходит у нас под кличкой Рысь. Да-да!
Последние два междометия он добавил, увидев, что Юзеф сделал большие глаза. Подобной реакции он, собственно, и ожидал. Руководящие сотрудники отдела знали, что Рысь сумела выкрасть у помощника военного министра Великобритании сверхсекретные бумаги Адмиралтейства, завербовала полковника генштаба Франции (правда, его предки были поляками), активно дружит с секретарем германского канцлера. «Рысь» — популярная актриса! Ну, конечно, зарубежные гастроли дают ей возможность иметь широкий географический и социальный диапазон действий. Ловкий агент. Завидная работа. Чарнецкий с нескрываемым восхищением смотрел на начальника. Тот, смакуя, медленно выпил всю рюмку; закусил канапе с гусиным паштетом; тщательно вытер холеные, тонкие пальцы хрустящей белоснежной салфеткой.
— Крыся — агент сложный. — Тышкевич жестом заказал еще зубровки. — Деньги, убеждения, шантаж — все это пустое. Заставить ее работать может только постель.
— Постель? — недоуменно воззрился на начальника Юзеф.
— Ну не постель, cos podobnego! — раздраженно воскликнул Тышкевич. — Назовите это иначе: похоть, обожание, любовь, наконец!
Тут же про себя выругался: «Тоже мне нашелся лингвист дерьмовый! Главное — пани в постель затащить. Остальное — nie та znaczenia». Успокоившись, продолжил:
— Юзеф, вы были на моей свадьбе, это было полгода, да, почти полгода назад. Jasna cholera, моя жена ревнива, как сто Вельзевулов. Если она что-либо узнает (а она уже подозревает), Не избежать скандала на всю Варшаву, да что там Варшаву — на всю Польшу, на всю Европу. Вы же знаете — ее папочка заместитель министра иностранных дел.
— Но потерять такого агента! — Чарнецкий воскликнул это с искренним сожалением.
— Никак нельзя, — тотчас среагировал Тышкевич. — Предлагаю вам взять Рысь на себя. Вы холостяк. Агент она классный, и дивиденды от ее работы будут начисляться на ваш счет. Что же касается ее постельных антраша… — Тышкевич облизнул губы и откровенно улыбнулся. — Сейчас она подъедет сюда, и я вас представлю.
Предложение начальника и польстило Юзефу, и в то же время насторожило. Отказаться от такой красотки лишь из боязни скандала с ревнивой женой? Смешно. У всех офицеров, женатых и холостых, у всех без исключения были любовницы, у некоторых — несколько. Нет, здесь что-то другое. Что? Потом, спустя какое-то время, он понял: причиной был несносный характер, терпеть который было пыткой; однако и потерять агента, стоившего целой дивизии, нет, корпуса, было бы преступлением. Передача Рыси прошла безболезненно. Юзеф был моложе, смазливее, остроумнее. Там же в ресторане Крыся вспылила, когда Тышкевич пару раз взглянул на часы.
— Что, мегеры своей боишься? — громко спросила она, выпив пятую рюмку «Устрицы пустыни» — смеси коньяка с шампанским. — И не затыкай мне рот, пожалуйста! Сплетен опасаешься. — Она обвела глазами людей за соседними столиками. — Да они все сюда пожаловали за обретением украденной радости! Беги домой. Пусть она задохнется моими духами! Пусть в очередной раз вычислит меня по помаде на твоей сорочке! — И, выхватив из сумочки тюбик, она нарисовала на его белой рубашке жирный крест.
— Надеюсь, вы-то не торопитесь? — Она положила руку на плечо Юзефа. Он, разумеется, не торопился…
Но вот минули месяцы сумасшедших утех, горделивого бахвальства перед приятелями, бурных богемных сборищ с безудержными попойками и бесстыдным эксгибиционизмом, любовью втроем, вчетвером, впятером. Новых связей Рысь давно не заводила, и Тышкевич уже дважды выразил Юзефу неудовольствие. Правда, между прочим, походя: «Кстати, наша Рысь за последние полгода не только барашка или козочку, но даже и паршивую курицу не прихватила. Досадно».
Накануне того воскресенья, во время еженедельного совещания в пятницу, глава II Oddzialu вновь поставил стратегическую задачу перед всеми отделами: «Противник Польши номер один на все времена — Россия. И правит там царь, Советы или кто угодно еще, это наш смертельный враг. Маршал требует от нас всемерной активизации агентурной работы. Наши люди действуют там на всех уровнях, но каждый новый завербованный агент — это еще один гвоздь в крышку гроба кремлевских бандитов. Охота за красными является первейшей обязанностью всех сотрудников нашей службы в Москве и Берлине, Лондоне и Стокгольме, Буэнос-Айресе и Токио. И, естественно, особая нагрузка падает на ваш отдел, пан Тышкевич».
После совещания Тышкевич пригласил Юзефа к себе.
— Пан Чарнецкий, вы слышали слова шефа. Мы вами довольны, но сами понимаете — и лавры со временем вянут. Новое задание конкретно и вполне вам по плечу. Завтра, в субботу, в Варшаву из Москвы прибывают четверо энкавэдистов: один — в Полпредство, еще один — в Торгпредство, два — дипкурьеры. Первыми двумя займется, как обычно, группа капитана Вильневского. Дипкурьеры поручаются вам. Вот их объективки и фотографии. Можете задействовать Рысь. Не все же ей с генералами и князьями в шампанском купаться. Этот, — он ткнул пальцем в фото пожилого, усатого брюнета, — судя по полученным данным, интереса не представляет: в годах, профессиональный подпольщик, из породы молчунов. А вот этот, — он взял в руки фото, долго, внимательно изучал лицо Сергея, — и социальное происхождение подходящее — из бедняков, и молод, и образование по их меркам вполне приличное — рабфак Киевского университета закончил. Между прочим, холост… Зачислен в загранкадры. Полагаю, именно на таких руководство разведки Советов будет делать ставку. Дипкурьером едет для обкатки…
В ту же пятницу Крыся давала концерт в Летнем театре в Ogrodzie Saskim. Было открытие сезона, как всегда, ее выступления шли при полном аншлаге. «Ах, наша Варшава — второй Париж!» — стоя за кулисами и наблюдая за «очаровательной примадонной всеевропейского калибра», Юзеф вспомнил эти слова дирижера Ставиньского. «Да, сердце Польши, красавица, как прекрасны твои бульвары и парки, твои памятники и костелы! А эти прелестные пани и паненки, эти блестящие ожерелья и кольца, эти восхитительные наряды и прически!» Он подумал о богатых магазинах, где вся эта роскошь в изобилии — ювелирных, меховых, антикварных. Стоп — мысль зацепилась за какое-то воспоминание. Лавки, пассажи, магазины… Вот оно, ну как же, конечно, антикварный магазин в Иерусалимских аллеях; его владелец Зденек Богуславский (клички Нерон, Душка и Винт), один из немногих агентов, доставшихся ЧК от империи, недавно перевербован и стал двойником. Он доносил, что ожидает связника из центра. Не к нему ли пожалуют дипкурьеры?
В субботу был разработан план операции «Дебют». Решающая роль в ней отводилась Рыси, которую должен был вывести на русских Богуславский, представив ее как ярую почитательницу красной России. Это будет выглядеть так естественно, так подкупающе — известная, с европейским именем певица тайно симпатизирует власти рабочих и крестьян, восхищается отважным, гигантским экспериментом огромной страны. Как и многие известные ученые, артисты, художники, писатели Старого и Нового Света. Только бы вышли эти липы на Зденека, а не на кого другого. Конечно, их возьмут под наблюдение уже в поезде — как только поезд прибудет в Столбцы — и будут пасти все время их пребывания в Польше. И, похоже, осечки быть не должно. В объективке на Сергея, которую готовил польский агент в центральном аппарате НКВД, бесстрастно отмечалось: «Холост. Сильные стороны: умен; хитер; склонен к принятию неординарных решений. Слабые стороны: идеологический фанатик; легко идет на сближение с женщинами».
…Впервые в жизни Сергей путешествовал в международном вагоне. Они с напарником занимали два смежных купе, с общим туалетом и душем. Разместив мешки с диппочтой в отсеке для багажа, Сергей с удовольствием плюхнулся на бархатный диван.
— Блеск! — Он обвел взглядом надраенные до блеска медные ручки и полки, тяжелые бархатные портьеры в тон дивану и креслам, стены и двери из красного дерева. — Вот так будет путешествовать лет через десять каждый гражданин Советского Союза!
