ЦЕЙЛОН
Окраина земли,Безлюдные пустынные прибрежья,До полюса открытый океан…
Матара — форт голландцев. Рвы и стены,Ворота в них… Тенистая дорогаВ кокосовом лесу, среди кокосов —Лачуги сингалесов… Справа блеск,Горячий зной сухих песков и моря.
Мыс Дондра в старых пальмах. Тут свежей,Муссоном сладко тянет, под верандойГостиницы на сваях — шум воды:Она, крутясь, перемывает камни,Кипит атласной пеной…
Дальше — край,Забытый богом. Джунгли низкорослы,Холмисты, безграничны. Белой пыльюСлепит глаза… Меняют лошадей,Толпятся дети, нищие… И сноваГлядишь на раскаленное шоссе,На бухты океана. Пчелоеды,В зелено-синих перьях, отдыхаютНа золотистых нитях телеграфа…
Лагуна возле Ранны — как сапфир.Вокруг алеют розами фламинго,По лужам дремлют буйволы. На нихСтоят, белеют цапли, и с жужжаньемСверкают мухи… Сверху, из листвы,Круглят глаза большие обезьяны…
Затем опять убогое селенье,Десяток нищих хижин. В океане,В закатном блеске, — розовые пятнаНедвижных парусов, а сзади, в джунглях,—Сиреневые горы… Ночью в окнаГлядит луна… А утром, в голубомИ чистом небе — коршуны браминов,Кофейные, с фарфоровой головкой:Следят в прибое рыбу…
Вновь дорога:Лазоревое озеро, в кольцеИз белой соли, заросли и дебри.
Все дико и прекрасно, как в Эдеме:Торчат шипы акаций, защищаяУзорную нежнейшую листву,Цветами рдеют кактусы, сереютСтволы в густых лианах… Как огоньПылают чаши лилии ползучей,Тьмы мотыльков трепещут… На полянеЛежит громада бурая: удав…Вот медленно клубится, уползает…
Встречаются двуколки. Крыши их,Соломенные, длинно выступаютИ спереди и сзади. В круп бычков,Запряженных в двуколки, тычут палкой:«Мек, мек!»— кричит погонщик, весь нагой,С прекрасным черным телом… Вот пески,Пошли пальмиры — ходят в синем небеИх веерные листья, — распеваютПо джунглям петухи, но тонко, странно,Как наши молодые… В высотеКружат орлы, трепещет зоркий сокол…В траве перебегают грациозноПесочники, бекасы… На деревьяхСидят в венцах павлины… Вдруг бревномПромчался крокодил, шлеп в воду —И точно порохом взорвало рыбок!
Тут часто слон встречается: стоитИ дремлет на поляне, на припеке;Есть леопард, — он лакомка, он жрет,Когда убьет собаку, только сердце;Есть кабаны и губачи-медведи;Есть дикобраз, — бежит на водопой,Подняв щетину, страшно деловито,Угрюмо, озабоченно…
Отсюда,От этих джунглей, этих берегов —До полюса открыто море…
27 июня 1916
Никогда вы не воскреснете
Никогда вы не воскреснете, не встанетеИз гнилых своих гробов!Никогда на божий лик не глянете,Ибо нет восстанья для рабов —Темных слуг корысти, злобы, ярости,Мести, страха, похоти и лжи,Тучных тел и скучной, грязной старости:Закопали — и лежи!
27 июня 1916
В ЦИРКЕ
С застывшими в блеске зрачками,В лазурной пустой вышине,Упруго, качаясь, толчкамиСкользила она по струне.
И скрипка таинственно пела,И тысячи взоров впилисьТуда, где мерцала, шипелаПустая лазурная высь,
Где некая сжатая силаСтруну колебала, свистя,Где тихо над бездной скользилаНаяда, лунатик, дитя.
28 июня 1916
БОГИНЯ
Навес кумирни, жертвенник в жасминеИ девственниц склоненных белый ряд.Тростинки благовонные чадятПеред хрустальной статуей богини,Потупившей свой узкий, козий взгляд.
Лес, утро, зной. То зелень изумруда,То хризолиты светят в хрустале.На кованом из золота столеСидит она спокойная, как Будда,Пречистая в раю и на земле.И взгляд ее, загадочный и зыбкий,Мерцает все бесстрастней и мертвейИз-под косых приподнятых бровей,И тонкою недоброю улыбкойЧуть озарен блестящий лик у ней.
28 июня 1916
Рыжими иголками…
Рыжими иголкамиУстлан косогор,Сладко пахнет елкамиЖаркий летний бор.
Сядь на эту скользкуюЗолотую сушьС песенкою польскоюПро лесную глушь.
Темнота ветвистаяНад тобой висит,Красное, лучистое,Солнце чуть сквозит.
Дай твои ленивыеДевичьи уста,Грусть твоя счастливая,Песенка проста.
Сладко пахнет елкамиПотаенный бор,Скользкими иголкамиУстлан косогор.
30 июня 1916
Льет без конца. В лесу туман…
Льет без конца. В лесу туман.Качают елки головою:«Ах, Боже мой!» — Лес точно пьян,Пресыщен влагой дождевою.
В сторожке темной у окнаСидит и ложкой бьет ребенок.Мать на печи, — все спит она,В сырых сенях мычит теленок.
В сторожке грусть, мушиный гуд…— Зачем в лесу звенит овсянка,Грибы растут, цветы цветутИ травы ярки, как медянка?
Зачем под мерный шум дождя,Томясь всем миром и сторожкой,Большеголовое дитяДолбит о подоконник ложкой?
Мычит теленок, как немой,И клонят горестные елкиСвои зеленые иголки:«Ах, Боже мой! Ах, Боже мой!»
7 июля 1916
РУСЛАН
Гранитный крест меж сосен, на песчаномКрутом кургане. Дальше — золотойГорячий блеск: там море, там в стеклянномПросторе вод — мир дивный и пустой…А крест над кем? Да, бают, над Русланом.
И сходят наземь с седел псковичи,Сымают с плеч тяжелые мечиИ преклоняют шлемы пред курганом,И зоркая сорока под крестомКачает длинным траурным хвостом.
Вдоль по песку на блеске моря скачет —И что-то прячет, прячет…
Морской простор — в доспехе золотом.
16 июля 1916
Край без истории…
Край без истории… Все лес да лес, болота,Трясины, заводи в ольхе и тростниках,В столетних яворах… На дальних облаках —Заката летнего краса и позолота,Вокруг тепло и блеск. А на низах уж тень,Холодный сивый дым… Стою, рублю кремень,Курю, стираю пот… Жар стынет — остро, сыроИ пряно пахнет глушь. Невидимого клираТончайшие поют и ноют голоса.Столбом толчется гнус, таинственно и слабоСвистят в куге ужи… Вот гаснет полосаЧуть греющих лучей, вот заквохтала жабаВ дымящейся воде… Колтунный край древлян,Русь киевских князей, медведей, лосей, туров,Полесье бортников и черных смолокуров —И теплых сумерек краснеющий шафран.
16 июля 1916
ПЛОТЫ
С востока дует холодом, чернеет зыбь рекиНапротив солнца низкого и плещет на пески.
Проходит зелень бледная, на отмелях кусты,А ей навстречу — желтые сосновые плоты.
А на плотах, что движутся с громадою рекиНапротив зыби плещущей, орут плотовщики,
Мужицким пахнет варевом, костры в дыму трещат —И рдеет красным заревом на холоде закат.
16 июля 1916
ДЕДУШКА В МОЛОДОСТИ
Вот этот дом, сто лет тому назад,Был полон предками моими,И было утро, солнце, зелень, сад,Роса, цветы, а он глядел живыми,Сплошь темными глазами в зеркалаБогатой спальни деревенскойНа свой камзол, на красоту чела,Изысканно, с заботливостью женскойНапудрен рисом, надушен,Меж тем как пахло жаркою крапивойИз-под окна открытого, и звон,Торжественный и празднично-счастливый,Напоминал, что в должный срокПойдет он по аллеям, где струитсяС полей нагретый солнцем ветерокИ золотистый свет дробитсяВ тени раскидистых берез,Где на куртинах диких роз,В блаженстве ослепительного блеска,Впивают пчелы теплый мед,Где иволга то вскрикивает резко,То окариною поет,А вдалеке, за валом сада,Спешит народ, и краше всех — она,Стройна, нарядна и скромна,С огнем потупленного взгляда
22 июля 1916
Полночный звон степной пустыни…
