В беседе с Валерием Золотухиным Владимир Бондаренко назвал "детей 1937 года" "каким-то горящим поколением". Вот это пламенное горение и пробудило во мне острый интерес к нему. Постоянный автор "Нашего современника" поэтесса Мария Знобищева недавно призналась, что мои критические работы привлекают её "эмоциональностью, горячностью даже". "Многие молодые критики этого стесняются в своих работах, — утверждала она, — а оттого получается в них иногда фальшивая музыка. У Вас же — отзыв, отзвук сердцем. Это больнее и труднее, чем простая констатация литературных фактов. Да и перечень имён, выбранных Вами, говорит о большом внутреннем горении". Всё так и есть: если тот или иной автор мне неинтересен или безразличен, я попросту о нём не пишу. Именно поэтому я предпочёл не высказываться о творчестве чуждой мне Людмилы Петрушевской, хотя и она справила в этом году своё 70-летие. Никакого "большого внутреннего горения" я в её творениях, увы, не обнаружил. Не нашёл я его и в прозе ровесника Петрушевской Владимира Маканина.
К сожалению, в наши дни "дети 1937 года" практически ушли с литературной арены. Можно по пальцам пересчитать тех из них, кто ещё жив и продолжает активно печататься. На смену им пришли иные, по-своему талантливые поколения критиков, поэтов и писателей. Однако их уход унёс и ту потрясающую энергетику, что пронизывала песни Высоцкого, стихи Шпаликова и Примерова, пьесы Александра Вампилова. Лишь немногие современные писатели, как Сергей Шаргунов и Захар Прилепин, способны и сегодня восхищать читателей эмоциональностью своих вещей. Так сумеют ли последующие литературные поколения возродить то отчаянное, присущее "детям 1937", феерическое горение, без которого не может быть настоящего творчества, или оно утрачено безвозвратно и навсегда?
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!
Замечательному русскому поэту Николаю Васильевичу БЕСЕДИНУ исполняется 70 лет.
Мы поздравляем нашего давнего друга и автора с этой знаменательной датой, желаем ему крепкого здоровья, мира в душе, а также новых творческих и жизненных успехов!
Редакция газеты «День литературы»
***
Мы входим в мир
не с чистого листа.
Едва исторгнут первый крик уста,
Уже судьбы определён рисунок
И ритм,
рожденный на небесных струнах,
Мы входим в мир
не с чистого листа.
Росток пробьет и глину, и песок,
Асфальт и камни улиц и дорог,
Исполнив то, что завещали семя
И прошлое, и будущее время.
Росток пробьёт и глину, и песок.
Как память наша гибельно слаба,
Текущих дней, мгновения — раба!
Ни голосов минувшего, ни знаков
Не хочет знать.
Мир скучно одинаков.
Как наша память гибельно слаба!
Шумит ли дождь, или идут снега,
Или вода кромсает берега,
Язык природы разуму невнятен.
Он говорит,
он хочет быть понятен,
Шумит ли дождь, или идут снега.
Руины духа мертвенно молчат.
Истлевших снов осенний аромат
Тревожит душу памятью о лете,
Забытой вестью о её бессмертье.
Руины духа мертвенно молчат.
Кто чужд истокам, чужд и небесам.
Проклявший семя,
будет проклят сам.
Возмездие судьбы неотвратимо
Над тем,
кто делит то, что неделимо.
Кто чужд истокам, чужд и небесам.
АНОНС «ДЛ» N1
Вышел из печати, поступает к подписчикам и в продажу январский выпуск газеты "ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ" (N1, 2009). В номере: слово о Пушкине Юрия КУБЛАНОВСКОГО, материалы к юбилею Николая БЕСЕДИНА; Дмитрий КОЛЕСНИКОВ пишет о "детях 1937 года", Андрей РУДАЛЁВ — о журнале "Аврора", Олег ДОРОГАНЬ — о романе Александра ПРОХАНОВА "Холм"; проза Мастера ВЭНА и Алексея ШОРОХОВА; стихи Владимира БЕРЯЗЕВА, Сергея МЕДВЕДЕВА, Татьяны РЕБРОВОЙ и Владислава ТЮРИНА; критические работы Юрия ГОЛУБИЦКОГО и Станислава ЗОЛОТЦЕВА; публицистика Валерия МИТРОХИНА, Владимира ФЕДОТКИНА и Анатолия ЯКОВЕНКО. Кроме того, в номере — обзор книжных новинок, хроника писательской жизни и традиционная поэтическая пародия Евгения НЕФЁДОВА.
"ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ", ведущую литературную газету России, можно выписать во всех отделениях связи по объединённому каталогу "Газеты и Журналы России", индекс 26260. В Москве газету можно приобрести в редакции газет "День литературы" и "Завтра", а также в книжных лавках СП России (Комсомольский пр., 13), Литинститута (Тверской бульвар, 25), ЦДЛ (Б.Никитская, 53) и в редакции "Нашего современника" (Цветной бульвар, 32).
Наш телефон: (499) 246-00-54; e-mail: [email protected]l.ru; электронная версия: http://zavtra.ru/
Главный редактор — Владимир БОНДАРЕНКО.
Борис Белокуров ОСТРОВ НЕВЕЗЕНИЯ
"Обитаемый остров. Фильм первый" (Россия, 2008, режиссёр — Фёдор Бондарчук, в ролях — Василий Степанов, Пётр Фёдоров, Юлия Снигирь, Алексей Серебряков, Сергей Гармаш, Гоша Куценко, Фёдор Бондарчук).
Начнём издалека. В незапамятном 1967-м году, когда диковатое для русского уха слово "блокбастер" существовало лишь в мусорном сленге дымящих сигарами зубастых акул Голливуда, кокаином распятых на мокром бульваре Сансет, братьев Стругацких сильно покусала цензура. Программные вещи фантастов "Сказка о Тройке" и "Гадкие лебеди" не были приняты в печать из-за "аллюзий и ассоциаций". Казалось бы, что должны были сделать после этого Аркадий Натанович, умевший писать, и Борис Натанович, таким навыком не владевший? Да плюнуть на всё, сорваться с цепи и сочинять, что называется, "в стол". Стремление кормиться из литераторского корыта оказалось, однако, сильнее. Работа, о чём уже в нашем веке вспоминает Борис Стругацкий, пошла по иному пути: "Вам более не нужны Салтыковы-Щедрины? Оч-чень хорошо! Вы получите бездумный, безмозглый, абсолютно беззубый, развлеченческий, без единой идеи роман о приключениях… (и здесь писатель позволил себе нецензурное выражение, привести которое на страницах газеты нет никакой возможности) …комсомольца двадцать третьего века". И они принялись писать, прищёлкивая пальцами от одной мысли, что им удалось обмануть партию и правительство. Совесть их была каучуковой.
Но борьба за свободу слова, как и любая навязчивая идея, затягивает, и у мстительных братьев не получилось создать чистое развлекалово. Первый вариант "Обитаемого острова" оказался до отказа перегружен социальными "кукишами в кармане"; идеологические церберы, впрочем, быстро свели их на нет. В результате из всего наследия Стругацких "Обитаемый остров" остаётся единичным примером "фантастического боевика", посильнее заправского Гарри — хотя это и тавтология — Гаррисона. В детстве книга читалась легко, залпом, так же легко забывалась, и потому её было приятно перечитывать. И в голове тут же рождались зримые образы, страницы листались, как кадры настоящего фильма.
Братья Стругацкие — это не сёстры Кутеповы. С кинематографом им не везло никогда. В отличие от гораздо менее знакового Кира Булычёва, который каким-то шестым чувством сразу вышел на Ричарда Викторова, Данелию, Павла Арсенова, над прозой "Натанычей" куражились как могли. Тарковский и Сокуров просто ваяли нечто своё, бесконечно далёкое от книжек, которые, напомним, издавались "Молодой гвардией" и "Детгизом". "Таллинфильм" превратил "Отель "У погибшего альпиниста" в "жёлтую" готику итальянского кошмара, а некий Бромберг сделал из самой популярной повести для младших научных сотрудников разлапистый мюзикл "Чародеи". Исключением остаётся "Трудно быть богом" (1989) Питера Фляйшмана, фильм сложной судьбы. И с ним не всё гладко, оригинальному тексту здесь тоже досталось, но он своей истончённой тоской очень нравится и сегодня. Впрочем, эту глобальную европейскую постановку сами авторы не могли контролировать, а младший Стругацкий в своих недавних "Комментариях к пройденному" — летописи пагубных компромиссов — не считает нужным даже упомянуть о ней.
Если прикинуть, то любой из крепких мастеров киноиллюзиона 60-х (там, за океаном; здесь таковых, как и самого жанра, не водилось) мог бы сделать из "Обитаемого" отменный фильм. В стиле "Запретной планеты" (1956) Маклеода Уилкокса или изначальной "Планеты обезьян" (1968) Франклина Шеффнера; на один зубок пришлась бы эта задача и Ричарду Флейшеру. Но янки были заняты своими делами: устраивали Марши Мира, жгли вьетконговцев, готовились к Уотергейту. И, как водится, шанс свой прошляпили. Именно они виноваты в том ужасе, который по прошествии лет обрушился на наши и без того больные мозги.
"2157-й год. Полдень человечества". Космический робинзон, курсант Максим Каммерер (ударение на последний слог) совершает вынужденную посадку на поверхность планеты Саракш, где правит бал технократическое средневековье. Оно решено в истерической манере песни Бутусова "Шар цвета хаки": по всей чужбине с носорожьим топотом маршируют орды новых тевтонцев, в доспехах и с автоматами: "Марш, марш левой!" Военные трибуналы, застенки, отрезанные уши. Разрозненные княжества, хронический во всём недопочин. Муштра, лай команд, военщина. Именно так (по его словам) Фёдор Бондарчук представляет себе национал-социализм. Под стать концепции и детально разработанная геральдика, довольно-таки, как выражается Рената Литвинова, "аляпистая".
