На этот раз крик «Ура» был еще более долгим и раскатистым, медали, когда еще будут, а три дня отдыха за полковой оградой — вот оно.
После объявления о предстоящем награждении, генерал Быстраго изъявил желание побеседовать с лейтенантом наедине. Ради такого дела, подполковник Кавелин уступил свой кабинет. Начальник дивизии без труда натянул личину доброго дядюшки, вынужденного слегка пожурить нашкодившего племянника, но на самом деле не видящего в шалостях отрока ничего плохого.
— История, конечно, неприятная, но, слава богу, счастливо разрешившаяся. Если бы вы, лейтенант, известили меня раньше, то многих проблем удалось бы избежать. Так что, когда в следующий раз соберетесь выкинуть что-нибудь эдакое, то потрудитесь поставить меня в известность.
— Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!
— Вольно, лейтенант, мы не на плацу. И не бойтесь нарушить субординацию. Вернов — хороший служака, но как любой солдафон ограничен и не может взглянуть на ситуацию как бы сверху. Важно не то, что вы совершили, а то, как на это преподнести при докладе наверх. Вы меня понимаете?
— Так точно. Если бы меня отдали под трибунал, то никому от этого не было пользы. Лишнее происшествие, о котором все равно пришлось бы докладывать наверх. А теперь это успешно проведенная с вашего разрешения операция.
Генерал приблизился, смерил Алекса взглядом с ног до головы.
— К сожалению, не имел чести знать вашего батюшку лично, но он сумел вырастить достойного сына. Кстати, а как обо всем узнал министр?
Секунду помедлив, Алекс признался.
— Я оставил текст телеграммы перевозившему нас лодочнику, а он утром отправил ее отцу.
— А он сообщил министру! — догадался Быстраго.
Алекс осторожно его поправил.
— Насколько я знаю, они не представлены. Скорее, он действовал через председателя кабинета министров.
— Ну это уже детали, — согласился генерал. — Будут ли еще какие-нибудь просьбы? Говорите, лейтенант, не стесняйтесь.
Решив максимально использовать расположение высокого начальства, Алекс решил не стесняться и урвать все по максимуму.
— Есть, господин генерал-лейтенант. Численность охотничьей команды необходимо довести хотя бы до полусотни человек. Ввосьмером на правый берег соваться опасно, нам просто крупно повезло.
— Хорошо, я распоряжусь. Право отбора кандидатов остается за вами.
— Полковник Вернов постарается держать меня на коротком поводке, а мне потребуется некоторая свобода действий.
— Хорошо, я поговорю с полковником. Только не очень там увлекайтесь.
— Потребуется надежное и скорострельное оружие.
— Да где же я вам его возьму?
— Сейчас на полковом складе лежат двести новейших винтовок «шапсо», — напомнил лейтенант.
— Но я не могу отдать приказ выдать их вам, есть определенные правила.
— Так точно, господин генерал-лейтенант! Правда, есть закон, позволяющий реализовать захваченные винтовки, как перехваченную контрабанду.
— И кто же их купит? Вы?
— Я, господин генерал-лейтенант. Не сомневайтесь, я найду им достойное применение. Вот только хотелось, чтобы цена была ниже той, что пришлось заплатить Хамиди. И прошу вернуть мою личную коллекцию винтовок «крейзе».
— «Крейзе» — ваша собственность, можете забрать их немедленно. А о цене на «шапсо» мы договоримся. Что-нибудь еще?
— Так точно, господин генерал-лейтенант. Моей команде потребуется опытный фельдфебель. Я уже нашел отличную кандидатуру, но…
— И в чем же проблема?
— Он арестован и находится на гауптвахте.
Генерал рассмеялся, на этот раз, похоже, искренне.
— Добровольный выбор между тюрьмой и возможностью свернуть себе шею. Похоже, вы, лейтенант, нашли новый способ поиска добровольцев.
— Осмелюсь возразить, господин генерал-лейтенант, он не очень нов.
— Тем не менее, если возможности вашего полка будут исчерпаны, я посодействую, чтобы вас допустили на гауптвахты других полков моей дивизии.
— Буду крайне признателен, господин генерал-лейтенант, но как же быть с фельдфебелем?
— Забирайте, я распоряжусь.
— В таком случае, у меня все, — вытянулся Алекс. — Разрешите идти?
— Ступайте, лейтенант. Надеюсь скоро услышать о ваших подвигах.
Выкатившись из штаба, Алекс тут же кинулся на поиски бывших штрафников, а ныне личный состав охотничьей команды сто четырнадцатого пехотного полка. Поиск привел на гауптвахту. А куда, собственно, им было деваться? Место для размещения нового подразделения, сформировать которое было решено буквально несколько часов назад, выделить еще не успели. Радостный и оживленный народ готовился перебраться на новое место, а потом отгулять положенные три дня. Злорадно ухмыльнувшись про себя, лейтенант испортил всем настроение.
— Фелонов, собирай людей, переодевайтесь, получайте оружие, выходим немедленно.
— Куда?
— На кудыкину гору. Должок отдать надо. Ивасов, ты в саперах служил, дом взорвать сможешь?
— Так точно, господин лейтенант, смогу.
— Порох, шнур огнепроводный и все остальное возьмешь на складе.
— Так ведь не выдадут!
— Выдадут, сегодня мне все выдадут. Грушило! Где Грушило?
Вытащив старого фельдфебеля из камеры, лейтенант тут же свалил на него все проблемы по обустройству нового подразделения, пообещав вернуться дня через три-четыре, но так и не сказал, куда они идут. Торопливо собравшись и вооружившись, восемь человек покинули территорию полка еще до темноты. Когда эта новость дошла до начальника дивизии, тот удивленно приподнял бровь.
— Какой, однако, горячий молодой человек.
— Посторонних нет никого, только сам Межид и его бабы.
Проводника на этот раз брать не стали, только взяли у рыбаков в аренду две небольшие лодки. На них и переправились на правый берег Темерюка и совершили ночной марш-бросок к дому Толстого Межида. Все утро солдаты наблюдали за домом, и только убедившись, что никого из посторонних в доме нет, и засады не ожидается, не скрываясь, двинулись к дому.
Увидев руоссийских солдат, хозяин аж затрясся. Хозяйку и девчонок со двора как ветром сдуло. Укрылись в доме, как будто он мог их защитить, появись у лейтенанта Магу повод ликвидировать их.
— Что-то ты не рад нас видеть Межид. Какие есть новости?
Сквозь испуг на толстой роже пробилось изумление.
— Разве вы не знаете, господин офицер? Хамиди ранен, сильно ранен.
Маска невозмутимости слетела с лица Алекса. Дальше вопросы посыпались сами собой. Межид торопливо отвечал, боясь прогневить незваных гостей.
— Когда? Где?
— Два дня назад, там же, где караван через Темерюк переправлялся, там бой был.
— Где Хамиди?
— Не знаю! Дочками клянусь, не знаю.
Фелонов прихватил Межида за шиворот и основательно тряхнул.
— А кто знает?
— Мантасур! Он там был, он Хамиди прятал. Вчера сюда приезжал, сказал, чтобы я тихо сидел, не высовывался.
Похоже, толстяк не врет. Алекс опустился на деревянный чурбак, сделал знак унтеру отпустить хозяина и потребовал.
— Рассказывай, все рассказывай.
Картина нарисовалась весьма интересная. Едва только солдаты лейтенанта Магу покинули пределы Нижнего Такхиза, как Мантасур кинулся к Хамиди в Хатуни. Тот выслушал родственника и придумал план по освобождению сына Мантасура. Подкинув Алексу информацию о том, что караван пойдет через Артыкский перевал, Хамиди отправил его с небольшой охраной через Тарусский, а сам с основными силами устроил засаду на подходе к Артыкскому. Планировалось взять лейтенанта Магу живым и обменять его на сына Мантасура. С соответствующей доплатой, конечно.
— Почему Хамиди так рисковал, отправляя караван с маленькой охраной?
Межид всем своим видом показал, что не в курсе. Но тут ему на помощь неожиданно пришел Фелонов.
— Его время поджимало, перевалы должны были скоро закрыться, а караван не иголка, если его не отправить, то мы могли и не клюнуть на наживку.
— Что было дальше?
Дальше Хамиди долго ждал появления лейтенанта и его людей, а когда понял, что ошибся, очертя голову кинулся в погоню. На след захваченного у него каравана бандитский главарь напал быстро, но изначально потеряв много времени, догнать его сумел только у переправы через Темерюк. Видя, как купленные им винтовки в прямом смысле этого слова уплывают из рук, Хамиди окончательно взбесился и бросился в лобовую атаку, тем более что его обидчиков было раз в десять меньше, чем бандитов под его началом. Эта атака имела все шансы на успех, хоть и предполагала некоторые неизбежные потери, но у руоссийцев оказалась эта дьявольская машинка.
— Мантасур говорил, что она метнула молнию и сразу убила половину воинов и их лошадей.
Лейтенант с унтером переглянулись, Фелонов злорадно усмехнулся — у страха глаза велики. И правильно, пусть боятся, сволочи. Жаль только, что скоро разберутся, что к чему и страха поубавиться.
